Переезд на изнанку! Обнимающегося морока! На моей совести? И ведь это не самое сильное потрясение за сегодня…

Затылок щекотало неприятное чувство чего-то забытого. Важного, но ускользнувшего из-за суматохи. Мой теоретический ум встряхнулся и принялся за работу, разматывая скомкавшийся моток из воспоминаний.

Так… До того, как оказаться на ректорском полу, я была в коридоре. Глядела на дверь за радужным экраном. А до этого – пряталась от девиц с элитного боевого, размазывала слезы по щекам и старалась не разреветься сильнее. А до этого…

Точно. Вейн. И Элодия. И статуя Имиры.

Вот ведь гхарр блудливый!

Я прислушалась к организму, шмыгнула пару раз носом… Нет, плакать мне больше не хотелось. А вот крушить, кусать и царапать (чью-нибудь среднестатистическую физиономию, к примеру) – вот этого очень даже.

– Правильно, Эйвелин, – одобрительно кивнул Рэдхэйвен, про которого я на секунду позабыла. А вот он от меня взглядом не отлипал. И воинственный вид приметил сразу.

– Мм?

– Лучше злитесь. Вы же дикая вирра. Драчливая, упертая, гордая… А тут рыдать вздумали. И из-за кого? Из-за этого? Зеленого юнца, облизавшего первую подвернувшуюся девицу?

– То есть, если бы я плакала из-за вас, то все было бы в порядке? – насмешливо подняла бровь.

– Это я мог бы понять. У меня в некотором роде талант доводить до слез, – он серьезно кивнул.

– Вот не надейтесь даже, – профыркала, пытаясь определить, кого из этих двоих я сейчас ненавижу больше. Вейна или рабовладельца.

Диккинс, к прискорбию, лидировал. С солидным отрывом протяженностью в вархову бездну.

– И зачем вы прогуливались по темному коридору к статуе Имиры? – Рэдхэйвен смотрел на меня, поджав губы и о чем-то размышляя.

– Искала друга, – буркнула в ответ. – Что, шлепать будете? Или сразу кандалы нацепите?

Сунула ему под нос свои сложенные запястья. Но тут же убрала обратно под одеяло: глаза хитанца сверкнули плотоядно. Опасно. Словно он был совсем не против связать мои руки понадежнее и примотать куда-нибудь… к кроватному изголовью, например. А потом, быть может, и отшлепать. Кто знает, чем там хитанцы развлекаются?

– До таких игр вы еще не доросли, мисс Ламберт, – рассмеялся над моим ошалелым видом негодяй и сам замотал сидящую меня в одеяло.

– А вы доросли?

Да Варх меня дернул такое спрашивать?

– Мне часто бывает скучно.

Да Варх его дернул мне ответить?

– Должен признать, что ваш бывший друг идиот.

– Нынешний. Друг, – пропыхтела упрямо. – Но что идиот – тут согласна.

– Он выбрал что попроще, подоступнее, – продолжал Рэдхэйвен. – Решил, что с вами слишком сложно. Сдался, отказался от борьбы.

– Это не ваше дело. Вы вообще радоваться должны, что все так удачно сложилось! – воскликнула с обидой.

Проклятый хитанец сделал все, чтобы с Вейном получилось… как получилось. Запретил наш проект, нарядил меня в дурацкое платье, танцевать потащил… В голову влез намертво, так, что не выкинешь! А теперь в свое одеяло в золотых вензельках заматывал. Как будто так и надо.

– Неужели вы всерьез расстраиваетесь, что этот патлатый юнец не ваше ухо слюнявил в варховом коридоре? – Рэдхэйвен придвинулся ко мне и понизил голос. – Я, конечно, не мисс Хаммер… Но сомневаюсь, что это было приятно.

Поглядела на него в упор, разыскивая подвох или насмешку. Не нашла и согласно вздохнула. Как истинный теоретик, я давно выдвинула гипотезу, что слюни и уши несовместимы. Но проверить на практике не довелось.

– Да, я тоже… сомневаюсь. Хотя откуда мне знать, – пожала плечом с напускным равнодушием. – Как вы верно заметили, в том коридоре была не я, а мисс Хаммер.

Опустила взгляд на черно-золотое покрывало с ажурным узором. Это действительно цвета его рода или мастер проклятий подбирает интерьер под изменчивый цвет своих диковинных глаз?

Подняла лицо слишком поздно, чтобы заметить его стремительное приближение. Тьма! В последнюю секунду отшатнулась, резко увеличив расстояние между моим ухом и загорелым носом. Он что задумал?

