Скорость уже подходила к двум махам, Витька отключил режим удержания высоты, и направил аппарат вниз. Так, что там с долётом? Хитроу так и не дополз до края зелёной зоны и остановился в нерешительности. А потом – да нет, наверное, показалось… Не показалось! – двинулся в обратную сторону!

– Евгений Константинович! – в отчаяньи крикнул Витька и ткнул пальцем в экран. Дед несколько секунд смотрел на него, а потом спокойно сказал:

– Встречный ветер.

– И что теперь делать?

– Пока не знаю… Снижайся, посмотрим. Может, ниже ветер поменяется.

Они продолжали снижаться – а что им ещё оставалось? – неотрывно следя за экраном долёта. Компьютер каждую секунду уточнял прогноз, учитывая все поступающие с датчиков данные; жёлтая зона стала уже совсем тонкой, и метка аэропорта всё быстрее скользила по ней к границе с красной.

– Эх, всего-то несколько километров не долетаем! – с досадой крякнул Константиныч. – Но не долетаем. Видимо, делать нечего, надо отворачивать, пока мы никого не убили… Стой, куда?!

Витька заложил левый вираж.

– Куда ты? Вправо, вправо же!

– Успеем мы вправо. Сначала хочу кое-что попробовать, – ответил Витька. Он вывел аппарат к самому краю туч и направил его вдоль фронта.

Маркер аэропорта на карте продолжал двигаться к красной зоне, но всё медленнее и медленнее. Наконец он остановился, как бы раздумывая, а потом сперва медленно, а потом всё быстрее и увереннее устремился в противоположную сторону. Через полминуты он уже пересёк черту и оказался в зелёной зоне.

– Восходящий поток перед грозовым фронтом! – восхищённо сказал Константиныч. – Как же ты догадался-то?

– На лекции по аэрологии рассказывали… запомнил… – Виктор, не отрываясь, следил за картой, и только краем глаза косился наружу, контролируя полёт.

– Два Три Элфа Сьерра, – раздалось в наушниках. – Ваше удаление пятьдесят миль. Дальше с вами будет работать Хитроу-Подход. Оставайтесь на этой же частоте. Удачной посадки!

И не успели они поблагодарить и попрощаться, как в наушники ворвался новый голос:

– Два Три Элфа Сьерра, с вами Хитроу-подход, и у меня для вас плохие новости, ребята. Только что прошел шквал, и на нас упали первые капли. Аэропорт закрывается, но вас мы примем. Правда, лично я вам не завидую, посадка будет не из лёгких. Зато я теперь весь в вашем распоряжении!

– Не нравится мне этот оптимизм, – пробормотал Дед, – Хитроу-подход, Два Три Элфа Сьерра, спасибо, информацию приняли, готовимся к посадке. Давление на высоте аэродрома?

– Давление один ноль один пять, но быстро меняется. Я уточню на посадочной прямой.

– Один ноль один пять установили, – сказал Константиныч и сделал Витьке страшные глаза. Тот понял намёк и быстренько установил давление на приборе.

– Курсо-глиссадной системой5 воспользоваться не сможем, просим контроль вертикального профиля по радару. Угол снижения будет около семи градусов. Точнее сказать, к сожалению, не можем.

– Понял вас, Два Три, – отозвался диспетчер. – Контроль по радару обеспечим. Внимание! Вы подходите к посадочной прямой. Поворачивайте влево на курс девяносто, продолжайте снижение. Частота привода сто десять точка тридцать.

– Курс девяносто, частота сто десять точка тридцать, – эхом отозвался Константиныч, а Витька, на этот раз уже не дожидаясь команды, мгновенно настучал частоту на клавиатуре.

Сразу после этого на экране появились специальные метки – директора, указывающие куда рулить, чтобы попасть на полосу.

– Ну, давай. С богом! – сказал Константиныч, и Витька взялся за сайдстик. В ручном режиме Витька сажал корабль всего пару раз на тренажёре, и теперь некоторое время приноравливался держать директора в центре, но вскоре дело пошло на лад.

Теперь, после поворота, тучи уже не проплывали сбоку, а стояли перед носом стеной, загораживая дорогу к аэропорту. Корабль с разгона вонзился в эту стену.

