Клинтан нахмурился, но, по крайней мере, больше не кричал, и Трайнейр попробовал воспользоваться своим преимуществом.

— Давай сейчас проясним одну вещь, Жаспер. Я понимаю, что в деле Фирейда были особые обстоятельства, но ты, как и я, понимаешь, что священники, действительно виновные в «преступлениях», в которых их обвинила Черис, в соответствии с законами Церкви подвергаются именно тому наказанию, которое они получили. На самом деле, согласно Книге Шуляра, они были обречены на гораздо худшее наказание. Я знаю, знаю! — взмахнул он руками, когда Клинтан начал возражать, — Это должно было быть сделано настоящим Церковным трибуналом, и во внимание должны были быть приняты смягчающие обстоятельства. Но факт остаётся фактом: помимо того, что были попраны законы Церкви, когда светские власти осудили и казнили рукоположенных священников, то, что случилось с Грейвиром и остальными, полностью соответствует обвинениям, сформулированным так, как Кайлеб сформулировал эти обвинения. Мы не смогли бы отрицать это, даже если бы хотели, но, честно говоря, мы не хотим. Не в этот момент.

Судя по выражению глаз Клинтана, он явно не был согласен с этим последним утверждением. Во всяком случае, не глубоко внутри. Но он стиснул челюсти, не желая возражать, и Трайнейр продолжил:

— Мы не будем готовы принять на себя эту войну с Черис, пока наш новый флот не будет построен и укомплектован людьми, — заметил он. — Если бы мы объявили Священную Войну завтра, это бы ни на час не приблизило тот день, когда мы действительно сможем начать боевые действия. Но что мы можем сделать с этим временем — так это использовать его для улучшения нашего собственного положения до того дня, когда мы сможем объявить Священную Войну. Собери специальную комиссию для расследования того, что произошло в Фирейде, Жаспер. Пусть она рассмотрит все доказательства, включая всё, что представлено Черис. И если эта специальная комиссия придёт к выводу, что Грейвир сделал то, в чём его обвиняет Черис — а мы с тобой оба знаем, что он действительно это сделал — так и скажи. Публично признай случившееся, вырази раскаяние от имени Управления Инквизиции, возможно, даже наложи на себя епитимью — даже на меня и двоих остальных — за то, что мы позволили этому случиться. В конце концов, мы выйдем из этого с ещё большим моральным авторитетом, потому что осмелились признать неправоту внутри Церкви в такое время, как это.

— Мне это не нравится. — Клинтан, казалось, не обращал внимания на то, что он повторяет то, что уже несколько раз сказал Трайнейр. — Мне это совсем не нравится. Сейчас время для силы, а не для слабости!

— Сейчас время для коварства, а также для открытой конфронтации, — возразил Трайнейр.

— Это отсрочит окончательную конфронтацию.

— Необязательно. Или, по крайней мере, ненадолго. Припомни, что нам всё равно нужно построить флот, прежде чем мы сможем сделать хоть что-то эффективное в отношение Черис.

Клинтан несколько секунд молча кипел от злости, потом глубоко вздохнул.

— Ты действительно думаешь, что это необходимо?

— Возможно, в этом нет абсолютной необходимости, — признал Трайнейр, — но это лучший способ, который я могу придумать, чтобы ослабить атаку Черис. Если уж на то пошло, ты же знаешь, что я всегда считал ошибкой объявлять Священную Войну намного раньше, чем мы сможем перенести эту войну в Черис. Я знаю, что ты и Аллайн не совсем согласны со мной в этом вопросе. И я знаю, что Робейр находит пугающим само понятие Священной Войны. Это лучший способ, который я могу придумать, чтобы контролировать, когда и где будет сделано это заявление. Это оставляет в наших руках инициативу, и это позволяет нам застолбить претензию на моральную высоту. В конце концов, мы покажем миру, что готовы рассматривать подлинные обвинения о том, что служители Матери-Церкви — отдельные личности, Жаспер, а не сама Мать-Церковь — способны на преступные деяния. И когда мы осудим Грейвира и остальных, это будет один из тех случаев, когда «больше скорби, чем гнева». В конце концов, мы действительно сможем обратить некоторые из них, по крайней мере частично, в свою пользу.

