— Нет, не совсем то, — с чувством сказал другой мужчина, и на этот раз двое или трое других фыркнули или усмехнулись, резко выражая своё согласие.

— К сожалению, мы столкнулись с этим, — продолжил Дейрюс, — и, учитывая, что мы все только что согласились, что агенты Волны Грома, похоже, повсюду, нам всем лучше привыкнуть к привычкам успешных заговорщиков. И потому, хотя я понимаю, что один или двое из вас уже знают друг друга, я думаю, что сегодня мы не будем использовать никаких имён. Согласны?

Все кивнули, и он тонко улыбнулся.

— Очень хорошо, друзья мои. В таком случае, нам пора переходить к делу. Нам нужно многое обсудить… и я подозреваю, что для многих из вас это будет сюрпризом. И, как я и обещал, когда мы встретились вместе первый раз, время для удара быстро приближается. На самом деле, если сегодняшняя встреча пройдёт так, как мы планировали, то это время уже почти настало.

Остальные смотрели на него в молчании, их лица выражали смесь возбуждения, предвкушения, решимости и страха, и его улыбка стала шире и теплее.

— Да, нам действительно нужно многое обсудить и спланировать. Но сначала, не присоединитесь ли вы ко мне на минуту в молитве?

* * *

— …уверен, что вы понимаете, почему приготовления в районе конвента имеют решающее значение для нашего успеха, — сказал мастер Дейрюс несколько часов спустя. — А учитывая расположение вашего поместья, вы определённо тот из нас, кто лучше всего подходит для того, чтобы проследить за этими деталями. Так что, если вы готовы взвалить на свои плечи ответственность — и риск — мы оставим их приготовления в ваших руках. Самое важное тут помнить, что никто из нас не может играть свою роль, пока эти приготовления не будут твёрдо выполнены. Если возникнет какая-либо проблема, или вы обнаружите, что вам требуются дополнительные средства или любая другая помощь, вы должны немедленно дать знать нам об этом, чтобы мы могли скорректировать наш график. Отец Тейрин будет знать, как связаться со мной в любое время, если возникнет необходимость. Может пройти несколько дней, прежде чем какое-либо сообщение от него дойдёт до меня, но будьте уверены, что оно дойдёт.

— Конечно, мастер Дейрюс, — сказал, отодвигая назад свой стул, человек, к которому он обращался. Он встал, поклонился Дейрюсу и двум другим, которые всё ещё присутствовали в кабинете, и покинул его.

Едва он вышел за порог, как на крышу «Смеющейся Невесты» обрушился резкий, проливной грозовой порыв. Почти прямо над головой внезапно ударила молния, сотрясая таверну почти до её основания, и, когда за уходящим человеком закрылась дверь, Дейрюс покачал головой.

— Я боюсь, что Лангхорн обеспечивает подходящий фон для сегодняшней вечерней встречи, — сказал он.

— Во многих отношениях, — кисло согласился опоздавший мужчина. — Я не жду с нетерпением прекрасной прогулки обратно во Дворец глядя на всё это.

Он дёрнул головой в сторону закрытых ставнями окон кабинета, и человек, присвоивший себе имя Дейрюс, усмехнулся.

— По крайней мере, это должно означать, что вы вряд ли встретите кого-то, кто мог бы поинтересоваться, где вы были, отче, — заметил он, ослабляя свои собственные правила безопасности, как бы признавая, что все оставшиеся уже узнали личности друг друга. — На самом деле, возможно, именно поэтому Бог устроил этот маленький душ.

— Если Он устроил его, то я уверен, что Ему лучше знать, милорд, — сказал священник. — С другой стороны, не всякая задача, которую Бог посылает нам, одинаково приятна.

— Нет, — сказал Дейрюс, и его тон и выражение лица помрачнели. — Не всякая.

— Милорд… я имел в виду, мастер Дейрюс, — начал один из присутствующих, чей голос был почти неслышным на фоне шума льющегося ливня.

— Я думаю, мы можем быть немного менее осмотрительными в этом вопросе, Митран, — сказал епископ Милц Хэлком.

