— Это девочки, господин, — пояснила мне, как тупому, одна из шаманок, видимо, решившая, что я от радости совсем утратил способность соображать, — Хорошие здоровые девочки. И ваша жена в порядке. Роды были сложными, но прошли хорошо. А теперь нам пора спуститься со священной горы. Вашей жене надо укрыться в тепле, покормить детей и отдохнуть.

Я кивнул:

— Да-да, конечно...

— Еще пусть позовут поморов, — распорядилась принцесса, — Нужно покалечить магией младшую девочку...

А вот теперь я нахмурился:

— Ну уж нет, Лада. Нет.

Принцесса растерянно поглядела на меня:

— Но это наша Булановская традиция. Когда у Булановых рождаются близнецы — младший должен был изуродован, чтобы спасти его от Лешего и проклятия.

Я вздохнул, потом обнял жену.

— Лада, послушай... Традиция калечить детей — плохая традиция. Не все традиции нужно тащить с собой в будущее, некоторым из них лучше умереть. Ты забыла моего брата Петю? Забыла свою сестру младшую Ладу? Они оба были изуродованы и оба были безумны. А еще вспомни Малого, младшего брата Павла Павловича... Ты хочешь такой судьбы для нашего ребенка?

— Да, но твоего брата Петю как раз не искалечили в детстве, потому в плену у персов его и постигла такая тяжелая участь, — принцесса растерялась еще больше, — Нужно дать Лешему его жертву. Древний договор...

— Договор расторгнут, — отрезал я, — Мир изменился, Лада. Леший мертв, Либератор убил последнего Лешего на планете, еще год назад. И ты больше не Буланова. Ты теперь моя жена. А я не приношу жертвы хтони, я не калечу собственных детей, и я не сдаюсь на волю традиций и проклятий. Я люблю тебя и люблю моих девочек. Этого достаточно, чтобы спастись от любых проклятий.

Лада неуверенно кивнула, потом улыбнулась, будто с облегчением...

Я понял, что она и сама не хотела исполнять этот мрачный Булановский обряд, просто она боялась, так что ей нужны были мои слова и решения, чтобы отказаться от ритуала.

И я сказал эти слова. И принял решение.

И был уверен в своей правоте. Не мне, бывшему божеству и Крокодилу, боятся Леших. Особенно мертвых.

Мои остальные жены тем временем уже подошли к нам.

— Подержать? — юная Амза глядела на детей с интересом, она протянула ручки, будто хотела взять красивую куклу.

— Только осторожно, — разрешила принцесса, — Возьми младшенькую.

Амза взяла завернутую в овчину девочку и захихикала.

— Маленький!

Говорила Амза всегда коротко и по делу. Просто потому, что в принципе была не слишком разговорчива, кроме того, еще не вполне выучила русский.

— Поздравляю, — несколько едко заметила Тая.

— Спасибо, — Лада царственно кивнула, явно ощущая свое превосходство над моей второй женой.

Тая подержать дитё желания не изъявила...

В этот момент мы все услышали стук копыт — на скалу ворвался, как вихрь, Шаманов на черном коне.

Акалу спешился, потом бросился к нам:

— Что же вы мне не сказали?

Шаманов явно гнал сюда на всех парах, так что и сам весь вспотел, не хуже своего коня.

А еще эскимос, видимо, забыл на радостях, что он со мной больше не разговаривает...

Теперь он вспомнил об этом и помрачнел.

На несколько секунд повисло тяжкое молчание, было только слышно, как завывает ветер, и как кряхтят новорожденные девочки.

— Ну и как мы их назовем? — поинтересовалась Тая, чтобы разрядить обстановку.

Я особо не раздумывал, решение пришло ко мне само:

— Старшую — Таней, в честь моей покойной сестры.

Я поглядел на Ладу, принцесса кивнула.

Потом я перевел взгляд на Шаманова:

— А младшую — Любой. В честь Любы Кровопийциной. Прости меня, Шаманов. Прости меня, пожалуйста. Я совершил ошибку. Мне не следовало убивать Любу. Я мог бы её спрятать, но... Я просто испугался, что князь Гечба прогонит нас отсюда. Я струсил и начал пороть горячку. Хотя вопрос можно было решить иначе. Это мой косяк. Знаю, ты не сможешь простить. Но мой долг — попросить прощения. Прости, друг.

