— Что думаешь делать в городе? — спросил Бык, в последний раз тоскливо оглянувшись на лес.

— Сперва навещу Дульери, — ответил Драговски, закуривая сигарету. (Первую за всё последнее время, так-как не курил с тех пор, как встретился с Анджеликой на крыше «Пирамиды».)

— Хочешь рога ему пообломать?

— Нет, надо кое о чём посоветоваться.

Они удивлённо взглянули на своего друга и главаря.

— Что тут странного? — спокойно спросил Драгис. — Он, конечно, заслуживает того, чтобы ему «обломали рога», и не только рога, но месть можно отложить на потом, а в случае положительного исхода, вовсе про неё забыть. Сейчас мне нужны его связи и осведомители. Мы достаточно ходили вслепую, по хорошо запутанным следам. Теперь попробуем искать, опираясь на данные разведки.

— А ты не боишься, — усмехнулся Фигольчик, — что он опять нас надует?

— Будем уши развешивать, как в прошлый раз — надует, — согласился Драгис. — Но мы не будем. Постараемся изо всех сил.

— Точно, постараемся! — кивнул Бык, не без иронии. — Мы уже недурно постарались, так можно ещё немножко.

В город они пришли к вечеру следующего дня. Это было на руку — меньше народу обращало внимание на их одичало-потрёпанный вид. Тем не менее, незамеченным их прибытие не осталось — едва три опытнейших гангстера пересекли окружную дорогу, как несколько десятков вооружённых полицейских возникли, словно ниоткуда, со всех сторон. Копы были настроены решительно, а встреча с ними не походила на случайность.

Бесполезно было затевать драку — на стороне противника имелось численное превосходство, стволы всех калибров смотрели друзьям в лица, животы и спины, а их собственные трофейные автоматы, в походном положении лежали в мешках. Оставалось сдаться, как это и было сделано.

Когда дверь предвариловки ближайшего отделения полиции захлопнулась за их спинами, в её, немазаных со времени строительства, петель, всем троим, послышался знакомый гаденький смех.

Глава 39

Шаг к цивилизации

Владелец мотеля с подозрением оглядел эту явную деревенщину, но деньги взял, и без лишних вопросов выложил на стойку ключ от комнаты с тремя отдельными койками. Видно было, что ему не очень-то хочется пускать к себе странную троицу, смахивающую на бродяг, но спорить с мужиком похожим на циркового борца, он не стал. В конце концов, если человеку удобно ходить в заплатанной рубахе, коротких штанах и шлёпанцах на босу ногу, то это его личное дело.

Две сопровождавшие этого здоровяка смазливые девицы, (одна кукольно-золотая, другая почему-то зелёная), выглядели тоже весьма подозрительно, так-как были одеты не менее неряшливо, и как-то странно жались за спиной своего рыжего спутника.

Искушение позвонить в полицию было сильным, но хозяин сам был с копами не в ладах, и, в конце концов, махнул на странную компанию рукой. Мало ли кем могли быть эти чудики? Может это паломники какой-нибудь из дочерних общин секты Святого Мика? А если даже нет, то ему, хозяину, решительно всё равно, чем они будут заниматься в номере, лишь бы мебель не ломали.

Едва дверь захлопнулась за ними, Анджелика в изнеможении опустилась на стул и уронила голову на колени. Дело было не в физической усталости. Она устала от всего — от скитаний, от неизвестности, от разлуки с Драсей… Хотелось улечься на низенькую кровать, вон там, в углу, закрыться одеялом с головой и ни о чём не думать.

В отличие от подруги, Мегги всё было здесь интересно! Она перебегала от одного предмета скромной обстановки их номера к другому и восхищалась всем подряд. А ещё, она постоянно задавала вопросы:

— А почему здесь каждая лежанка на коротеньких столбиках? А что это за квадратные пеньки возле каждого спального места? А затем нужен этот ящик с одной стеклянной стенкой?

