Полковник Станицын настаивал на обыске в квартире Суррогатова, но прокурор возражал, отказав в ордере в связи с отсутствием прямых улик. Между тем и сообщница Суррогатова Алиса не появлялась. Что касается Хламиды-Монады, то дела ее шли на поправку, кости срастались, аппетит улучшился, соответственно и настроение. Только напряженный взгляд и вздувшаяся жилка на переносице говорили о том, что какая-то неразрешимая печаль точит ее, словно моль шерстяную варежку. Однажды Вундергай, навещая ее, приготовился по привычке вскарабкаться на подоконник, но тут услышал любопытную речь, обращенную, как стало ему ясно, к шоферу.
— Ринат… ты больше сюда не ходи, — сказала Хламида-Монада. — Я зла на тебя не держу. Сама виновата.
Ринат возражал:
— Поправишься, и я свожу тебя в Барнаул, у меня там родители живут… Они хорошие люди, — Ринат говорил спокойно и по его рассудительному тону чувствовалось, что он не лукавит. — А где твои родители?
— Мать умерла, а отец — пьяница… Мачеха еще есть. Самодурка…
— А этот парнишка к тебе приходит?.. Который бежал тогда за тобой?
— Не дает скучать.
— У меня есть разговор к нему…
— Только не вздумай спасать меня, — сказала она. — Я не люблю в долг брать.
— Я приду завтра, — сказал Ринат, ставя на место стул. — До свидания. Вика. — И он вышел в коридор.
Над подоконником тут же выросла голова Вундергая.
— Здравствуйте, гражданка Вика! — весело приветствовал он, впервые произнося ее настоящее имя.
Хламида-Монада удивилась:
— Ого! Уже и это разведал! Ну и уши у тебя!..
— Красивое у тебя имя…
— Тошно мне, пропадаю, — сказала Хламида-Монада. — Слушай, сходи к Арнольду, а? Не дрейфь. Он к тебе расположен, я знаю… Только проверяет пока…
— Я уже два раза был у него, — мигом сочинил Вундергай. — Принц лает, машинка стучит, вода в кране журчит, а сам ни гу-гу, даже к двери не подходит…
— Собаки в доме нет, — улыбнулась Хламида-Монада.
— Что ж, выходит лает сам Суррогатов? — засмеялся Вундергай.
— В какое время ты ходил к нему?
— В одиннадцать вечера.
— В этот час не дома он…
— Свет-то горит, машинка стучит, Принц лает…
— Не может лаять, Принца забрали хозяева.
— Какие хозяева? — изумился Вундергай.
— Те самые, которые были на курорте. Принца они на время оставили, соседи ведь…
— Собственными ушами слышал собачий лай, — упрямо настаивал Вундергай.
Вошел завотделением с медсестрой и осведомился о самочувствии больной, проверил пульс и вышел. К присутствию Вундергая он уже привык.
— …А кто-нибудь выходил из его квартиры? — продолжала Хламида-Монада прерванный разговор.
— Из подъезда выходили многие: военный с портфелем, железнодорожник с бородкой, бабка какая-то — плечистая такая. Много их там проживает…
— А по телефону почему не позвонил ему?
— Трубку не снимает. Честно говоря, я боюсь его.
— А ты наивный… Арнольд никогда не делает глупостей. Когда Алиска наварилась в ЦУМе, кто знал, как твой чердак сработает, — она постучала по своей голове. — Вот Арнольд и проверял тебя. Он долго проверяет… А теперь, если от меня придешь, поверит, — Хламида-Монада пронизала Вундергая долгим взглядом. — Если снова встретишь того железнодорожника с бородкой и шрамом на левой щеке, попроси передать Арнольду, что племянница в больнице.
— Так он же… Через Тюленя… хотел… тебя?.. Чертово колесо… Ты же сама рассказывала…
— Теперь не хочет, — оборвала Хламида-Монада. — Там Алиска. Значит, все на мази.
— Откуда ты знаешь? — изумился Вундергай, не в силах понять ход мыслей Вики.
— Я ничего не знаю и ничего тебе не говорила, — ответила она резко. — Выполняй, что тебе говорят, — неожиданно к ней вернулась уверенность, в глазах заметались искорки. Она прикусила губу, задумалась, потом сощурилась и предупредила Вундергая:
— И запомни: если проболтаешься где-нибудь, я тебя знаю не больше прохожего.
