– Ну что ты, Милли, нет, конечно! Просто на некоторых первый переход через портал действует намного сильнее, чем на других. Не переживай, в следующий раз будет намного легче. – Милли кивнула не в силах вымолвить и слова, но тут над ее ухом прогремел голос Харольда:
– Ты что несешь, женщина, какой другой раз?! Ее и близко к порталу подпускать нельзя, я никогда в жизни не видел такой реакции на переход! Она ведь чуть не умерла! – до Милли только сейчас дошло, что она лежит на руках этого громилы.
Начав попытки спуститься с его рук, девушка тут же их прекратила, наткнувшись на грозный взгляд его небесно-голубых глаз, которые на тот момент стали почти белыми от гнева. Наклонив к ней голову, он почти прокричал:
– Лежи смирно, я тебя все равно не отпущу, опять туда побежишь? – он махнул головой в сторону портала и снова уставился на нее.
Эмиллия свернулась калачиком на его руках и смогла покачать головой, в знак обещания не бежать в том направлении. Харольд еще некоторое время сверлил девушку взглядом, а потом резко повернулся и понес ее к костру, который уже полыхал на поляне. Посадив на шкуру какого-то животного, расстеленную недалеко от костра, он уселся рядом и, не спуская с Милли суровых глаз, напрямую спросил:
– Скажи, зачем ты пришла в наши земли?
– В каком смысле? Я отправилась сюда со своим мужем, которого по дороге убили. А в чем дело, почему Вас это вдруг заинтересовало? – девушка сидела и смотрела ему в глаза, не понимая причину такого интереса.
– А потому, леди Эмиллия, что это магический портал, он защищает наш мир от людей, которые приходят к нам с дурными намерениями, и он по какой-то причине не хотел Вас пускать. Поэтому я и спрашиваю, какие цели Вы преследуете, явившись на нашу землю? – его взгляд стал таким пронзительным, что Милли захотелось спрятаться под шкуру, на которой она сидела. Но собрав остатки сил, глядя ему прямо в глаза, она сказала:
– Причину моего присутствия здесь Вы можете узнать у моего кузена. Я не намерена перед вами оправдываться! – они еще некоторое время сверлили друг друга взглядами, но почувствовав, что она начинает краснеть от стыда за свое вранье, Милли сделала вид, будто у нее не осталось сил на разговор с ним, легла на шкуру и закрыла глаза.
Эмиллия еще некоторое время чувствовала на себе пристальный взгляд, но затем, услышав шаги удаляющегося таркаса, немного успокоилась и сама не поняла, как заснула. Спать ей пришлось недолго, уже через час девушку разбудила няня и заставила немного поесть. Сил почти не прибавилось, а вот мысли в голове вертелись с огромной скоростью. Что Харольд имел в виду, когда говорил, что портал защищает эти земли от людей с дурными намерениями? Неужели он все понял и теперь будет стараться ей помешать? Не успела Милли полностью прийти в себя, как к ней подошел Карл и быстро заговорил:
– Эмиллия, я понимаю что ты еще очень слаба, но нам необходимо двигаться дальше, здесь нельзя оставаться на ночлег. Поэтому я думаю, тебе будет проще ехать со мной на лошади, одной еще очень опасно.
– Карл, со мной все в порядке, я справлюсь.
Ей до чертиков не хотелось ехать с кузеном, почему-то Милли казалось, что сейчас все слышат ее мысли, и девушке просто необходимо побыть наедине с собой, насколько это сейчас возможно.
Карл долго на нее смотрел, но потом вздохнул и тихо сказал:
– Если честно, я сам, каждый раз проходя сквозь портал, теряю много сил, поэтому еще непонятно, кому требуется помощь. Но все-таки я прошу тебя быть предельно осторожной, и с тобой рядом будут сестры-ведьмы, они за тобой приглядят, – он устало улыбнулся и помог ей подняться на ноги. – Надеюсь, этот черт быстро найдет нам место на ночлег, иначе я его ночью прирежу.
Он махнул в сторону Харальда и, потрогав заботливо ее лоб, пошел собираться.