Анджелике хотелось наговорить ей резкостей и попросить заткнуться, но она пока что сдерживалась и монотонным голосом отвечала:

— Кровати делаются на ножках для того, чтобы спать было теплее, и на бельё не летела с пола грязь. Это не пеньки, а тумбочки, в них можно положить всякие мелкие вещи. А это телевизор, я тебе о нём рассказывала…

Но вчерашняя драконесса уже прошла в ванную. Анджелика едва успела подумать, что не стоило пускать её туда одну, как Мегги выскочила оттуда с глазами на лбу!

— Т-там странная девушка! — воскликнула она. — Как будто из стены выглядывает.

— Это зеркало, — устало произнесло Анджелика, — а в нём твоё отражение. Зеркало стеклянное, с его обратной стороны нанесена особая амальгама…

— Ах да, я помню! — сказала Мегги, краснея от смущения. — Тогда я пойду ещё посмотрю…

Через минуту тишины, после того, как она вернулась в ванную комнату, включился душ, и Мегги взвизгнула.

— Там… вода… с потолка! — задыхаясь, на сей раз от восторга, объявила она, снова появившись в комнате, мокрая с головы до ног.

— Пойдём, — сказала Анджелика, заставив себя подняться со стула, — это душ, я научу тебя им пользоваться.

Помыться стоило. Неплохо было бы также устроить постирушку, но не делать же это посреди ночи! После купания, (мыло пришлось Мегги по душе и на ощупь, и на запах, и на вкус), особенно сильно потянуло в сон. Огнеплюй в этом всех опередил, и когда они появились из ванной комнаты, уставшие и распаренные, уже вовсю храпел, но не в кровати, а развалившись в единственном в номере кресле. Девушки не стали его будить и только накрыли старым, но чистым пледом, лежавшим здесь же.

Наконец-то Анджелика вытянулась на жестковатом, но показавшемся удобном и уютном ложе. После мытья нервы её немного успокоились, и даже пришло чувство умиротворения. Проблемы не исчезли, но отодвинулись и уже не казались неразрешимыми, как накануне.

Едва она устроилась, откинув чуть в сторону, не успевшие просохнуть волосы, как почувствовала, что проваливается в сон, граничивший с блаженством. Но поспать спокойно ей удалось всего часа два или три. Анджелика проснулась от ощущения, что на неё кто-то смотрит.

Она открыла глаза и с удивлением оглядела их временное пристанище. Всё было тихо. Мегги спала, свернувшись калачиком поверх одеяла. Огнеплюй…

Огнеплюй по-прежнему сидел в кресле укрытый пледом, но он не спал, а смотрел на Анджелику долгим и задумчивым взглядом. Это его она почувствовала сквозь сон. Почувствовала тяжесть этого взгляда, его неожиданную пронзительность. Нет, в нём не было ничего враждебного, но в глазах недавнего дракона таилось что-то хищное, алчущее!

Анджелике стало не по себе. Она хотела было спросить друга, что случилось, но не решилась и просто повернулась к стенке лицом. Вскоре сон вернулся к ней, но теперь он был уже не безмятежным, а беспокойным, поверхностным и принёс несколько мелких кошмаров, из тех, что оставляют неприятный осадок после пробуждения.

Глава 40

На ковре у шефа — 2. Ловкач

При виде выплывшего из стены призрака, Мышкевич коротко пискнул, закатил глаза и обмяк в кресле, словно превратился в пустую, без тела, одежду, плоскую, как тряпочка.

Дульери, хоть и не лишился чувств, но попятился, отступив за тяжёлый прочный стол, который для призрака был не большим препятствием, чем туман для паровоза.

Заставив мафиозного дона отступать, пока тот не плюхнулся на седалище, грозный дух завис над ним, переливаясь огненными цветами радуги, и даже в его огромных голубых глазах сверкали, время от времени, короткие молнии.

— Значит, ты никому не служишь? — произнёс призрак грозным, но вместе с тем спокойным голосом.

Дульери молчал. Скорее всего, он попросту не мог ответить, так-как его зубы выбивали отчаянную дробь.

— В таком случае я напомню тебе, что это не так, — продолжал странный дух. — При нашей последней встрече мы с тобой заключили соглашение. Поправь меня, если я ошибаюсь — тебе ведь требовалось физическое воплощение, не так ли?