С новыми боеприпасами, разработанными бароном Симаунтом (конечно, с небольшой помощью сейджина Мерлина, напомнил себе Лок-Айленд), артиллеристы могли заряжать и стрелять с невероятной скоростью. Действительно, используя фиксированные патроны, они могли заряжать так же быстро, как стрелки морской пехоты, которые уже уничтожили ожидающие цели. Лок-Айленд знал, что там, внизу, никто не двигался так быстро, как только мог. Это было учебное упражнение - и демонстрация, - а не настоящий бой. Что означало, что офицеры и сержанты, отвечающие за это, не собирались давить на своих людей достаточно сильно, чтобы вызвать ненужные потери и увечья.

И это также означало, что демонстрируемая скорострельность была "всего" в четыре или пять раз выше, чем могла бы быть у кого-либо другого.

Теперь он увидел, что орудия уже заряжены. Командиры орудий сидели на корточках позади них, вглядываясь в разработанные Симаунтом простые, но эффективные прицелы и подавая руками сигналы своим орудийным расчетам, пока стволы не были тщательно выровнены. Затем они давали другим артиллеристам сигнал отойти назад, на безопасное расстояние от орудий, пока сами натягивали спусковые шнуры. Последний взгляд по сторонам, чтобы убедиться, что все на месте, левые руки подняты в знак готовности, а затем командир батареи рявкнул свой приказ, и артиллерия взревела ровным, жестким, сотрясающим голосом, который затмил звуки винтовочного огня.

Каждое из орудий выпустило из себя свой смертоносный цилиндр распространяющимся облаком. Лок-Айленд мог видеть брызги грязи, поднимающиеся там, где рассеивающиеся узоры "растратили впустую" часть своей мощи, не долетев до целей. Впрочем, это не имело значения. Там, где винтовочные пули разорвали деревянные и брезентовые мишени в клочья, шрапнель просто раздавила их. Что ж, это было не совсем справедливо, - решил Лок-Айленд, поднимая подзорную трубу и вглядываясь в нее. - Цели не были раздавлены; они просто распались.

Снова зазвучали горны, и артиллеристы отступили от своих орудий. Стрелки опустили приклады своих винтовок, и раздались свистки, сигнализирующие об окончании огневых упражнений.

- Это, - сказал Лок Айленд, поворачиваясь к офицеру морской пехоты, стоящему рядом с ним, - было... впечатляюще. Очень впечатляет, бригадный генерал.

- Благодарю вас, милорд, - ответил бригадный генерал Кинт Кларик. - Люди упорно трудились. И не только потому, что мы их обучали. Им не терпится показать кому-нибудь еще, на что они тоже способны.

Лок-Айленд кивнул. Он нисколько не сомневался, перед кем "еще" люди Кларика хотели продемонстрировать свою доблесть. Или, скорее, на ком.

- Скоро, генерал. Скоро, - пообещал верховный адмирал. - Вы лучше многих знаете, как выглядит расписание.

- Да, милорд. - Кларик, возможно, выглядел немного смущенным, но Лок-Айленд не был готов поставить на это какие-либо деньги. И, по правде говоря, ни у кого не было большего права быть нетерпеливым, чем у бригадного генерала Кларика. В конце концов, именно он написал учебное пособие для новой сухопутной тактики королевских чарисийских морских пехотинцев. И он также был главным помощником Симаунта в разработке первой в мире настоящей тактики полевой артиллерии и интеграции ее с пехотой. Тогда он был простым майором, а не бригадным генералом; в то время не было никаких чарисийских бригадных генералов. На самом деле, их нигде не было. Это звание было введено менее шести месяцев назад, по предложению сейджина Мерлина, когда подготовка морских пехотинцев начала набирать обороты.

Лейтенант Лейн, заместитель Кларика в разработке основ тактики для новых, более дальнобойных и гораздо более точных винтовок, теперь сам был майором и отвечал за текущую программу обучения здесь, на острове Хелен.

И, - подумал Лок-Айленд, оглядываясь на бойцов второго батальона Кларика, которые плавно выстраивались обратно в колонну, - Лейн делал свою работу так же хорошо, как и Кларик.

