На том, которое уже было.

На том самом, где я падаю в объятия господина Деймана Гранта, поскользнувшись на полу в его кабинете.

С той книгой в руках, которую мы благополучно где-то потеряли.

На том мгновении, когда сработал артефакт времени.

На том, когда еще ничего не случилось.

На том, когда мы с Дейманом ничего друг о друге не знаем.

Мгновения понеслись перед моими глазами яркими цветными всполохами, целыми жизнями, что там жизнями – веками! В этот раз я прямо ощутила, как мы стали частицами вечность, как нас стерло из всех вариантов реальностей и перенесло на ту единственную линию судьбы, на которой мы – именно такие мы – и должны существовать.

Мы не умерли, нет?! Я открыла глаза и рот одновременно, силясь вдохнуть. Из моих рук медленно падали листы рассыпавшейся от удара книги. Ноги скользили по полу, и только одна сила в мире удерживала меня от падения.

– Лилиан Эвенвуд…

Дейман… Задрав голову к нему, я с замершим сердцем всмотрелась в его лицо.

Ликование в сердце от того, что я – это я, что я всё помню, всё, каждую деталь – сменялось холодящим ужасом от того, что с ним такое могло не сработать.

Мы не упали, устояли на месте каким-то невероятным чудом. Но в руках у Деймана не было никаких часов, однако я была не в силах искать, куда же они делись.

Я столкнулась взглядом с его тёплыми глазами… и утонула в них. Если бы когда-то прежде мне сказали, что глаза человека могут светиться, я бы посоветовала меньше читать романтические бредни экзальтированных дамочек. А теперь готова была защищать докторскую степень, утверждая, что это именно так.

– Привет, – улыбнулся Дейман, обнимая меня ладонями за спину и продолжая светиться, точно новогодняя гирлянда.

Я даже не стала рассматривать кабинет, и без того понимая, что мы именно там, где и должны быть. И именно так и тогда, когда и надо.

И даже более того – с нами должно было случиться именно то, что случилось, чтобы мир, наш мир, снова вернулся в равновесие и пошел дальше ровно и чётко. Как сыплющийся песок в запрещенном артефакте. Кстати…

– Господин Грант?! – раздался за дверью голос Анны. – Что случилось? Вы не пострадали от взрыва?

Первым порывом было вздрогнуть и броситься прочь, но Дейман меня опередил:

– Ничего особенного, госпожа Логрид. Мы с госпожой Эвенвуд только что провели один небольшой научный эксперимент.

– Я услышала грохот и испугалась, – пробормотала Анна виновато, что потревожила покой научных сотрудников.

– Ага. И сейчас еще раз услышите – только не пугайтесь, – крикнул Дейман ей, едва не оглушив мое левое ухо.

Отведя меня в сторону, загородившись столом, он присел около упавших на пол часов и требовательно протянул ко мне руку. Я огляделась и схватила первое, что попалось на глаза. Конечно, проклятая швабра!

Дейман лихо перевернул ее и расколотил драгоценный артефакт на мелкие части, так, чтобы уже точно никто и никогда не смог повторить этот «научный эксперимент». Звон разбитого стекла и треск хрупких частей заглушался какими-то очередными взрывами то ли в лаборатории, то ли на факультете стихийной магии.

После кощунства, которое мы совершили с невероятно гениальным изобретением, я молча протянула Дейману еще и совок для мусора.

– Очень удобно, – улыбнулся декан факультета артефакторики.

– Всё в этом кабинете служит ради достижений науки, – хмыкнула я.

– Иногда и ради антидостижений.

Я обхватила локти и глубоко вздохнула.

– Ты обязательно расскажешь мне, до чего додумался и как сумел настроить… – начала я фразу и не договорила, когда Дейман закончил сбор осколков и поднялся, держа в одной руке швабру, а во второй совок с мусором.

– Только после того, как ты защитишь диссертацию, госпожа Эвенвуд, – растянул губы Дейман в абсолютно дразнящей улыбке – так несвойственной прежнему господину Гранту, которого я знала!

Что ж, я хотя бы не прихватила из прошлого говорящих хомячков. Или стоит проверить карманы на наличие чего-то незаконного и опасного для времени?..