– Тихо, дикая вирра, – вкрадчивым, приручающим шепотом «успокоил» Даннтиэль и снова медленно подался ко мне. – Не бойся, драчунья…

– Сидите, где сидели! – сдвинула брови с угрозой.

– Всего одно прикосновение, – пробормотал гипнотизирующим шепотом. – Тебе понравится, Эйвелин.

– Да с чего вы это все берете? – засопела настороженно. – В Хитане все такие самоуверенные?

– Просто знаю.

Судя по темному взгляду, он нацелился на мое левое ухо. Движение ко мне – плавное, спокойное, – и вот уже мягкая щетина заскользила по щеке, а теплое дыхание защекотало волосы. Это показалось таким знакомым, что я замерла на вдохе…

…И резко ушла вправо, трусливо отпрянув от «дрессировщика».

– Вот зараза, – беззлобно проворчал тот, цепко ухватил за затылок и вернул к себе. Не успела опомниться, как его губы поймали ухо.

– Огхаррели?.. – поперхнулась ошеломленно. Похлопала ресницами и с силой зажмурилась, словив бешеный импульс, ударивший в затылок.

Точно огхаррел. Спятил. И меня за собой в эту бездну тащит.

…Кожу било мелкими разрядами каждый раз, когда он прикусывал мочку и с негромким рыком нежно оттягивал на себя. И когда скользил языком по ободку раковины. И когда ласково обхватывал губами внешний край… Теоретик внутри меня пытался все это анализировать, разыскивая подвох. Но быстро сдулся.

«Всего одно прикосновение»? Обманщик, негодяй… Хитанец! Тело тонуло в волнительных импульсах, лениво собираясь протестовать. Кошмар какой. Люди правда таким вот занимаются? Серьезно? Им больше заняться нечем?

– Ммм… – вырвалось из меня совершенно некстати, когда Даннтиэль принялся покрывать кожу за ухом торопливыми влажными поцелуями. Легкими, как прикосновения бабочек, но заставляющими шевелиться волоски на затылке.

– Вот как это делается, Эйвелин, – чужим, охрипшим голосом пробормотал он в мою шею.

Уткнулся лбом в мокрую кожу, выдохнул жарко, тяжело. К счастью, не видел паники на лице. Я как раз пыталась запихнуть обратно рвущееся с губ «А можно еще?».

– Больше так не делайте, – просипела, подтягивая одеяло повыше. Меня колотило непривычной дрожью (от возмущения, от чего же еще). Да и выглядела я сейчас не так прилично, как хотелось бы.

– Точно? – хмыкнул мне в шею и отстранился.

Варх Всемогущий… Он еще спрашивает! Проклятый искуситель!

Растерзанное ушко покалывало, живот томно подергивало.

– Эйвелин…

Напоролась на его мутный взгляд и не смогла отвести свой. Раскраснелась, уж само собой. Разнервничалась. Словно он смог все мои непристойные мысли в один миг прочитать.

– Т-точно, – выдохнула судорожно.

Мой растерянный вид и полная дезориентация в пространстве Рэдхэйвена явно развеселили. С вопиюще самодовольной ухмылкой он поправил мои волосы, спрятав под ними объект чувственных измывательств. Задержался пальцами на щеке, повернул к себе лицо.

– Ни гхарра не точно, колючка, – качнул головой, падая взглядом на мои губы. Выдохнул напряженно.

– Даже не думайте…

Хотя едва ли он сейчас о чем-то думал. Судя по мутнеющим глазам, королевский мастер стремительно терял остатки самообладания.

Окатил знающим взглядом накрепко прижатое ко мне одеяло. Словно ни секунды не сомневался, как все под ним выглядит. Схватил за шею и быстро потянул меня к своему приоткрытому рту.

Я извернулась, вцепилась рукой в мягкую подушку. Огрела ей мастера проклятий по самодовольной физиономии. В край огхаррел!

– Эйвелин!

– Вы переходите все возможные границы, сир, вы не находите?

– Не нахожу, – потер ушибленный нос. – Вы моя невеста.

– Это временное недоразумение.

– Ох, мисс Ламберт… Совсем вы меня…

– Зачубурахала? – подсказала с вызовом.

– Да… вот это… самое.

– Это ничего. Привыкайте. Мой мизаур постоянно жалуется.

Может, он бы и еще что двусмысленное сказал, но тут в кабинет вошел настоящий хозяин. Все такой же синеглазый и явно измотанный академическим праздником. Следом за Керроу недовольно трусил Граймс с чемоданчиком.