— Да, милорд. Благодарю вас. — Другой человек коротко улыбнулся, но его очевидное огорчение ощутимо не уменьшилось. — Я просто хотел спросить… действительно ли это необходимо?

— К сожалению, я думаю, что ответ — да, — сказал Хэлком. — Я никогда не думал, что Бог призовёт меня к такому, и не ожидаю, что это будет легко для любого из нас. Но правда в том, сыновья мои, что, когда Шань-вэй творит своё зло в мире смертных, иногда люди, стоящие за Свет, обнаруживают себя призванными к трудным задачам.

Человек, задавший вопрос, кивнул, но выражение его лица оставалось обеспокоенным, и Хэлком одарил его мягкой, печальной улыбкой.

— Когда Шарлиен добровольно присоединилась к Кайлебу в его атаке на Мать-Церковь, она сделала себя врагом Бога, Митран, — сказал он. — Я, конечно, никогда с ней не встречался. Всё, что я когда-либо слышал о ней, похоже, указывает на то, что она всегда была хорошим правителем, глубоко заинтересованным в справедливости и благополучии своего народа. Но какой бы она ни была в прошлом, это больше не она. Вполне возможно, что она действительно верит, что то, что они с Кайлебом делают — Божья воля. Но даже если так, то оба они ошибаются. И, во многих отношениях, хороший и искренний человек, ошибочно служащий целям Шань-вэй, абсолютно без злого умысла, является самой смертельной угрозой из всех. Тех, кто открыто и явно служит разложению, легко разоблачить, легко опровергнуть. Те, кто впадает в грех из-за добрых, но ошибочных намерений и ошибочного понимания, часто звучат разумно и убедительно. У них нет злых мотивов, каким бы злым ни был конечный результат их действий, и такие люди гораздо более соблазнительны, чем открытые и преднамеренные враги Бога.

— Это всегда так, но, боюсь, в случае Шарлиен это приобретает ещё большее значение. Только посмотрите, как её популярность здесь, в Черис, уже работает на поддержку Кайлеба и других лидеров раскольников, даже перед лицом отлучения от Церкви и интердикта^[11].

Головы вокруг стола закивали, и далеко не одно лицо напряглось. Эдикт об отлучении от церкви Кайлеба Армака и Мейкела Стейнейра, а также декларация о воспрещении любых церковных таинств во всём королевстве Черис прибыли менее чем за две пятидневки до этого. Шок, однако, был менее глубоким, чем можно было ожидать, учитывая суровость задействованного наказания, и было очень мало признаков какой-либо существенной реакции против власти Короны или архиепископа Церкви Черис. Отчасти, без сомнения, это было связано с тем, что Стейнейр и Кайлеб с самого начала предвидели вероятность такого шага и осмотрительно предупредили своих сторонников, что он может последовать. Другим важным фактором было то, что сама Церковь в Черис беспечно игнорировала эти декларации. Несмотря на запрет служения, церкви были открыты и таинства совершались. Когда священство презирало законные постановления и декларации Матери-Церкви, как можно было обвинять мирян в том, что они последовали его примеру? Особенно, когда сами основания для отказа раскольников от власти Матери-Церкви ещё больше подрывали законность этих постановлений через их жгучее осуждение разложения викариата, который их издал?

Но был и ещё один фактор, в этом Хэлком не сомневался. Шарлиен не была отлучена от Церкви, очевидно, потому, что никто в Зионе не предполагал возможности её брака с Кайлебом, когда два месяца назад были изданы эти постановления. Тот факт, что её не отлучили, вкупе с тем, как она взяла штурмом сердце Черис, делал её своего рода легитимным источником власти и верности, которые Церковь формально отняла у Кайлеба.

— В настоящий момент, — продолжил он, — сама репутация Шарлиен, как хорошей и справедливой правительницы, тот факт, что она так симпатична, наложили улыбающуюся маску на разложение Шань-вэй. Это уже достаточно плохо. Но она искренне верит в то, что делает. Она не была сбита с толку или введена Кайлебом в заблуждение, и целенаправленность её усилий, на мой взгляд, ничуть не уступает его собственным. Она не позволит использовать себя в качестве оружия против того, во что искренне верит. Вот почему я думаю, что наш друг во Дворце ошибается.