Я оглядела кабинет декана, бесконечные шкафы и полки в поисках интересующих меня книг, о которых только что подумала.

– Что ты ищешь? – с любопытством спросил Дейман, выбрасывая мусор в ведро.

– Надеюсь, что у тебя тут есть что-нибудь не только по артефакторике, но и по истории? Хотя бы истории развития нашей науки.

Я привстала на цыпочки, разглядывая самые верхние, наверняка покрытые столетней пылью тома. Дейман подошел ко мне, обнял и с усмешкой шепнул:

– Хочешь убедиться, что всё идет так, как и должно было быть?

– Нет. В этом я сейчас почему-то не сомневаюсь. Но вдруг… Вдруг наши друзья-шпионы оставили нам какое-то зашифрованное послание, и теперь оно дошло до нас сквозь века, а раньше… А раньше оно тоже было, просто раньше мы бы просто не смогли его понять. Вон, вот ту – подними меня, я достану! – приказала я декану и почувствовала, как его руки сомкнулись возле моих бедер, чтобы оторвать от пола.

– Ладно, – выдохнул Дейман, поднимая меня повыше, – только не вздумай падать на меня в такой момент.

– Я думала, тебе нравятся мои падения, – пробормотала я со смехом, силясь вытащить книгу, плотно стоящую на полке.

– Думаю, нам пора придумать другой способ проводить научные эксперименты.

– Зачем менять то, что работает? – опустилась я вниз и улыбнулась.

– Ради новых изобретений.

– Ладно. Допишу диссертацию – и готова к новому…

Дейман поцеловал меня без предупреждения – так откровенно и горячо, как я даже не ждала бы никогда от господина Гранта, сурового, но справедливого.

Книга, которую я достала, едва не рухнула из моих рук, но Дейман поймал ее на лету одним ловким движением.

– Видишь, я научился.

– Угу. И никаких больше катастроф, – притворно вздохнула я, – даже скучно.

Усевшись за стол, я быстро пролистала книгу до тех времен, из которых мы вернулись совсем недавно. В истории артефакторики принялись звучать так хорошо знакомые нам теперь имена. Герцог дель Йенс, Энжи, Хайк, Адельграс…

Дейман успел заварить нам кофе и даже откопать где-то пару печенек, которые я бессовестно съела в одиночку, увлеченная чтением.

– Вот! – торжествующе ткнула я пальцем в строки.

– Читай вслух, – одобрительно кивнул самым преподавательским образом Дейман.

– …как утверждают непроверенные источники, некоторое время Адельграс и Хайк по приказу герцога дель Йенса работали над секретным артефактом, который мог влиять на само время. Скоро разработка подверглась строжайшей критике и была признана неудачной, все схемы и чертежи уничтожили, и только один из сторонников герцога, служащий под прикрытием, говорил о том, что технология работала без сбоев. Причины закрытия проекта до сих пор неизвестны, но получить хоть какую-то информацию оказалось невозможно. Единственное, что было найдено позднее в лабораториях Хайка, это заметка с неразборчивым почерком…

В книге была изображена сама эта заметка, которую действительно едва ли бы понял хоть кто-то, кроме нас, замешанных в эти события напрямую. На клочке бумаги, испещренном записями самого Хайка вперемешку с вычислениями, сбоку были нарисованы часы в виде смешного механизма, а рядом сидела гордая, очень красивая рысь с крохотным выглядывающим из-за нее хомячком. Немудрено, что ученые сломали голову, пытаясь разгадать этот набор символов!

Я рассмеялась. Если бы Айла хотела и правда передать весточку нам, то лучшего способа и придумать не могла. Кто бы подумал, что эта невыносимая шпионка еще и рисовать умеет! Наверное, во время очередных занудных бесед с Хайком, который рассказывал об успехах выращивания гомункула.

Захлопнув книгу, я глянула на Деймана, который успел разглядеть художества нашей знакомой и отошел в сторону.

– Теперь всё точно идет так, как и должно было быть! – задумчиво сказала я.

– Поживем – увидим, – пожал плечами Дейман.

– Ты еще сомневаешься?! – вскинула я бровь.