Сидящие мгновенно повернулись.

На лицах – безучастливый покой…

Им было всё равно на самом деле,

Кто в данный миг стоит перед тобой.

«Дались в пещере этой мои руки!

Зачем кого-то нужно согревать

При встрече? Вон тому, кто прочих ближе

Руки бы я не стала подавать!

Он чучело! Мне парень неприятен!

Я с ним бы разговор не завела!

А мне велят его греть до сиянья…

Хозяйка во мне дурочку нашла!» –

Подумала так девушка и тут же

Решила то виденье миновать.

Казалось, что проделать это просто.

Ан, нет! Ей не позволили шагать

Туда, куда она сама хотела.

Всё тело налилось её свинцом.

Сидящий к ней был явно равнодушен,

Возможно в настроении дурном.

В селении все парни и девчонки

За честь считали рядом посидеть

С красавицей такою на гулянье,

А тут никто не думал поглядеть,

Как хороша она сейчас собою…

Несчастная не знала до сих пор,

Что, в сущности, была ещё страшнее,

Того, кто не отвёл от неё взор.

Хозяйка храма строго посмотрела

И вслух произнесла: «Коснись руки!

Мне странно, что тебе не интересно,

Узнать насколько силы велики

Внутри тебя. Я лично бы мечтала,

В который раз пред всеми подтвердить,

Что я огонь души не растеряла

И сердцем могу многих оживить».

Девицу это, кажется, задело

И даже раззадорило чуть-чуть.

Она коснулась крайнего рукою,

Но разве можно было обмануть

Сидящего, что это не притворно,

Что рядом не стояла доброта?

Отдернулась рука. В тот миг попытка

У девушки была не зачтена,

А следом, точно так же остальные.

Тепло из одолженья не дают.

Желание должно идти от сердца.

Неискренность и хитрость не пройдут.

Касания девицей повторялись,

И каждый раз был тот же результат.

Сидящие руками показали,

Что с ней они общаться не хотят,

Что им её пожатья неприятны,

Что девушка душою холодна…

Так бедная ходила и ходила,

Касаясь рук до самого темна.

Удача в этот день не улыбнулась.

Хозяйка не сердилась на неё.

Ей виделось, что девушка устала,

Что ей мешало прежнее бытьё,

И больше всех, что ей ещё казалось,

Что внешне она дивно хороша,

А значит, все должны, итак, светиться,

В угоду и от счастья чуть дыша.

От этого недуга излечиться,

Могла девица быстро и давно.

Достаточно ведь было посмотреться

Хотя бы ночью при луче в окно.

Да только отражение такое

Любого могло сильно напугать,

И что с ней приключилось бы от страха,

Никто не взялся б точно предсказать.

И вновь изобрела хозяйка храма

Невинно-эффекивную игру,

Сказав: «Ты своё сердце не раскрыла

Сегодня из сидящих никому,

Но среди них ведь мог и затаиться

Назначенный судьбою твой жених.

Ты, источая холод, не узнала,

Не поняла, который он средь них.

Сегодня уже поздно. Мы уходим,

Однако завтра вновь урок начнём.

Сейчас же поспешим, иначе к дому

Тропу при звёздном небе не найдём».

Прекрасная вновь сделалась старушкой,

Видения растаяли, как дым,

А луч повёл двух женщин из пещеры,

И вдруг, на полпути столбом застыл…

Внезапная такая остановка

Сейчас была молчавшей не ясна.

Одна хозяйка храма понимала,

Что слишком долго девушку ждала.

Луч дальше не пойдёт. Через мгновенье

Угаснет до утра приятный свет,

И чтоб дойти до выхода, придётся

При гостье всё же вскрыть один секрет.

Конечно, делать это не хотелось.

Из храма могла девушка сбежать.

Пока один лишь луч, по разрешенью

Дорогу в темноте мог указать.

Теперь уж, опоздав на три минуты,

Придётся осветить тоннель другим,

Секретный «ключ» произнеся негромко,

Делясь с гостившей самым дорогим.

И тут раздалось ясно: «Дух пещеры,

До выхода дорогу освети!

Пожалуйста, не строй в пути препятствий,

По-доброму наружу отпусти».

Поверхность стен приятно заискрилась,

Явился необычный мотылёк,

Который источал лучи крылами

И ими осветить дорогу мог.

Вы спросите, чего ж бояться было,

Раз девушка безмолвною была?

А дело в том, что в том луче стоящем

Она бы разговаривать смогла.

Несчастная пока ещё не знала,

Об этом. И издала в луче вздох,

Что улетел в пещеру лёгким эхом,

А дальше – тишина… Ходьба без слов.

В лесу уже заметно вечерело.

Вот-вот взойти должна была луна.

Две женщины, конечно же, спешили

Вернуться в дом скорее дотемна.

И вдруг девица, вспомнив о лосёнке,

Не зная, как то можно показать,

Взяла старушку за руку легонько

И отстранилась, чтоб травы нарвать.

Растения росли здесь пышной шапкой.

То времени немного заняло,

Но было странным, что в лесу тотчас же

Вдруг стало неожиданно светло.

И путь дальнейший стал для них приятен,

Была заметна скрытая тропа,

Их больше не пугали видом волки,

Что встали на пути у них вчера.

Ведущая чего-то выжидала,

Не думая пока что пояснить,

Что лес на самом деле освещало

И часто ль так могло происходить?

А девица достала свой сухарик,

Лосёнку его дома отдала,

Как малого ребенка, приласкала,

И бережно за шею обняла.

Малыш в ответ лизнул девице щеку,

И кожа стала в месте том иной,

Не сморщенной, не черной, а обычной.

Натянутой, упругой, молодой.

Но это был лишь маленький участок,

Невидимый для девушки пока.

Ей было лишь заметно, что хозяйка

Довольна непонятно чем была.

Пришёл к девице сон сегодня быстро,

Хоть мыслей в голове родился рой.

Она всю ночь во сне своём гадала

Кто был жених, назначенный судьбой?

И как вести себя? Купец ведь должен

Её сам в этом месте отыскать!

Она молчит… А кто был наречённым,

Никто не мог несчастной рассказать.

Ах, да! Она не смела улыбнуться,

Пока он не вернётся. Потому

Выходит, если он среди видений,

То значит, в том числе даже ему.

Возможно, он её так проверяет?

Всё стало становиться на места.

Она его раскроет. Пусть он видит

Что ей дана не только красота,

А также в том числе и верность слову.