- Я не прошу тебя притворяться. - Тринейр старался говорить спокойно, его тон был ровным. - Я просто указываю на то, что Чарис собирается объявить всему миру, что мы отдали приказ о преднамеренном убийстве моряков торгового флота - и их семей, Жэспар - в рамках нашей кампании против раскольников. Они будут использовать это, чтобы оправдать свое восстание... и любые ответные зверства, которые они решат устроить.

Клинтан посмотрел на канцлера так, как будто тот говорил на совершенно незнакомом языке, - подумал Дючейрн. - И с точки зрения великого инквизитора, возможно, Тринейр таковым и был. В конце концов, они с самого начала были готовы обрушить огонь, резню и опустошение на все королевство Чарис, так почему же кто-то должен особенно расстраиваться из-за гибели нескольких десятков - или нескольких сотен - чарисийских моряков, их жен и детей?

- Хорошо, - сказал Клинтан через мгновение. - Если ты так беспокоишься о том, как чарисийцы могут использовать это, тогда давай воспользуемся этим сами. Из донесения отца Стивина совершенно ясно, что боевые действия начали чарисийцы. И, я мог бы добавить, потери делфиракцев были не совсем легкими. Поскольку они это начали, думаю, мы должны сказать миру именно это. Власти Делфирака попытались мирно изолировать их суда, и вместо того, чтобы подчиниться указаниям законных властей, они оказали смертоубийственное сопротивление. Уверен, что чарисийцы собираются сильно преувеличить свои собственные потери, поэтому не вижу никаких причин, по которым мы должны преуменьшать потери делфиракцев. На самом деле, думаю, нам, вероятно, следует объявить, что любой, кто был убит при попытке выполнить приказ Матери-Церкви об аресте этих кораблей, должен быть объявлен мучеником Божьим.

Это не было решением "Матери-Церкви" закрыть Чарису порты на материке, - мрачно подумал Дючейрн. - Это было твое, Жэспар. И это было сделано по твоему поручению. Удивительно, как твоя новая формулировка того, что произошло, снимает тебя с этого конкретного крючка, не так ли?

Но это было еще не самое худшее - по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Если они объявили погибших делфиракцев мучениками, то они на огромный шаг приблизились к объявлению тотальной священной войны против Чариса. Без сомнения, со временем это было неизбежно, но Робейр Дючейрн не спешил принять этот катаклизм.

И это просто моральная трусость с твоей стороны, Робейр? Если это наш неизбежный пункт назначения, зачем колебаться? Воля Бога состоит в том, чтобы авторитет Его Церкви сохранялся в соответствии с Его планом, так как же вы можете оправдать попытки избежать того, что требуется для достижения Его целей?

- Я не знаю.... - медленно произнес Тринейр.

- Думаю, что Жэспар прав, - сказал Мейгвейр. Остальные посмотрели на него, и настала его очередь пожать плечами. - Самое умное, что мы можем сделать, это использовать семафор, чтобы убедиться, что наша версия - истинная версия, - ему действительно удалось сказать это с невозмутимым лицом, отметил Дючейрн, - достигнет всех материковых королевств до того, как Чарис решит солгать. И если эти люди были убиты, выполняя приказ Матери-Церкви, то кто же они, если не мученики?

- Вот именно! - энергично согласился Клинтан.

Тринейр снова посмотрел на Дючейрна, и генеральный казначей точно знал, о чем спрашивали его глаза канцлера. Он начал открывать рот, чтобы не согласиться с Клинтаном и Мейгвейром, затем заколебался.

- Кроме того, - продолжил Мейгвейр, пока Дючейрн колебался, - когда вы смотрите на эту новость наряду с решением Нармана предать нас - я имею в виду Мать-Церковь, - есть закономерность.

- Закономерность? - Тринейру не совсем удалось скрыть недоверие в своем тоне, и губы Мейгвейра сжались.

- Что я имею в виду, - сказал он, - так это то, что, как ты указал всего несколько минут назад, у других светских правителей возникнет соблазн искать какого-то компромисса или понимания с Чарисом, если они окажутся между молотом и наковальней. Считаю, нам нужно дать им повод думать об этом долго и упорно. И мы должны дать понять всем в Чарисе, на какие именно ставки они позволяют играть своему королю.

