Со стороны «мавра», замершего у двери с опахалом в руках, послышался, как показалось священнику, двойной вздох в котором явственно чувствовался ужас пополам с недоумением. Падре медленно поставил свечу на стол, причём рука его заметно дрогнула, но он не потерял своей уверенности и добродушия. Задумчиво оглядев ещё раз своих посетителей, он мягко поднял с колен девушку, по щекам которой уже текли слёзы, и так же мягко усадил на табурет. Мавр остался стоять в дверях, сжимая в руках, будто приросшее к нему, опахало и дико вращая глазами.

— Как вас зовут, дитя моё? — Спросил священник, усевшись на стул за тем столом, на котором стояли свечи.

— Моё имя — Анджелика, падре! — Последовал ответ. — Я уроженка не только другой страны, но даже иного мира. Это правда, падре! А ещё, я та самая ведьма, которая наделала переполох в вашем городе недавно… Только я не ведьма и это тоже, правда!..

Священник ещё раз вздрогнул, а затем снова посмотрел на неё пристально и внимательно.

— Хорошо! — Сказал он, наконец. — Я вам верю. И это моё дело, почему я вам верю. А теперь расскажите мне всё, как можно подробнее.

Предрассветный воздух стал серым, но мгла ещё не желала отступать. Притаившийся под окном шпион озяб и продрог в предутренней росе. Увы, он не мог разобрать, о чём беседовал падре Микаэль со своими ночными гостями, но он сделал одно прелюбопытнейшее открытие — один из голосов был женский! Ещё не понимая, что это могло означать, шпион уже ликовал при мысли о том, какое впечатление произведёт его доклад, когда он, наконец, предстанет пред светлые очи начальства.

Вдруг голоса в доме священника смолкли, окошко погасло, а за дверью раздались шаги нескольких ног. Шпион окончательно слился со стеной, так, что даже самый пристальный взгляд не разглядел бы его в сером предутреннем сумраке. Из двери вышло трое. Священник шёл первым, и шпион с удивлением увидел, что падре Микаэль одет как будто собирается прямо сейчас отправлять службу. За ним семенил молодой иностранец со шляпой в руках. Его длинные чёрные волосы рассыпались по плечам, а серые глаза были в буквальном смысле слова зарёваны, но в них светилась надежда. А ещё на распухшем от слёз лице уже не было ни бородки, ни чёрных усиков. Позади всех плёлся чернокожий невольник, опасливо озирающийся вокруг и, то-ли от усталости, то-ли ещё от чего, держащий склонённую голову едва ли не ниже плеч. Все трое вышли из сада священника и направились к собору Святого Иекадима Египетского.

«Этого следовало ожидать!» — Подумалось шпиону, но почему этого следовало ожидать, он сам не мог себе объяснить. Тем не менее, ревностный служака короткими перебежками последовал за странной троицей, и вскоре оказался перед дверьми храма, за которыми скрылся священник вместе со своими спутниками.

Выждав некоторое время, шпион вошёл в полутёмный пустой храм, изображая нищего, которому почему-то не спится в такой ранний час. Поначалу ему показалось, что в храме никого нет, так там было темно и тихо, но вскоре тонкий слух шпиона различил негромкое пение, доносящееся из бокового предела. Бесшумно прокравшись вдоль стены, предприимчивый разведчик обнаружил небольшую дверь, которая на его счастье была приоткрыта. Немедленно в щели этой двери показался его любопытный глаз.

Перед слугой Святой Инквизиции предстала следующая картина: юноша-иностранец стоял на коленях перед распятием, молитвенно сложив стиснутые руки, огромный мавр сидел в такой же огромной купели совершенно голый, его одежда лежала на лавке у стены, падре Микаэль ходил вокруг купели, читая молитвы и время от времени заставлял коленопреклонённого юношу повторять за собой какие-то слова. Короче говоря, здесь происходил самый обыкновенный обряд крещения. Необыкновенными были только некоторые его участники.

«И всего-то? — Подумал шпион. — Что же мне теперь доложить? Что набожному итальянцу приспичило вдруг приобщить к таинствам Церкви своего слугу басурманина? И для этого он выбрал священника, заслуженно пользующегося уважением и любовью горожан? Да за такой доклад меня не наградят, а в лучшем случае высекут! А как же женский голос? А как же три голоса там, где разговаривали двое? Неужели померещилось? А где же?..»