В кабине мгновенно потемнело, и только Витька потянулся к панели, чтобы включить подсветку, как из-под него выдернули кресло. Ремни больно впились в тело и дёрнули вниз. С Деда сорвало очки и они, врезавшись в потолок, брызнули стеклами во все стороны.

Витька хотел заорать от ужаса и не смог – перехватило дыхание. Потом кто-то очень большой и очень сильный наподдал снизу так, что хрустнул позвоночник, а перед глазами поплыли разноцветные круги. Ещё рывок. Ещё.

Их швыряло как котят в картонной коробке. Мощь разыгравшейся стихии была настолько невероятна, настолько превосходила всё, что мог представить себе человеческий мозг, что на Витьку во второй раз за прошедшие сутки накатил неконтролируемый первобытный ужас. «Кто в море не хаживал – тот богу не маливался!» – мелькнуло в голове.

– Держись! – сквозь рёв стихии пробивался голос Константиныча. – Скоро будет легче!

И действительно, через пару минут, показавшихся Виктору часами, рывки стали не такими свирепыми. Автоматика тоже не дремала, пытаясь парировать броски и дать людям возможность хоть как-то управлять своим аппаратом в этом аду. Слева сверкнуло, Витьке со страху показалось, что совсем рядом, буквально в сотне шагов. Он взвизгнул, больше от неожиданности, чем от страха и вильнул вправо.

– Два три, дальше работайте с Башней, – раздался голос диспетчера. – Оставайтесь на той же частоте. Мягкой посадки и храни вас бог!

В стекло грянул заряд дроби. Витька зажмурился. Дождь, – понял он. Громыхнуло где-то рядом. Кажется, позади.

– Ты управлять-то собираешься сегодня или нет? – услышал он слева.

– Два Три, это Башня, – раздалось в наушниках. – Вы выше глиссады, увеличьте скорость снижения!

Чтоб вы все сдохли! Помереть спокойно не дадут! Виктор стиснул зубы и сконцентрировался на директорах. Сейчас всё в его руках. И никто ему не поможет, ни Константиныч, ни автоматика. Сам, всё сам!

Витька наклонил нос челнока вниз. Нырнули. Пошла расти горизонтальная скорость.

– Удаление десять миль, высота семь тысяч шестьсот футов. В глиссаде!

Чёртов британец со своей имперской системой! Сколько это в метрах и километрах? А впрочем, не всё ли равно! Главное – в глиссаде! Скорость растёт, растёт скорость. Надо гасить. Стараясь в этой свистопляске держать директора, он протянул руку и потянул рукоять выпуска воздушных тормозов, косясь на спидометр. Вот так, ещё немного… ещё… Скорость вернулась в норму.

– Пять миль, на курсе, на глиссаде. У вас великовата скорость. Рекомендую снизить.

– Если снизим – упадём! – стараясь не лязгать зубами, заорал Виктор. – Это наша нормальная скорость, привыкайте!

На том конце уважительно заткнулись.

– Две мили, ниже глиссады на триста футов!

Витька потянул сайдстик на себя, возвращая челнок на расчётную траекторию. Вокруг всё сверкало и гремело, залпами прилетал в лобовое стекло дождь.

– Шасси! – услышал Виктор. – Шасси выпускай!

Хекс, и как он мог забыть! Он дёрнул ручку выпуска, и… ничего не произошло! Шасси не выпускались!

– Полторы мили, на курсе на глиссаде. У вас падает скорость!

Витька автоматически глянул на спидометр: да, скорость уже приближалась к четыремстам километрам в час, и продолжала падать. Сейчас свалимся… а впрочем, какая разница… шасси не вышли…

Ну как же так?! Столько вынести, столько пережить, бороться до конца и гробануться на самом финише из-за технического отказа! Виктор закрыл глаза и отпустил сайдстик. Теперь всё было неважно.

– Виктор! Ты чего? Виктор! – донеслось слева.

– Всё, Евгений Константинович, – на Виктора навалилась вся усталость прошедших суток, придавила к креслу десятикратной перегрузкой. – Шасси не вышли.

– Да как не вышли?! Зелёные горят!

Витька распахнул глаза: на панели ровным зелёным цветом горели три индикатора. Шасси вышли и встали на замки.

И тут Витька понял. Для него сигналом выпуска шасси всегда были шум и вибрация от завихрений воздуха. Сейчас он их не услышал и не почувствовал, потому что их и так было с избытком. А шасси-то вышли!