— Если это можно назвать пользой, — пробормотал Клинтан. Он сидел молча больше минуты, невидящим взглядом уставившись на свой собственный бювар, затем пожал плечами.

— Очень хорошо, Замсин, — сказал он. — Мы попробуем сделать это по-твоему. Как ты говоришь, — он обнажил зубы в белозубой улыбке, в которой было очень мало юмора, — мы докажем нашу готовность пройти лишнюю милю, чтобы быть уверенными в своей правоте, прежде чем выдвигать обвинения или голословные заявления.

— Вот именно, — согласился Трайнейр, не особенно стараясь скрыть своё облегчение от согласия Клинтана. — Поверь мне, если мы сумеем этого добиться, донести до сознания каждого, то получим огромное преимущество в борьбе между нашими и их пропагандистами.

— Ну, в таком случае, — сказал Клинтан, — я полагаю, что пришло время отцу Данилду начать собирать копии отчётов Грейвира. Они ведь понадобятся мне для расследования, не так ли?

.VI.

КЕВ «Императрица Черисийская»,

Бухта Ханны,

Великое Герцогство Зебедайя

Когда колонна галеонов плелась мимо Травяного Острова, Кайлеб Армак снова стоял на шканцах КЕВ «Императрица Черисийская». Остров Банки лежал почти в тридцати милях к северу, и перед ними простирались широкие воды Травяного Плёса. До гавани города Кармин оставалось ещё почти девяносто миль, и он изо всех сил старался не чувствовать себя окружённым близлежащей землёй.

Это было не особенно легко, хотя его интеллект упрямо настаивал, что это должно быть именно так.

Его флагманский корабль и эскадра, с которой он воссоединился, находились чуть более чем в двух тысячах шестистах милях юго-юго-западнее Вишнёвой Бухты. Это означало, что здешний климат был гораздо ближе к тому, что привык Кайлеб. Во всяком случае, было очень жарко несмотря на то, что формально это была зима, поскольку в данный момент они всё ещё находились — чуть-чуть — к северу от экватора, но не это было причиной его беспокойства.

Бухта Ханны простиралась почти на двести сорок миль с востока на запад. Это была большая акватория, особенно когда Имперский Черисийский флот был фактически единственным военно-морским флотом в этих водах. Тем не менее, от Кармина до устья Залива Талисмана было четыреста семьдесят миль. Четыреста семьдесят миль между столицей Зебедайи и открытыми водами Океана Картера.

Четыреста семьдесят миль всё глубже и глубже уходящие в объятия огромного острова Зебедайя.

Ему не нравилось находиться так далеко от открытого моря. Для него, как почти для любого черисийца, море означало безопасность. Оно означало пространство для манёвра, уклонения, и было той стихией, в которой Черис была хозяйкой… и местом, куда вторгались на свой страх и риск менее авторитетные моряки из других стран.

«Перестань вести себя как старуха, Кайлеб»! — обругал он себя. — ««Открытое море», надо же. А как ты назовёшь тысячи квадратных миль морской поверхности, если она не «открыта»? И это не совсем то, как если бы кто-то мог подкрасться к тебе, даже если бы кто-нибудь имел дело с подлостью»!

Он на мгновение взглянул на Мерлина Атравеса, который даже здесь стоял на стороже у его правого плеча. Кайлеб знал, что именно в этот конкретный момент Мерлин вёл наблюдение через свои СНАРКи. Император был уверен, что у него всё ещё есть только самое общее представление о том, что такое «СНАРК», но ему не нужно было точно знать, что это такое, пока знал Мерлин. Всё, что Кайлеб должен был знать — это то, что невидимый взгляд Мерлина, подобно глазам виверны, охватывал не только всю Бухту Ханны, но также и Залив Талисмана — и все остальные воды, простиравшиеся вокруг Зебедайи, словно всеохватывающие руки. Если бы там был хоть один военный корабль, способный угрожать величавому продвижению его флота, Мерлин знал бы об этом.