— Не имею даже смутного представления, лейтенант, — признался он. — И только между нами, тот факт, что они справились с этим, а мы не уловили даже запаха того, что они задумали, меня беспокоит. С другой стороны, всё, чего они действительно добились — это засунуть свои головы поглубже в нашу петлю. И кроме этого, они находятся в доброй тысяче или полутора тысячах ярдов по эту сторону леса. Если кавалерия графа Разделённого Ветра сумеет пробраться в эту брешь, и отрезать им путь к отступлению…

Лейтенант кивнул, его глаза были полны решимости, и Гарвей обнаружил, что ответ юнца в действительности заставил его почувствовать себя немного лучше. Если лейтенант считал, что в его словах есть смысл, то, скорее всего, так оно и было. Более того, другие люди могли бы думать о том же самом, вместо того чтобы беспокоиться о том, как, чёрт возьми, черисийцам удалось волшебным образом переместить так много людей так далеко вперёд, чтобы никто не заметил.

Эта мысль всё ещё бродила в глубине его сознания, когда он услышал слабый, отдалённый звук горнов.

Это были не его горны, и пока он смотрел, черисийский строй дрогнул, а затем пришёл в движение.

* * *

— Вот уж неприятное зрелище, не правда ли? — пробормотал себе под нос бригадный генерал Кинт Кларик.

Он и его штаб присоединились к штабной группе полковника Жанстина. Каждая из двух черисийских бригад имела в строю по три батальона, четвёртый батальон находился в резерве, и первый батальон Жанстина образовал центр фронта Третьей Бригады на левом фланге черисийцев.

В данный момент, Кларик замер на небольшом холме, всматриваясь через свою подзорную трубу поверх голов наступавших стрелков в ожидающий их строй корисандийцев.

Корисандийский строй был гораздо плотнее, чем его собственный — больше рядов, ощетинившихся острыми пиками. Этот сплочённый строй и большая глубина должны были обеспечить им гораздо большую ударную мощь, если дело дойдёт до рукопашной, но это возможное преимущество было получено за счёт уменьшения максимальной огневой мощи каждого корисандийского батальона. Или, скорее, уменьшения её по сравнению с черисийскими батальонами. Похоже, в конце концов, Кларику предстояло выяснить, окажутся ли точными его теории о превосходстве огневой мощи над ударной.

«Что-то в этом есть подходящее», — размышлял он, уверенно помахивая подзорной трубой и оглядывая передний край вражеской позиции. — «Это только справедливо, что парень, который думал, что он был настолько умён, когда он всё это разработал, должен был проверить свои собственные концепции под огнём, так сказать. Странно. Почему-то я не очень-то радуюсь этой возможности».

— Я думаю, тут около восьми или девяти тысяч человек, сэр, — тихо произнёс голос у его локтя, и, повернув голову, он выгнул бровь в сторону майора Брайана Лафтина, своего старшего офицера штаба. — Я имею в виду, в их основном строю, — добавил Лафтин.

— О да. В их основном построении, — сухо сказала Кларик.

— Ну да, сэр. — Лафтин мгновение выглядел несколько неуверенно, но затем увидел отблеск юмора в глазах своего бригадира.

— Почему-то, — сказал Кларик, — до этого момента шансы казались не такими уж плохими. — Он криво усмехнулся. — Я только что обнаружил, что созерцание всех этих парней, стоящих там, как бы выводит понятие «численное превосходство» из чисто мыслительной категории.

— Так оно и есть, сэр, — согласился Лафтин. — И посмотрите туда, в центр их строя.

Кларик посмотрел в указанном направлении, и его губы слегка сжались.

Местность между дикой пустошью, по которой они прошли маршем, и рекой, милях в шести-семи дальше на запад, состояла в основном из полей хлопкового шёлка, пахотных земель и пастбищ, с поясами садов ближе к городу, расположенными вокруг каменного моста. Там также были разбросаны участки леса, хотя ни один из них не казался таким забитым проволочной лозой, как дикая местность, через которую они пробирались, чтобы добраться сюда. По крайней мере, некоторые пастбища были разделены тщательно подстриженными изгородями из проволочной лозы, а кое-где было несколько каменных оград. К счастью, ограды, очевидно, предназначались скорее для обозначения собственности, чем для серьёзных препятствий, и лишь немногие из них поднимались намного выше середины бедра.