- Как? - спросил Дючейрн с отчетливым чувством подавленности.

- Я говорю, что мы официально отлучаем Кэйлеба, Стейнейра и каждого человека, который подписал назначение Стейнейра архиепископом, или указ Кэйлеба о наследовании, или письмо Стейнейра великому викарию. Мы отлучаем от церкви Нармана, Пайн-Холлоу и всех остальных, кто достигнет "понимания" или "примирения" с Чарисом. И мы помещаем весь Чарис и весь Эмерэлд под интердикт.

Ощущение падения Дючейрна резко ускорилось, но глаза Клинтана вспыхнули.

- Это именно то, что мы должны сделать, - резко согласился он. - Мы с самого начала ходили на цыпочках, стараясь не "разжигать ситуацию", хотя все мы с самого начала точно знали, чем это должно закончиться! Что мы должны были сделать вместо этого, так это предупредить проклятых раскольников, точно сказав им, где они окажутся, если будут упорствовать в этом неповиновении. И мы должны рассказать каждому из подданных Кэйлеба, к какой катастрофе ведет их драгоценный король!

- Это не тот шаг, к которому следует относиться легкомысленно, - предупредил Дючейрн. - И если мы действительно сделаем его, это не то, к чему мы сможем вернуться позже.

Отлучение Кэйлеба и остальных было бы достаточно плохо. Согласно церковному закону, это освобождало бы каждое дитя Божье от повиновения им. Действительно, это сделало бы продолжение повиновения им актом неповиновения Церкви и Богу. Предполагая, что большинство чарисийцев были готовы следовать церковной доктрине, это фактически уничтожило бы всю законную власть в королевстве. Тем не менее, во многих отношениях интердикт был бы еще хуже. До тех пор, пока будет действовать такой запрет, в Чарисе будут приостановлены все церковные таинства, отправление должностей и исполнение функций. Не будет ни крещений, ни свадеб, ни месс, ни похорон. И это будет продолжаться до тех пор, пока запрет не будет снят.

Наложение такого сурового и весомого наказания, как сказал Дючейрн, никогда не было чем-то таким, к чему следует относиться легкомысленно. Его последствия для душ тех, кто оказался в нем, вполне могут быть ужасными.

Это было достаточно плохо, но едва ли это было все, что могло последовать из предложенных Мейгвейром действий. Объявление отлучения и интердикта было всего в одном крошечном шаге от объявления священной войны, и как только священная война будут открыто объявлена, не могло быть никакого отступления от схватки не на жизнь, а на смерть между Церковью и теми, кто противостоял ей.

И единственное, чего это не сделает, - это убедит Чарис добровольно вернуться в лоно церкви, - подумал он. - Кэйлеб и Стейнейр никогда бы не зашли так далеко, как они уже зашли, если бы не были готовы идти до конца, и даже отчеты Жэспара ясно показывают, что подавляющее большинство чарисийцев согласны со своим королем и их новым "архиепископом". Так что даже если мы объявим Кэйлеба отлученным от церкви, а весь Чарис поместим под запрет, им будет все равно. Или, по крайней мере, они не обратят на это никакого внимания. Они будут продолжать хранить ему верность, а это будет означать, что мы создали ситуацию, в которой они будут открыто бросать вызов Матери-Церкви. И это не оставит нам иного выбора, кроме как в конце концов объявить священную войну, чего бы мы ни пожелали.

Интересно, именно поэтому Жэспар и Аллейн так за это выступают? Потому что это обяжет нас раз и навсегда, перед всем миром, стремиться к полному уничтожению Чариса?

- Возможно, к этому шагу нельзя относиться легкомысленно, - сказал Клинтан, - но рано или поздно нам придется сделать этот шаг, Робейр, и ты это знаешь. Учитывая то, что уже сказал Замсин, думаю, что у нас нет другого выбора, кроме как пойти дальше и сделать это сейчас. Перейти в наступление и предвосхитить любую искаженную версию событий, которую Чарис может захотеть опубликовать для всего мира. Если, конечно, у тебя нет идеи получше?