- На самом деле, верховный адмирал, - сказал другой голос, - думаю, нам, вероятно, нужно будет рассмотреть вопрос о переносе наших учебных операций. Или, возможно, просто расширить их в других местах.

Лок-Айленд повернулся к невысокому, почти пухлому на вид офицеру, стоявшему по другую сторону от него. Барон Симаунт потерял первые два пальца на левой руке в результате случайного взрыва много лет назад, но это несчастье ни на йоту не ослабило его страсти к громким взрывам. И не повлияло на его острый, проницательный ум. Некоторых людей вводила в заблуждение относительно невзрачная внешность Симаунта, но Лок-Айленд точно знал, насколько способным был мозг, скрывающийся за этим... невпечатляющим фасадом. И насколько ценным.

Хотя Симаунт был повышен с капитана до коммодора, Лок-Айленд все еще чувствовал себя смутно виноватым. По всем правилам, у Симаунта уже должен был быть свой собственный адмиральский командный вымпел, учитывая все, что он сделал для Чариса. И у него также был бы этот вымпел... если бы не одна небольшая проблема. Несмотря на его неоспоримый талант, несмотря на тот факт, что именно его мозг разработал основу новой морской тактики, а также, при умелой помощи бригадного генерала Кларика, новую тактику пехоты и артиллерии, Симаунт почти двадцать лет не был в море в качестве командира. Он был бы безнадежно неуместен, фактически командуя флотом или даже эскадрой. Кроме того, он был слишком ценен там, где находился, чтобы Лок-Айленд мог даже подумать о том, чтобы подставить его под вражеский огонь.

К счастью, Симаунт, который утверждал, что может заболеть морской болезнью, принимая ванну, казался вполне довольным. Ему довелось поиграть с новыми увлекательными игрушками, особенно за последние пару лет, и он был слишком занят, напрягая свой мозг, чтобы беспокоиться о том, есть ли на его рукаве единственный вышитый кракен коммодора или два золотых кракена адмирала.

- Я так понимаю, что вы думаете о расширении, потому что у нас заканчивается место здесь, на Хелен, - сказал верховный адмирал, и Симаунт кивнул.

- Да, сэр. Настоящая проблема в том, что у нас здесь, на Хелен, не так уж много свободного места. В каком-то смысле это хорошо. Как указал мне несколько месяцев назад здешний бригадный генерал, мы не можем рассчитывать на хорошую, ровную, просторную местность, когда нам действительно приходится сражаться, так что нам ничуть не повредит выяснить, как сражаться в стесненных условиях. И аспект безопасности здесь очень хорош. Никто не увидит ничего такого, чего мы не хотим, чтобы они видели. Но правда в том, что для более крупных формирований трудно найти место, чтобы позволить им практиковать тактические эволюции. Слишком большая часть этого острова расположена вертикально, сэр.

- Это, поверьте мне, тот момент, который я хорошо - можно даже сказать, болезненно хорошо - осознаю, - сухо сказал Лок-Айленд. - Килхол, вот, - он ласково похлопал огромного пса по массивной голове, - на самом деле любит приходить сюда. Я полагаю, в море у него нет достаточной возможности побегать.

Барон Симаунт умудрился не закатить глаза, хотя Лок-Айленд подозревал, что коммодору очень хотелось сделать именно это. Склонность собаки верховного адмирала бешено носиться вверх и вниз по палубам его флагмана была легендарной. К счастью, Килхол - несмотря на сомнительный юмор его имени - был столь же ласков, сколь и... энергичен. Немалое соображение для собаки, которая весила почти сто сорок фунтов. Лок-Айленд приписал неистовство Килхола его бабушке, лабрадору-ретриверу; некоторые менее милосердные души приписывают это влиянию верховного адмирала. Однако, откуда бы это ни исходило, Килхол действительно с нетерпением ждал их поездки в горы. И он был спокойнее и меньше беспокоился о звуках стрельбы, чем большинство людей. Конечно, это беспокоило его гораздо меньше, чем призывы драконов артиллерии. Что на самом деле не должно было быть таким уж удивительным, - подумал Лок-Айленд, - учитывая количество артиллерийской канонады, которую ему приходилось слушать всякий раз, когда они были в море.