В общем, местность была настолько близка к идеальной, насколько только можно. Она довольно круто поднимался вверх к подножию Гор Тёмных Холмов. На самом деле, он подумал, что склоны на дальнем берегу реки были больше похожи на низкие утёсы, и он не сомневался, что они плотно заставлены дополнительными войсками, которые корисандийский командир отказался втиснуть на своё относительно ограниченное поле боя. Река была слишком широка, чтобы гладкоствольные мушкеты на вершине этих утёсов доминировали над более низким, более плоским восточным берегом, хотя для полевой артиллерии, даже для пушек типа карронад, разработанной корисандийцами, это было бы совсем другое дело. Кроме того, земля перед ним была почти идеально приспособлена для его собственных тактических нужд, в то время как более плотные корисандийские формирования должны были найти относительно небольшие препятствия на местности намного более затруднительными, чем его собственные люди.

К несчастью, корисандийцы искали точно такие же открытые огневые зоны для своей артиллерии по той же причине, почему она идеально подходила для его стрелков, и они разместили не менее тридцати или сорока полевых орудий в центре своего фронта. Именно это и заметил Лафтин, и Кларик ещё сильнее сжал губы, размышляя о том, что эти пушки сделают с его собственными батальонами, если им представится такая возможность.

— Нам просто нужно убедиться, что у них нет шансов, правда, Кинт?

— Сигнализируйте майору Бриндину, — сказал он. — Я хочу, чтобы наши полевые орудия и лейтенант Хафим разместились в центре. Скажите ему, чтобы он не приближался со своими пушками к их орудиям ближе, чем на пятьсот ярдов.

— Да, сэр.

Лафтин деловито записал в блокноте, а затем прочитал короткое сообщение. Кларик выслушал его, удовлетворённо кивнул, и молодой майор трусцой побежал к гелиографу, который расположился на вершине их холма. Сигнальщик, сидевший за прибором, прочитал записку майора, навёл прицел на конных офицеров, сгрудившихся вокруг двенадцатифунтовых полевых орудий и их тягловых драконов, и потянулся к рычагу на боку гелиографа. Мгновение спустя, шторки начали лязгать, когда он высветил инструкции в закодированных вспышках отражённого солнечного света.

Лафтин подождал, пока не будет получено подтверждение от майора Бриндина. К этому моменту, положение Бриндина ещё было не достаточно освещено, чтобы он мог использовать свой собственный гелиограф, но его сигнальная группа показала единственный зелёный флаг, который указывал, что сообщение было получено и понято. Это было не так хорошо, как повторение текста сообщения, чтобы убедиться, что оно не искажено, но если бы Бриндин сомневался в том, что он должен был сделать, его связисты выставили бы красный флаг, который означал, что сообщение нужно повторить.

— Сообщение подтверждено, сэр, — доложил Лафтин, возвращаясь к Кларику.

— Спасибо Брайан. Я тоже видел флаг.

Лафтин кивнул, а затем он и его бригадир встали бок о бок, наблюдая, как четыре тысячи черисийцев неуклонно маршируют навстречу более чем десяти тысячам корисандийцев.

* * *

— Сэр, они идут прямо на нас!

Голос молодого лейтенанта — «ему не может быть больше девятнадцати», — подумал Гарвей, — звучал обиженно, почти возмущённо. И он тоже был озадачен. Что, как решил Гарвей, можно было сказать и о командире лейтенанта.

«Они не могли знать, какое количество наших людей ждёт их», — твёрдо сказал он себе. — «По крайней мере, когда они вчера вечером выдвинулись на свои нынешние позиции. С другой стороны, если только они не слепые, сейчас они могут с уверенностью сказать, чёрт возьми, что нас здесь точно больше чем их. Так почему же они наступают на нас»?