Тетрадь была сделана из толстой желтоватой бумаги, которая при хорошем обращении способна сохраняться веками. Практически, все листы её были исписаны ровным твёрдым почерком, говорившим о его владельце, как о человеке сильном, душевно и физически. А вот содержание записей опровергало представление о капитане Барбарусе, как о тупом служаке и бездушном головорезе. Да, это были стихи. Может быть среди утончённых ценителей поэзии они не получили бы высокую оценку, но всё же…

* * *

Я видел сон — в пустыне дикой,

Меж двух камней ручей пробился.

Поток хрустальный устремился

Средь острых скал к воде великой.

Но не достало ему силы,

Пробег он ровно семь саженей.

И поглотил его движенье

Сухой песок, как зёв могилы.

Но там, где пыль смочила влага

Проснулись к жизни три былинки.

Спрямили согнутые спинки

И потянулись ввысь с отвагой!

Росли и крепли дни и ночи

И каждый дал по восемь веток —

Раскидистых цветущих сеток,

Свободных от беды и порчи.

Их корни дерзко проникали

В земные тайные глубины,

Где вод подземные пучины

И царство мрака и печали.

Не думал путник прошагавший

Здесь год назад про это диво,

О доме, может быть, мечтавший,

Бросавший косточки от сливы…

* * *

Профессор Прыск и Библиотекарь переглянулись, Фоллиана пожала плечами.

— Немного тяжеловесно, но неплохо! — прокомментировал учёный крыс.

— Философская лирика, — констатировал Библиотекарь. — Но нам-то что с этого? Что всё это значит?

— Нда, пока ничего непонятно, — согласился профессор Прыск. — Ничего не остаётся, как читать дальше. Может быть, в остальных текстах встретим, м-м, хоть какой-нибудь намёк!

* * *

Спустилась ночь и в вышине

Зажглись созвездий миллионы,

Как грозных армий легионы

Они сверкают в вышине.

Средь них созвездие «Мечей»

Первейшее среди подобных

Творений, грозных, но беззлобных

Есть украшение ночей.

За ним созвездие «Мехов»

Десятикратно проще будет.

Его неяркий свет остудит

Излишний пыл моих стихов.

Во мраке сфер небесный «Кот»

Из звёзд двенадцати родится.

По праву он хвостом гордится,

Что метеоров пыль метёт.

«Дракон» из тёмных соткан звёзд.

Их двадцать семь в его короне.

Лежит, как в ложе он на троне,

Не распрямляясь во весь рост.

На небо, глядя чрез окно,

Не постигаю сфер устройство.

Души смятенной беспокойство

Стихам утешить не дано!

* * *

— Первый стих мне больше понравился, — усмехнулся Библиотекарь.

— Мне тоже, — согласился профессор Прыск. — Но сейчас нас с вами не должна волновать художественная ценность этих произведений. Я надеюсь, что среди них найдётся указание на то, как нам решить нашу проблему и найти выход из этого измерения. А поскольку это указание зашифровано, нам нужен ключ.

— Барбарус говорил по поводу ключа, что он находится в замке, — задумчиво сказала Фоллиана.

— Это мы уже знаем! — ворчливо заметил Библиотекарь. — И что нам с этого знания?

— Возможно, что ключ — одно из этих стихотворений, — предположил крыс.

— Да, но какое? Их здесь две сотни!

— А почему вы вообще решили, что нужное вам указание находится здесь? — спросила девушка.

Повисло молчание.

— Мы в этом не уверены, — признался профессор Прыск. — Но если где-то и есть упоминание о портале, ведущем в мир, который нам нужен или в промежуточный, то оно, скорее всего, здесь, в этой тетрадке. Дело в том, что капитан Барбарус существо из иного мира…

— Как и все мы, — пожала плечами библиотекарша.

— Да, но он, в отличие от вашего покорного слуги и его друзей, свободно перемещается по измерениям. Логично предположить…

— Пап, а ты не мог бы их переместить своим путём? — спросила Фоллиана у белого кота, постепенно обретающего всё больше человеческих черт.

— Нет, — решительно ответил тот. — Я могу переместить тебя, поскольку ты моя дочь и сама библиотекарь. Сам ведь я не перемещаюсь фактически, а существую в библиотеках всех миров сразу и одновременно.

— А через книгу?

— Я уже дважды отправлял принцессу Анджелику через книги. Точнее первый раз она воспользовалась этим путём сама, по недосмотру безответственного Фиглориуса. И моему тоже… Во втором случае вина лежит полностью на мне. Я слишком доверился тому, что считал своим совершенным созданием, (я имею в виду формуляр возвращения), но в результате не учёл, что это совершенство может быть испорчено чьей-то злой волей. Всё обошлось малой кровью, но оба раза привели к неоднозначным последствиям. Нет, это слишком рискованно, тем более что мне до сих пор приходится исправлять технические сбои, возникшие при обратном возвращении принцессы и её консорта. Я не хочу нового провала!

— Значит надо расшифровать тетрадь, — подытожил профессор Прыск.

— Или хорошенько расспросить её владельца.

— Ну, так не будем больше откладывать — пойдём и отберём «Злопьессу» у Дульери!

Глава 38

«Проруха на старуху»

— Возвращаемся в город.

— Ты уверен?

— Да.

Друзья знали — спорить с Драгисом бесполезно, ослушаться его тоже было нельзя. Нет, между ними никогда не случалось такого, чтобы он силой подчинял членов своей банды или как-то наказывал их за неповиновение. Но почему-то они знали также, что сделать что-то не по его воле невозможно. Вот и теперь, раз он сказал — «В город!», значит, в город.

И они пошли, представляя собой весьма унылое зрелище. Странно одетая для сельской местности, троица небритых мужчин, в измятых костюмах, с самодельными мешками за плечами.