Милли, преодолев желание снова лечь спать, отправилась на поиски нянюшки, по дороге ища глазами свою лошадь. Нашла она обеих в стороне от всех, каждая занята была своими делами. Лошадь жевала траву и время от времени поднимала голову, и, осматривалась вокруг, втягивая незнакомый воздух ноздрями, затем фырчала от недовольства и снова принималась за траву. Нянюшка суетилась вокруг багажа, напевая незнакомую Милли песню. Девушка потихоньку подошла и, встав неподалеку, прислушалась, но так и не припомнила слова песни, которая была очень задорной. Наблюдая за нянюшкой, Милли обратила внимание, что она двигается очень быстро для своего возраста, и чуть не упала в обморок, когда она повернулась к ней лицом. Перед Эмиллией стояла не та старушка, которой она была раньше, а молодая женщина в самом расцвете сил, ставшая стройной и подтянутой. Ранее видневшиеся из-под чепца волосы были почти черными, лишь несколько волосинок остались серебряными, а ведь раньше она была полностью седой! Няня повернулась и наткнулась на недоуменный взгляд, сняла чепец и, тряхнув черной гривой, с озорством, присущим молодым девицам, спросила:
– Ну как я тебе, ничего еще, правда? Подумываю даже муженька себе подыскать, ну, конечно, когда тебя устрою.
– Нянюшка, но как? Я не понимаю! Я что и вправду схожу с ума?
Нянюшка засмеялась так задорно и звонко, что Милли по-доброму позавидовала ее жизненной энергии. Недавняя старушка, как молодая козочка, подскочила к подопечной:
– Ну что ты, девочка моя, это просто земля приняла меня обратно и сняла с моих плеч несколько десятков лет, вот и все. Тебе еще много предстоит узнать о своей земле, не спеши пока, привыкни к ней, позволь ей войти в тебя и раскрыть твои силы. Просто доверься ей, и все будет хорошо! – няня снова начала собирать вещи, при этом продолжая напевать песенку.
Милли наблюдала за ней, не до конца веря своим глазам, но молчала, потому что сил не было даже говорить. Потом с помощью какого-то воина села на лошадь и затем несколько часов пыталась не упасть с нее. Единственная мысль крутилась у нее в голове: еще чуть-чуть, и она, не дожидаясь ночи, раньше Карла прирежет этого черта Харольда, если он вскоре не найдет место для ночлега.
Проснулась Эмиллия в полной темноте и не сразу поняла, где она. Восстанавливая последние события, вспомнила, что, когда наконец-то объявили об остановке, просто сползла с лошади и, привалившись к первому попавшемуся дереву спиной, уснула. Но сейчас она лежала на чем-то мягком, видимо, на шкуре животного и была укрыта теплым одеялом. В животе заурчало, и девушка пожалела, что так быстро уснула, не будешь же ночью бродить по лагерю в поисках еды, да и няню не хотелось будить. Продолжая лежать и мечтать об ужине, она вспомнила про волчонка, который еще вчера утром, не дождавшись остальных, отправился за портал и больше не появлялся. Милли немного взгрустнулось, наверное, он тоже почуял ее нехорошие мысли и сбежал, зачем ему такая хозяйка. Девушка подумала о няне и Эдварде, что они скажут о ней, когда она исполнит свою месть, хотелось надеяться, что они ее поймут, а на мнение других ей было наплевать. Только бы еще разок увидеть и обнять брата! По щеке Милли покатилась слеза, и неожиданно ее слизнул горячий шершавый язык. Она чуть не закричала от неожиданности, но вовремя поняла, кому он принадлежит и, повернув голову, наткнулась на взгляд преданных желтых глаз. Милли высунула руку из-под одеяла и начала гладить волчонка, который тут же подполз к ней поближе и растянулся вдоль тела. Продолжая гладить питомца, девушка вспомнила слова няни и решила утром обязательно спросить ее, как ей вести себя на этой земле, чтобы быстрее прийти в себя, ведь, несмотря на глубокий и долгий сон, слабость Милли не покидала. Неожиданно волчонок поднял голову и посмотрел в сторону леса, затем встал и пошел в том же направлении, негромко зарычав. Милли всматривалась в темноту, надеясь разглядеть причину поведения зверя, но видела лишь силуэты деревьев, а из звуков слышала лишь шелест листвы. Волчонок остановился и, повернув голову, посмотрел на нее, как будто призывая идти за ним. Девушку снова сковало непонятное чувство, как будто ее загипнотизировали, и не в силах противиться она осторожно встала, и пошла следом за волком. В ее голове мелькнула мысль, что надо было взять с собой оружие, но в ту же секунду голос внутри сказал, что ей ничего не грозит. Скованная страхом за свой пошатнувшийся ум, она упорно шла за своим питомцем, при этом каким-то внутренним чутьем понимала, что она не сумасшедшая и голос в голове существует на самом деле, но кому он принадлежит?
