На этот раз лейтенант поступил мудрее, просто кивнув. Тем не менее, было удивительно, насколько лучше этот обмен репликами заставил Разделённого Ветра чувствовать себя… по крайней мере, на данный момент.
Он повернулся и поковылял обратно к полудубу на вершине холма, под чьей развесистой тенью он устроил свой временный командный пункт. Сухие семенные шишки хрустели под его сапогами, и он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы эти хрустящие звуки исходили от барона Баркора. Члены его штаба посмотрели на него, и он с отвращением поморщился.
— Этот толстозадый идиот ещё даже не начал выводить войска, — прорычал он. Очень немногие из его штабных видели больше причин, чем он, скрывать своё мнение о Банкоре, а один или два из них действительно плюнули на землю.
— Милорд, если он не начнёт двигаться в ближайшее время, то эта армия окончательно и бесповоротно будет в дерьме, — резко сказал сэр Нейтин Галван.
Майор Галван был старшим помощником Разделённого Ветра, фактически начальником его штаба, хотя корисандийская армия не использовала этот конкретный термин. Как и практически все остальные офицеры Разделённого Ветра, Галван был чрезвычайно знатного происхождения. Это было неизбежно, учитывая тот факт, что кавалерия имела тенденцию притягивать благороднорождённых как особенно мощный магнит. Однако с мозгом Галвана всё было в порядке, и Разделённый Ветер знал, что он склонен полагаться на майора.
— Я знаю, Нейтин. Я знаю, — сказал он и посмотрел с небольшого холма на облака пыли, поднимающиеся над местным большаком, который соединялся с королевским трактом менее чем в трёх милях от того места, где он стоял в этот самый момент.
Галван был прав насчёт того, что произойдёт, если черисийцам удастся запечатать западную оконечность Перевала Талбора, пока армия Гарвея всё ещё будет поймана в ловушку внутри. К сожалению, все, казалось, понимали это, кроме одного человека, ответственного за то, чтобы вывести арьергард армии к чёртовой матери на открытое место, чтобы предотвратить это!
Разделённый Ветер не хотел признаваться, какое отчаяние он начал чувствовать в себе. То что Кайлеба попробует выйти во фланг Талбора, высадив войска к западу от него, вряд ли было неожиданным, но вот его способность каким-то образом уничтожить наблюдательные посты, специально расставленные для обнаружения любой такой высадки, неожиданной определённо была. Он безжалостно использовал преимущество внезапности, которое получил, и, на данный момент, Разделённый Ветер даже не смог составить ясного, чёткого представления о том, сколько людей высадилось на берег. Не из-за недостатка усилий, но противостоя армии, каждый солдат которой был вооружён ружьём, его кавалерийские патрули не смогли подобраться так близко к черисийским колоннам, как ему хотелось бы.
В этом не было вины его солдат. Его люди не испытывали недостатка ни в храбрости, ни в мастерстве верховой езды, но способность кавалерии, вооружённой пиками, саблями, кавалерийскими луками или арбалетами, противостоять массированному ружейному огню была… в лучшем случае ограничена. Единственными реальными преимуществами всадников были подвижность и скорость, и ни одно из них не было достаточно велико, чтобы компенсировать их новообретённые недостатки. Хуже всего было то, что кавалерия требовала открытой местности, чтобы действовать эффективно, но открытая местность только лишь позволяла стрелкам начать убивать их раньше, на более дальних дистанциях. И большая часть местности между точкой высадки десанта Кайлеба и Зелёной Долиной как раз состояла из холмистых открытых лугов, которые неуклонно поднимались к востоку, сливаясь с западными предгорьями Тёмных Холмов.