И тут шпион понял, что не всё ещё потеряно! Среди вещей мавра не было примелькавшегося уже опахала! Надежда слабая, но всё же это была надежда! Как кошка, бросился он к входу из собора! Успеть, пока стремительно светлеющие улицы не заполнились народом, пока его не приняли за обычного вора, покусившегося на дом всеми любимого священника! Ведь весь город знает, что падре Микаэль не запирает дверей и принимает любого, кто бы ни обратился к нему с просьбой в любое время суток!

И он успел. Никем не замеченный, проскочил он сначала в маленький садик, потом за дверь, потом в крохотный кабинет священника. Есть! Загадочное опахало лежало на столе между погасших свечей. Он схватил его судорожно и страстно, предвкушая разгадку чего-то такого…

Рука в тяжёлой латной рукавице легла на плечо шпиона и враз поставила его на колени. Бедняга не обернулся, но сжался в ожидании удара и лихорадочно соображая, стоит или не стоит протягивать руку к смазанному ядом стилету?

— Ну и щьто ты нарыл сьдесь, хрыса? — Прозвучал голос, от которого у шпиона сразу душа ушла в пятки.

Он хорошо знал этот голос, а ещё он знал, что с его обладателем бесполезно спорить и бесполезно ему сопротивляться. Это был голос командира наёмной стражи капитана Барбаруса! Поэтому он медленно повернулся к тому, кто держал его за плечо и отдал опахало. Чернобородый воин брезгливо, но внимательно осмотрел переданную ему вещь, затем достал из-за пояса кинжал и что-то перерезал им в том месте, где роскошные перья крепились к рукоятке. Перья тут же посыпались на пол разноцветным дождём и в руках удивлённого капитана оказалась обыкновенная метла! Метла была старая и даже слегка обгоревшая, как будто её вытащили с пожара.

— Покажи знак! — Приказал капитан Барбарус и перепуганный шпион тут же вытащил из-за пазухи какой-то засаленный мешочек с вышивкой. — Пойдёшь со мной, здесь дело особой важности!

Худшего финала бедный шпион не мог себе и представить. Теперь результаты всех его трудов достанутся этому страшному битюгу, которого за что-то так любит Великий Инквизитор, но ненавидят и боятся все прочие служители Святой Инквизиции! Но, тем не менее, он покорно пошёл вперёд, подталкиваемый железным бородачом, который сунул ему обратно в руки злополучную метлу.

— Нет, это вам спасибо, сеньорита Анджелика! — Говорил священник, провожая своих гостей на залитую утренним солнцем лестницу, ведущую к дверям собора. — Вы даже не представляете, какое удовольствие я получил от знакомства с вами, и на какие истины открылись теперь мои глаза!

— Но что же нам теперь делать, падре Микаэль? — Спросила девушка, щурясь от яркого света.

— Прежде всего, вернуться к себе и хорошенько выспаться! Затем, как только будете готовы, приходите ко мне и мы подумаем, что можно будет сделать. Насколько мне известно, артефакт, который вы называете формуляром возвращения, находится в руках самого Великого Инквизитора, а это значит, что добыть его будет непросто. Но я что-нибудь придумаю! Скажу, например, что хотел бы провести с помощью этой вещицы опыт в области, ну, например астрологии. Думаю, он мне не откажет, ведь он и сам много раз заказывал у меня гороскопы. Но я совсем заговорил вас! Спать, спать, спать! И заберите почтенного дона Клеофаса, он ведь так и лежит у меня на столе. Вы не представляете, какое удовольствие я получил от беседы с этим духом! Ах да, я, кажется, это уже говорил! Идите и возвращайтесь вечером или завтра днём, как вам будет удобней. Да, я ещё раз хочу поздравить вас с принятием святого крещения, уважаемый Драгис! С вашей стороны это был смелый и правильный поступок! Что же касается венчания и свадьбы, то я рад буду помочь вам, молодые люди, и в этом богоугодном деле, но к такой торжественной церемонии необходимо подготовиться, не правда ли? Вы же захотите, чтобы на вашу свадьбу пришли друзья и родственники?