– А ты не плохо сечешь эту тему! – протянул Глен в глубоком раздумье.

– И посмотри на ситуацию с другой стороны, – светофор загорелся, Майк пересек улицу широкими шагами, и, увлекшись разговором, расписывал все на ходу, – если ты решился на отношения с одноклассницей, у вас одни и те же друзья, и, если вы поссоритесь, им придется выбирать чью-то сторону. Это огромный минус! Я по своему опыту скажу, что скорее всего они выберут НЕ тебя! Ваши родители знакомы, вы вместе делаете домашку, весь день проводите вместе и наблюдаете одни и те же события, поэтому вам вечером и рассказать-то друг другу нечего! У вас в телефоне одни и те же чаты, а с этим надо быть предельно осторожным.

– Почему? – спросил Глен.

– Чувак, современная жизнь вся выложена в ленту. Чуть где прокололся, и это уже рассказано всем, да и еще с гаденьким комментарием!

– Логично. – Кивнул Глен.

– Там перечислять можно до бесконечности. Но точно могу тебе сказать одно – если ты решился сойтись с одноклассницей, или просто девчонкой из своей школы, ты смелый парень.

– Вот тут не понял. – Глен заглянул в темно-карие глаза Майка. Примеряя на Патрика образ «смелого парня», Глена бросило в жар.

– Видишь ли, в этот момент ты всем заявляешь права на нее. О вас будут говорить, сплетничать, бесконечно подкалывать. Это надо уметь выстоять. Выдержать. Это не так просто, как может показаться. Люди бывают такие злые! На это решается только смельчак, понимаешь? Чувак с крепкими яичками, – Майк схватил себя за пах, – несет ответственность за них обоих. А что касается слов, то, как вы называете друг друга, так это уже обсуждается внутри пары, понимаешь? Тут легко договориться.

– А когда? На каком этапе… сколько времени должно пройти, чтобы вот так вот, ну, как ты рассказываешь?

– Когда у вас уже все ясно. Когда вы сказали друг другу те самые слова, наверно. У меня до этого не дошло. Если совсем честно, я сам все испортил. Она меня кинула.

– Ты встречался с девчонкой из школы? – спросил Глен.

– Да, чувак. И если бы было возможно все исправить, я бы сделал, все, как полагается. Но уже ничего не изменишь. Я слишком крупно накосячил. – Майк совершенно разоткровенничался.

– А что ты сделал? Если не секрет.

Майк глубоко вздохнул и покраснел:

– Сказал ей, что она растолстела.

Остаток дня Глен не находил себе места. Его мысли метались, он не в силах был сосредоточиться на домашних делах, обычные нотации родителей пролетали мимо него, он хотел было погрузиться в книжки с головой, однако на страницах Глен не видел строк, вместо них раз за разом появлялось видение, где Полин с кудрявым парнем убегает прочь, держась за руки. Слова Майка по началу показались Глену разумными и логичными, ведь он так стройно выложил пазл об отношении одноклассников в компактную картинку, и вот, по прошествии всего нескольких часов, Глен снова мучился «как?» и «почему?», позабыв все объяснения.

Чтение у Глена не шло, в результате сотни пустых попыток, он бросил книгу на кровать и взял в руки телефон. Список набранных звонков был до тошноты однообразен! Патриция. Мать. Патриция. Мать. Отец… он наверно ошибся номером. Патриция… Пролистав экран далеко вниз Глен убедился в том, что Зум-Зум звонила ему очень давно, так давно, что почти в прошлой жизни. Даже на тот злосчастный ужин позвала его Сидни, а не Зум-Зум.

Сидни критично оглядела свое лицо в зеркальце – там было все неплохо – но красавицей она себя все же не чувствовала. Когда позвонил Глен и неожиданно пригласил ее прогуляться, паника накинулась на нее тут же! Только на прическу Сид потратила часа три, а наряд подбирала, пожалуй, целую вечность. И вот теперь она стояла у станции метро, наряженная в бледно-розовое, не по погоде легкое платье, в мамину черную кожаную куртку и сапоги на высоком каблуке, в руках ее блестела модная сумка на металлической цепочке, и вся она выглядела в этот солнечный день такой модной и воздушной, что в пору было залюбоваться. А Глена все не было видно. Ее разрумяненное лицо скоро приобрело синеватый оттенок, Сидни даже пришлось достать из сумки и напялить старый вязаный берет, который она не хотела надевать, чтобы не испортить прическу.