В свете неспособности его разведчиков поддерживать тесный контакт с врагом, его представление о силе черисийцев было в лучшем случае сомнительным. Самое большее, что можно было сказать на основании полученных им до сих пор донесений, это то, что Кайлеб высадил где-то от десяти до восемнадцати тысяч человек. Разделённый Ветер лично склонялся к более низкой оценке, но с досадой сознавал, что у него нет ничего конкретного, на чём можно было бы основать свои ощущения. И даже если у Кайлеба было «всего лишь» десять тысяч человек, у Разделённого Ветра на самом деле было меньше четырёх тысяч его кавалеристов. Ещё восемь тысяч из них были разбросаны вдоль линии Тёмных Холмов, наблюдая за перевалами дальше к северу от Талбора, но не было никакой возможности вовремя отозвать какой-либо из этих отрядов, чтобы сделать что-нибудь полезное. Так что он сидел здесь, имея не более четырёх тысяч человек и приказ беспокоить набегами численно превосходящие силы, оснащённые гораздо более дальнобойным оружием, чтобы задержать их наступление, пока барон Баркор не вытащит свой большой палец из задницы.
— Что, при таком темпе, произойдёт не раньше, чем Лангхорн вернётся, чтобы собрать весь мир, — с отвращением подумал он.
— Хорошо, Нейтин, — сказал он наконец, отворачиваясь от надвигающихся облаков пыли. — Мы должны что-то сделать, и ты прав, мы должны сделать это быстро. Я хочу, чтобы все, кто у нас есть, переместились на плантации хлопкового шёлка к западу от Зёленой Долины. Их колоннам придётся подтянуться там, где тракт проходит через этот пояс леса. Я знаю, что он не очень густой, но, по крайней мере, он должен их стеснить, а земля по эту сторону леса — лучшее место, которое мы можем найти для кавалерии.
— Сэр, эти леса не такие уж густые и заросшие. Конечно, ничего похожего на подходы к Переправе Хэрила. Свободно рассредоточенная пехота, вероятно, сможет пройти через них без особых трудностей, а если они пошлют стрелков вперёд в деревья, они смогут использовать их для прикрытия и…
— Не волнуйся, я не планирую устраивать для них хорошую сочную мишень как на стрельбище. Заметь, я не буду возражать, если они и впрямь потеряют время, посылая своих стрелков в те леса. Тем не менее, я думаю о том, что по эту сторону леса есть красивый восходящий склон. Если мы займём позицию сразу за его гребнем и они узнают, что мы там, они не смогут стрелять в нас, но они должны будут учитывать возможность нападения. По крайней мере, это должно побудить их остаться на месте, пока они не смогут подтянуть дополнительную пехоту. А учитывая тот факт, что у них, похоже, нет собственной кавалерии по эту сторону гор, они могут вообще не понимать, какие силы у нас там есть. Если же они поднимутся вверх по склону, подальше от защиты леса, и подойдут достаточно близко к нам…
Он позволил своему голосу затихнуть, и Галван начал кивать. Сначала медленно, а потом с возрастающим энтузиазмом. Как бы майор ни уважал Разделённого Ветра как бойца, он не доверял графу как стратегу. Во многих отношениях, он был идеальным командиром полка или дивизии, но он, вероятно, стал бы катастрофой как командующий армией. Однако, одним из его достоинств было отличное чувство местности, и он был прав. Поля плантаций, покрытые хлопковым шёлком высотой примерно по колено, представляли собой довольно ровную площадку шириной почти в четыре мили. Это был веерообразный участок, самый широкий в западном конце и сужающийся по мере подъёма на восток. И, как только что указал Разделённый Ветер, земля вдоль его восточного края обрывалась в неглубокую впадину, прежде чем она снова начинала подниматься. Образовавшееся углубление было — вероятно — достаточно большим, чтобы позволить Разделённому Ветру скрыть основную часть своей кавалерии от приближающихся черисийцев, пока они не окажутся прямо над ним. Ничто не могло волшебным образом стереть преимущество, которое давали им черисийские ружья, но выбранное Разделённым Ветром место было самым близким к идеальному, которое они могли найти.
Если, конечно, не считать того, что оно находилось всего в полутора милях к западу от Зелёной Долины. Если они не смогут убедить черисийцев остановиться там, то практически наверняка морпехи Кайлеба возьмут Зелёную Долину без боя. А если они удержат Зелёную Долину, то шансы на прорыв хоть каких-нибудь сил пехоты из Перевала Талбора будут ничтожны.