— Все будет хорошо, Вика, — с веселой непринужденностью ответил Вундергай…
На углу больничного корпуса он встретил сотрудника угрозыска, который в пижаме, под видом больного, дежурил во дворе. Обменялись информацией. На «Химере» Вундергай отправился к полковнику Станицыну. Тогда-то, после подробного доклада Вундергая, и разработали операцию «Лунатики». Решено было провести ее в ночь на воскресенье.
Знакомые все лица!
Кафе с зашторенными стеклами сияло на притихшей улице гигантским светильником. Свадебный вечер завершался. Музыканты собирали инструменты. Официанты с деловой сосредоточенностью убирали со столов посуду. Гости расходились. Доносились веселые возгласы, смех, песни. От шумной толпы отделился молодой человек с двумя девушками в нарядных платьях с модными сумочками. Они заторопились по безлюдной улице к стоянке такси. Миновали небольшой перекресток, приблизились к недостроенному зданию. Им навстречу вышли двое — сутуловатый мужчина лет пятидесяти в форме железнодорожника и грубым шрамом на левой щеке и пожилая женщина в очках. Эта часть улицы освещена слабо.
— Думаю, эти молодые люди подскажут нам, как добраться до метро, — сказал железнодорожник.
— Извинитэ, мы, кажетса, заблудиться в ваш город, — с заметным иностранным акцентом добавила женщина.
Молодой человек с готовностью принялся объяснять, как пройти к станции метро.
— Благодарю вас, — сказал железнодорожник и зачем то полез в сумочку своей дамы. В следующее мгновение перед глазами молодого человека возникло дуло пистолета. — Ну?! — прошипел железнодорожник. — Подними руки… И без лишнего шума!
Молодой человек беспрекословно подчинился, а дама «железнодорожника» подскочила к девушкам.
— Ну-ка, тетки-метелки, живо за этот забор! — у нее тоже оказался пистолет. Она бесцеремонно подтолкнула девушек к проему в заборе и, заставив их встать лицом к бетонной плите, приказала им снять с себя серьги и кольца.
Она протянула им тюбик с кремом:
— Вот, смажьте пальчики, куколки. И не вздумайте пищать, а то я вам такую косметику наведу, что ни один крокодил потом не возьмет замуж, — пригрозив, прошипела она.
Тем временем «железнодорожник» извлек из кармана юноши деньги, дорогую зажигалку и часы на красивой цепочке.
Вдруг молодой человек молниеносно развернулся и что было сил ударил грабителя носком ботинка в живот. Тот от неожиданности выронил пистолет и скорчился от резкой боли. Юноша подхватил упавший на землю пистолет и, к удивлению, обнаружил, что он игрушечный. Такие продаются сотнями в «Детском мире».
— Не двигайся! — истерично взвизгнула «иностранка», целясь из своего пистолета в молодого человека.
Тогда одна из девушек схватила с земли обрезок водопроводной трубы и рубанула бандитку по руке. Та выронила оружие, и тут другая вцепилась ей в седые волосы. Короткая стрижка… целиком осталась в ее руках. Это был парик…
Молодой человек сидел верхом на спине железнодорожника, заломив ему руки назад.
Вдруг на подъемном кране вспыхнул прожектор. Мощный луч ослепил дерущихся, все невольно прикрыли глаза руками.
— Представление окончено! — прогремел совсем рядом мужской голос. — Рад познакомиться с вами, гражданин Суррогатов! — это говорил полковник Станицын: — Много слышал о вас…
— Суррогатов?! — вырвалось у одной из девушек. — Ничего не понимаю!
— Тамара, ты? — с тихим изумлением простонал в свою очередь «железнодорожник». Поднимаясь на ноги, он медленно попятился и, наткнувшись на милиционера, извинился и вдруг неестественно громко расхохотался: — Ну и комедия! Товарищи, — обратился он к работникам угрозыска. — Это же моя невестушка! Я… решил… сегодня разыграть ее… Повздорили мы накануне. Вот и решил отучить ее без меня ходить на гулянки. — Он поискал глазами пластмассовый пистолет. — Разве можно обидеть детской игрушкой? Сами посудите.
— Той, что у тебя в руках, нельзя, — сказал инспектор Али. — А вот с этим, — он помахал вторым, настоящим пистолетом, выбитым у его напарницы, — и до беды недалеко. Хорошо, девочки не растерялись…
