Я старался говорить без остановки, что меня не раз спасало от бабушкиных наставлений. В этих случаях, не найдя щелки в моей скороговорке, чтобы вставить слово, она отмахивается и уходит. Ей всегда некогда, то в райисполком спешит на депутатский час, то в ЖЭК на собрание…
— С родителями как у тебя? — спросил инспектор Али, не отрываясь от своих записей.
— Нормально!.. — Вундергай развел руками. — Они, я думаю, счастливы, с отметками у меня в порядке, бабушке помогаю, у меня свой участок работы в квартире полы вымыть, мусор вынести, всякий там мелкий ремонт и так далее… А главное — не состою у вас на учете… В знак благодарности родители стараются ни в чем не отказать мне. Например, обещали к аттестату, по окончании десятилетки, приложить мотоцикл «Ява»!
— А без «Явы» не закончил бы школу? — усмехнулся инспектор Али, на секунду подняв глаза.
— Закончил бы. Прежде всего это нужно мне, я отлично все понимаю. Но если вам предлагают выгодные условия и ничего не стоит их выполнить, почему же отказываться? Разве я похож на простофилю? Все объясняется очень просто. Мои родители напуганы всякими байками о детях других родителей. Они боятся, что я буду бесконтрольным, а самое страшное, как считают взрослые — «предоставленным самому себе»… И тут, читая письма бабушки обо мне, они млеют от удовольствия. Правда, случается, что бабушка сгоряча и жалуется на меня, но я не в обиде. Случается, что и виноват… Так вот, о «Яве». Эта машина нужна мне не для развлечения. Как сказано в одном произведении: «Машина — это не роскошь, а средство передвижения», а лично для меня — это экономия времени. Знаете, как его не хватает…
— Твоя «Химера» у подъезда не уступит «Яве», — сказал инспектор Али.
Вундергай удивленно уставился на него.
— Как вы догадались про название?..
— У тебя на бензобаке написано. А права-то у тебя есть на нее?
Вундергай утвердительно хлопнул ладонью по нагрудном у карману рубашки.
— С правами — в порядке. Наша с Назаром «Химера» — экспериментальный вариант. Целый год собирали. Сначала вместе с отцом Назара, когда он механиком работал в спортобществе и обслуживал гоночные машины… Помог собрать подходящие части… — Вундергай тяжко вздохнул.
— А что с ним?
— Погиб… Теперь Назар за хозяина в доме. Мать — сердечница, в бухгалтерии работает. Две сестры у него, одна в третьем классе учится, другая ходит в детсад.
— Помогаешь им?
— Конечно. И не только я бываю у них, все наши ребята…
Инспектор вздохнул, как после долгой кропотливой работы, и, вложив авторучку в конторскую книгу, чтобы легче было раскрыть на необходимой странице, поднялся из-за стола, прошелся по комнате:
— Я знаю о тебе много хорошего. И про то, как ты шефствуешь над младшими, и про то, как помогаешь пенсионерам… Все хорошо, кроме одного… — наступила тягостная пауза. Инспектор Али постоял у аквариума с рыбками, заглянул в него, постучал легонько по стеклу пальцами, потом, не глядя на Вундергая, сказал: — Вот ты потратил уйму времени и энергии на дрессировку чужого петуха… Может, ты уже решил, что его не придется возвращать хозяйке?
— Но ведь она не вернулась на остановку? — У Вундергая все внутри похолодело от страшного предчувствия. — И объявление в «Вечерке» не дала…
Инспектор отвлекся от аквариума и строго посмотрел на Вундергая.
— Объявление, друг мой, должен был дать ты… Тебя в какой-то степени оправдывает участие в телепередаче, где ты рассказал о «происхождении» этого пернатого артиста. — Инспектор Али кивнул на сумку с петухом. — Иначе хозяйка не смогла бы ни тебя признать, ни петуха своего узнать, ведь прошло не меньше года после того случая…
— Я ей верну деньгами, — тихо сказал Вундергай, — как только она появится…
— А если она потребует петуха?
Вундергай так и подскочил.
— Она же пустит его под нож! Дрессированного петуха? В котел?!
— Если б даже он был волшебником, все равно это не твой петух, — сухо возразил инспектор Али.