Шаманов задумчиво посмотрел на меня. Его лицо исказилось болью, но потом он произнес:

— Ладно... Но не сейчас. Когда-нибудь я тебя прощу. Наверное. Когда найду в себе силы. Я любил её, Нагибин!

— Знаю.

Шаманов, конечно, не пожал мне руку. Никакого полноценного примирения не было. Но он теперь говорил со мной, это было уже что-то. Шаманов впервые заговорил со мной с момента смерти Любы...

— Теперь скорее в тепло, принцесса, — потребовали шаманки.

Они уже уводили мою жену вниз со скалы по горной тропе. Лада несла в руках Таню, а Любу отдала одной из шаманок.

Я взял за поводья коня Шаманова:

— Значит так, Акалу. Ты же со мной теперь разговариваешь, так? И мои приказы выполняешь?

— Ну да, — подтвердил Шаманов, — Между прочим, твои приказы я всегда выполнял. Даже когда мы были в ссоре.

— Славно. В таком случае садись на коня и скачи вниз. И смотри по пути не раздави мою жену и моих детей. И сообщи всем в селении радостную весть. Моя жена родила близнецов! Так что сегодня мы гуляем. Пусть режут баранов и откупоривают вино. И князя Гечба с его кланом тоже неплохо было бы пригласить.

— Всё сделаю, — Шаманов улыбнулся, впервые с момента смерти Любы, потом вскочил в седло, — А ты?

— А я приду позже, Шаманов. Видишь ли, мне нужно подумать. Заваривается какая-то крайне интересная каша... И я собираюсь опустить в эту кашу свою поварешку.

— О чем ты?

Я ответил не сразу.

Рядом со мной сейчас были только Тая, которая уже напряглась и теперь внимательно слушала нашу беседу с Шамановым, а еще Амза, которая тоже явно навострила ушки.

Но женам я доверял. А вот могу ли я доверять Шаманову?

Но я раздумывал недолго...

Если не доверять Шаманову — то нельзя доверять никому. Если я что-то и понял за последний год — то именно это.

— Сегодня на празднике я сделаю объявление, — произнес я, — Для моих людей и князя Гечбы. А на следующей неделе мы покрестим моих детей и выступим на Сухум. Я намереваюсь заключить союз с Жидковым, казанским наместником, и вместе с ним забрать себе кусок мира. Либератора больше нет, Акалу. Монстр пропал. Никто не знает, что стряслось, даже радикальные масоны, но Либератор ушёл. А раз он ушёл — значит, и магия скоро вернется в мир. Наступает новая реальность. Начинаются войны за Империю Либератора. И я намерен принять в них участие. И победить.

Тая ахнула, явно не веря моим словам, а вот у Шаманова заблестели глаза.

Он-то понимал, что я не сошёл с ума от радости по поводу рождения моих близняшек, Акалу слишком хорошо знал меня и отлично отдавал себе отчет в том, что я не бросаюсь словами, особенно такими.

— Победить? — переспросил меня Шаманов, — Это мы умеем. И мы победим!

— Как и всегда, Акалу, — хохотнул я, — Как и всегда.

Шаманов вдруг спрыгнул с коня, а потом бросился ко мне, мы обнялись...

Я был совершенно счастлив.

Конец.

6 ::: Настоящий романтик

«Кто женится по любви, тот имеет хорошие ночи и скверные дни»

Иван Бунин, «Темные аллеи»

— А я отправляюсь на Колыму, — пояснил я Тане.

— Что? Куда?

— Нет времени объяснять, сестричка. Просто лезь в подводную лодку и сваливай отсюда. Люблю тебя. А меня ждет моя судьба.

Я поцеловал Таню, а потом кастанул полётовское заклятие...

Я стремительно взмыл прямо в небеса, как ракета, благо мой новый тысячный ранг это теперь позволял.

Я промчался сквозь мой собственный защитный купол, который пока что стоял.

В лицо мне дули бешеные ветра, через миг я уже был высоко в облаках.

Я летел на Колыму через Канаду — это было кратчайшим путем из Гренландии.

Я знал, куда мне нужно, сама моя чуйка вела меня, и ныне она была безошибочной. Мое ориентирование было безупречным, вся планета теперь была для меня будто покрыта сеткой координат...