Тварь погрузилась через полминуты, кружась по левому борту корабля, ее массивные жабры открывались и закрывались. Жабры, очевидно, служили фильтром, и вода за ними стала темно-красной, оставляя за собой след из расколотого дерева и крови. Она развернулась носом к корме и подобрала нескольких барахтающихся на поверхности мардуканцев, засасывая их в себя сравнительно деликатными вдохами. Затем она нырнула еще раз, очевидно, подстраиваясь для очередного захода к поврежденному кораблю.

Зрелища было достаточно, чтобы заставить любого призадуматься, но Роджер и большинство выживших морских пехотинцев были все еще живы, потому что они доказали, что они самые быстрые, удачливые и - самое главное - смертоносные в и без того элитной группе. Шок больше не замедлял их движения.

Принц услышал команды у себя за спиной - четкие по сети роты от Панера, чуть громче и пронзительнее от удивленных мардуканских офицеров. Но это было для других. В его случае было только одно действие, которое имело смысл. Он потянулся через плечо за своей собственной винтовкой.

Это оружие было с ним повсюду, даже на борту "Аймы Хукер". Это был анахронизм, "столб дыма", как высмеяли его морские пехотинцы, когда они впервые высадились. Они думали, что он не слышал смешков и комментариев. Старинное оружие избалованного богатого мальчика. "Охотника на крупную дичь", который никогда в жизни не сталкивался с реальной угрозой.

Большинство телохранителей на тот момент пробыли с ним недолго. Охрана оригинального, запатентованного, насквозь испорченного принца Роджера была ротируемым заданием для персонала бронзового батальона. Это также было эквивалентом чистилища, и любой, кто был в состоянии избежать этого, делал это... с готовностью. Это означало, что очень немногие из его нынешних нянек понимали, что он обычно избавлялся от своих телохранителей всякий раз, когда охотился. Или что многое из того, на что он охотился на протяжении многих лет, заставило бы их кровь застыть в жилах. Четырехметровый арктурианский гипертигр с золотой нитью в его комнате трофеев не был подарком... и он был добыт тем же самым "дымовым столбом".

Морские пехотинцы использовали высокоскоростные шариковые ружья, которые были хорошим оружием для убийства людей и преодоления обычных бронежилетов. Но ружье принца предназначалось для убийства животных, причем крупных. Когда они впервые высадились, морские пехотинцы предполагали, что главной угрозой будут враждебные туземцы, и так оно и оказалось. Но они обнаружили, что дикая природа тоже не была местом для пикника. И вот тут-то и пригодился принц со своим "гребаным маленьким ружьишком", как окрестил его Поэртена. Ни у кого не было сомнений в том, что потери из-за дикой природы, особенно уродливого существа по имени чертов зверь, были по крайней мере вдвое снижены принцем и его гребаным ружьем.

И теперь, в очередной раз, он доказал, почему.

У принца была старомодная винтовка двойного действия с круглым патронником, снятая с плеча, и он целился быстрее, чем большинство людей могли выхватить шариковый пистолет и выстрелить из него. Однако тварь погрузилась еще быстрее. Это была не более чем серо-зеленая тень в аквамариновой воде, и он взвешивал свои варианты, наблюдая за ней поверх прицела. Он видел, как она разворачивается для очередного захода, и подумал о том, чтобы прорваться сквозь волны. Он достаточно часто стрелял по мелководью во время похода вглубь страны, и относительно низкоскоростные пули из винтовки проникали туда, где сверхскоростные шарики разбивались о поверхность или отскакивали в сторону. Но пули также теряли большую часть своей энергии на первом метре или около того. Если только существо не находилось прямо на поверхности и, по сути, не поднималось из воды, стрелять в него под водой было бы бессмысленно.

Даже когда он обдумывал это, другая часть его мозга планировала попадание в цель. Рыба была огромной, с телом почти такой же длины, как у одной из шхун, и головой в два раза шире. На самом деле, это было чем-то похоже на рыбу, которая была основным продуктом питания в Бухте К'Вэрна, их порту приписки. Если бы это действительно было что-то вроде гигантского колла, то условия для выстрелов были бы ужасными.