Глен появился спустя полчаса от условленного времени.

– Привет. Давно не вделись! – Глен улыбнулся и легко ее приобнял.

От его чарующей улыбки в груди ее потеплело, она тут же простила ему его непунктуальность. На Глене была светло-серая парка с полоской белого меха на воротнике, голубые джинсы и темно-синий шарф, заправленный под капюшон, его светлые волосы качались на легком мартовском ветре, и весь он, такой светлый и чистый, казался украшением на грязной оттаявшей улице.

– Привет. Да, действительно давно. – Сидни кивнула. Она ждала извинения за опоздание, но Глен начал с другого.

– Хорошо, что ты без Люка. А то вы ходите, как приклеенные. Где он, кстати?

– Без понятия. Я не слышала и не видела его уже пару дней. Таскается где-нибудь по друзьям, или валяется пьяный… Мне не интересно.

– Выглядишь спокойно, не переживаешь за него?

– Если хочешь, позвони ему сам, а я не буду портить себе день.

– Он трубку не берет. Хотя, ты знаешь, я пока тоже звонить ему не хочу.

К этому моменту разговора Сидни успела ненавязчиво повернуться к Глену и левым и правым боком, заводила руки за спину, чтобы он заметил и оценил ее привлекательность, а Глен, как напуганная сова, вертел головой по сторонам и, казалось, совсем не замечает, какая она сегодня хорошенькая. И надо отметить, что для него это было не самым типичным поведением. Сидни привыкла, что в любом месте при любом настроении, Глен всегда делал ей комплимент, даже самый незначительный, пусть это был старый домашний вытянутый свитер, но Глен не скупился на добрые слова.

– Как поживаешь? – Сид заполнила возникшую паузу.

– Я живу, как кирпич в стене – у меня ничего интересного не происходит. А! Хотя знаешь, та встреча с Зум-Зум в классе после уроков очень разбавила мой жизненный ритм. Надо сказать, что это было наиболее интересное событие за последнее время.

– Что? Интереснее, чем ужин? – удивилась Сид

– Ох, тот вечер! Это было ужасно!

– И не говори. Сатанинский шабаш завершился жертвоприношением. – Сид дотронулась до того места, где совсем недавно был синяк. В этот момент Глен взглянул на нее так, как смотрят на спящих детей или милых животных, ей вдруг показалось, что он сейчас произнесет нужные слова.

– Люк пришел ужратый? Он нашел свою старую фляжку? Я угадал? – прыснул смехом Глен.

– Ага. – Сидни оторопела и не смогла выйти из оцепенения.

С Гленом было что-то не так, он явно изменился. Она не смогла бы сейчас назвать в чем именно произошли перемены, не то в выражении глаз, не то в речи, словно бы на человеке проявлялись первые еле заметные симптомы странной болезни.

– Еще хотел спросить тебя, Сид. Ты сделаешь, как просила того Зум-Зум? Я имею ввиду, ты прекратишь общение с ней?

– Д… Да. – заикалась Сид. – Я решила, что не стоит навязываться ей. Выглядела она сердитой, и звучала убедительно. Сделаю, как просит. А ты?

– Не знаю. Прежде чем идти на такой шаг все же хотелось бы с ней поговорить. Прошло несколько дней, возможно, она успокоилась и к ситуации сейчас отнесется иначе. Только дозвониться до нее не получается. Часто бывает занято. Неужели она все время трещит по телефону с этим… как его… имя не помню.

– Патриком?

– Точно. Патрик. – Глен, наконец, сдвинулся с места и медленно, размеренными широкими шагами, будто на асфальте для него были обозначены места, куда надо наступать, направился вдоль тротуара.

– Смотри сам. Для себя я решила остаться в стороне, если она вдруг передумает, то подойдет ко мне первой.

– Что за тип, этот Патрик? Откуда он вообще вылез? Наверняка они даже не разговаривали раньше. На каком перекрестке их занесло, не пойму. – промычал Глен.

Они помолчали.