— Что же делать? — Упавшим голосом произнес Вундергай. — Нельзя же допустить, чтобы погибла ученая птица. Я на всякий случай прихватил деньги, отец мне на туфли прислал. Мне не жалко… Ни за что не отдам Куку, — с глухой решимостью заявил Вундергай. — Она же везла петуха на базар, чтобы продать, вот и пусть деньги возьмет… Помогите спасти Куку, очень прошу…
Инспектор не ответил, посмотрел на часы, вышел на балкон.
— Да вот, кажется, и она, — сказал он оттуда и вернулся в кабинет.
Гражданка Балыкина
Скрипнула дверь и на пороге объявилась широкоплечая женщина с ярко-накрашенными губами. Возраст ее, забронированный внушительным слоем косметики, не поддавался определению.
Женщина внесла туго набитую базарную сумку-тачку и по-хозяйски поставила ее в угол.
— Здравствуйте, — первым поприветствовал ее инспектор Али. — Проходите вот сюда… — Вы, значит, Балыкина?
— Клара Ивановна, — поправила Балыкина, поудобней усаживаясь сразу на двух стульях. — Могли бы и сами пожаловать по моему адресу, если участковый, — проворчала она, не прореагировав на «Здрасьте!» Вундергая. — В такую даль тащилась с поклажей…
— Обязательно загляну к вам, Клара Ивановна, — пообещал инспектор Али. — Я ведь человек здесь новый, пока адаптируюсь…
Она кивнула на графин:
— Попить можно?
Инспектор Али протянул ей пиалу с кипяченой водой и сказал:
— Петушка вашего мы обнаружили, — он наклонился через стол и притронулся к плечу Вундергая, который уже успел незаметно спустить сумку с Кукой под скамейку. — Этому парню надо сказать спасибо: приютил, откормил и даже образование дал беглецу.
Балыкина недоверчиво посмотрела на Вундергая. Казалось, только теперь она обнаружила его присутствие.
— Так это ты самый и есть?.. — она навалилась на стол, положив на него руки. — Выходит, если бы я тебя проморгала в телевизоре, ты так бы и не искал меня?
— Разве петух был окольцован или на шее у него висела табличка с вашим адресом? — обиделся Вундергай.
Балыкина недовольно повела плечами.
— Научились дерзить старшим, да еще при участковом! — она обратила гневное лицо в сторону инспектора Али. — Слава богу у меня своих нет вот таких, — она показала глазами на Вундергая. — Досрочно бы со свету списали… А у меня свое хозяйство: огород, садик, цветочки там, птица, вяжу понемножку — забот полон рот, одной на две жизни хватит. Правда, квартирантки, бывает, помогут — медички обе. Потому и взяла их к себе. Укольчик сделают, давление измерят да в хозяйстве кое-что соображают…
— Мы с вами отвлеклись… — вежливо остановил Балыкину инспектор Али. — Давайте по сути.
Что-то замкнулось в Балыкиной, на секунду застыла восковой фигурой.
— По сути? — недовольно сказала она. — Пусть выкладывает петуха моего — вот и вся суть!
— Клара Ивановна, — взмолился Вундергай. — Может, вы согласитесь на деньги? — Он умоляюще глянул на инспектора Али, ища у него поддержки. — Ведь вы в прошлом году везли петуха на базар, чтобы продать вместе с другими курами, правда? Поэтому я готов дать за него сколько вы попросите… Очень прошу вас.
Балыкина презрительно скривила губы.
— Вы только посмотрите на этого туза, он может дать сколько попрошу. — Она тряхнула плечами, и стул под ней угрожающе затрещал. — Интересно, этот пацан зарабатывает хотя бы на сигареты или у отца из кошелька рубли выдергивает?
— Я не курю, между прочим. — ответил Вундергай, подавляя в себе желание отпарировать за «выдергивает рубли». — А деньги у меня свои, заработал на практике — капуста, картошка, томаты… Колхоз по соседству, знаете? — Вундергай старался изо всех сил расположить к себе Балыкину… — Я вам уплачу в тройном размере. — Петух ведь мог за это время сбежать от меня, попасть под автомобиль или — в лапы сиамской кошки…