Коллы традиционно подавались целыми, поскольку в задней части черепа образовывалась "жемчужина", и сбор ее был частью ритуала трапезы. Из-за этого, а также из-за того, что он побывал на большем количестве обедов в Бухте К'Вэрна, чем мог сосчитать, у него было четкое представление об анатомии рыбы. Опалесцирующий драгоценный камень был разного качества, но он располагался прямо над тем местом, где спинной мозг рыбы подходил к черепу. Учитывая угол, с которого Роджер будет стрелять, если бы он попытался выстрелить в спину - что для него вполне возможно, даже с движущейся палубы, - пуля, вероятно, отскочила бы от эрзац-брони "жемчужины". Однако, если бы он попытался попасть в сердце, даже он, скорее всего, промахнулся бы. Этот орган находился глубоко в теле, и пуле пришлось бы пройти через несколько метров плоти, чтобы добраться до него. Но любой другой выстрел в тело был бы бесполезен.

Тогда лучшим выстрелом было бы попадание в затылок. Голова была широкой, и это была кость, но она также была заполнена полостями. Вместо того чтобы главным образом защищать мозг, череп был приспособлен к механике огромных челюстей. Если он выстрелит прямо в его заднюю часть, пуля должна проникнуть в мозг и "забить" рыбу. Учитывая разницу в размерах между пулями и мишенью, это был лучший шанс, который у него был.

Весь ход мыслей пронесся в его голове за мгновение, и он сделал вдох и рассчитал крен судна, когда рыба начала всплывать на поверхность для очередного потрясающего клева.

* * *

Фейн внезапно осознал, что, хотя слова Эркума звучали бессвязно, в его действиях был полный смысл. Рядовой ни в коем случае не был интеллектуалом, но он был - в этом удивительно двусмысленном человеческом выражении - "хорош в обращении руками". За последние несколько лет Фейн участвовал в слишком многих драках, и он давно понял, что Эркум - хороший человек, которого приятно иметь рядом, будь то с руками, трубками или оружием. Возможно, он и не смог бы попасть в висок с любой дистанции, но он инстинктивно действовал таким образом, что сохранил себе жизнь, когда все валилось в котел. Размышлять он предоставил Фейну, но когда дело дошло до приложения рук, Эркум был настолько хорош, насколько это возможно.

И он собирался устроить какой-нибудь погром. Фейн схватил яростно ругающегося рядового за ногу, не дав ему упасть в воду, но Эркуму было наплевать. Он наконец-то зарядил магазин со сплошными снарядами, и он ждал своей очереди с "большой рыбой". Фейн подозревал, что рядовой знал, что его схватят, доверял своему боссу в том, что он поступит правильно, так же, как Фейн доверял ему, и теперь Эркум ждал, когда это всплывет на поверхность.

Фейн рискнул оглянуться и увидел, что Пол был не единственным, кто планировал, вероятно, безнадежную оборону. Несколько оставшихся стрелков, те, у кого хватило присутствия духа ухватиться за леер вместо того, чтобы соскользнуть вниз по быстро наклоняющейся палубе, уже направляли свои винтовки на воду. Но несколько других просто держались изо всех сил. И этого могло не быть.

- Рота! Приготовиться к залповому огню! - крикнул он, пытаясь нащупать свой собственный пистолет четвертой рукой, которая не была занята тем, что держалась за веревки или Эркума.

У них был только один шанс.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

- Двигай его! У нас будет только один выстрел!

Косутич отвернулась от расчета гарпунного орудия, чтобы посмотреть на морских пехотинцев, рассыпавшихся веером вдоль поручня правого борта. Корабли так и не развернулись, и разбитая шхуна, которая находилась в головной позиции, медленно заваливалась за корму. Если гарпунное орудие быстро не придет в действие, оно может и не выстрелить. Нет, если только они не придут за одним из них, а Панер никогда бы на это не согласился. Он пытался увести корабль принца подальше от этой... этой... штуковины так быстро, как только мог.