Вместо этого добрых пять лет он только и делал, что гримасничал при виде объекта своего обожания, как недоразвитая амеба. Его хватало лишь на то, чтобы помахать дрожащей рукой своей богине, когда та показывалась где-то в отдалении. Один ее вид повергал Смита в такой трепет, что он спотыкался на ровном месте, ронял разного рода предметы и никак не мог найти в карманах ключи от дома. Объектом его воздыханий было белокурое видение, истинный образец совершенства, высокая, изящная, загорелая девушка, равной которой он не встречал ни до, ни после. Смит был влюблен в Шери, девицу, жившую двумя этажами выше в его же доме. Это она затмила в его глазах всех прочих особ женского пола.

Его влюбленность нисколько не страдала от очевидного высокомерия Шери, от того безразличия, с каким она реагировала на все его жалкие попытки к сближению. Его пыл не охладила даже череда состоятельных господ, приезжавших к Шери и оставлявших у дома свои «Порше» и «BMW». Это они дарили его прекрасной соседке духи и драгоценности и водили по лучшим ресторанам Лондона. Но красота Шери застилала Смиту глаза. Он видел лишь броскую внешность, за которой пряталась внутренняя никчемность.

Пока Смит тратил время на фантазии, которые он не в состоянии был воплотить в реальность, Ральф заполнял свою жизнь пустенькими блондинками, охотно делившими с ним постель. Оба убивали время, выжидая… чего именно? Пока они не станут слишком старыми для подобных вещей? Пока жизнь не пройдет мимо, наградив более расторопных игроков?

Смит понимал, что им нужны перемены. Слишком долго тянулось все на одной ноте. Тогда он дал объявление в газету. И вот в их жизни появилась Джем.

Что касается Ральфа, то он поначалу не заметил никаких изменений. В первую неделю Джем почти не показывалась по вечерам дома и вообще старалась держаться в тени. Разве что в ванной появилось несколько непривычных вещиц вроде ватных дисков и упаковок «тампакса», да холодильник стал приютом для свежих овощей, куриных грудок и молока. Но в целом квартира оставалась прежней.

Вот только атмосфера в ней изменилась до неузнаваемости. Ральф уже не решался разгуливать по дому в одних трусах и вообще стал более внимателен к своим привычкам. Но главное, его одолевало любопытство. В доме поселился чужак. Незнакомец, о котором Ральф не знал ничего, кроме имени. И не просто незнакомец, а незнакомая девушка, со всеми чудными и притягательными вещицами, окружающими типичную девушку: лифчиками, трусиками, косметикой, туфлями на высоком каблучке, шариковыми дезодорантами в розовых бутылочках, кружевными одежками, шелковыми одежками, невесомыми одежками. Девушки дарили Ральфу немало радостей и удовольствия, но никто из них не жил с ним прежде под одной крышей.

И вот одна из них воцарилась в его квартире. Любопытство Ральфа разыгралось настолько, что он не удержался и заглянул однажды в комнату Джем. Он не рылся в ее вещах и не совал нос в ящички стола – просто прошелся по спальне, присматриваясь к обстановке. Ну и что в этом плохого? Если бы Джем хотела что-то спрятать, она просто убрала бы это подальше, с глаз долой. К тому же она сама оставила дверь открытой. Ральф никогда не любил тех, кто подглядывает, и теперь чувствовал себя слегка неловко – особенно в свете того, что ему удалось обнаружить.

Эту неделю Ральф намеревался провести в своей студии. Он не заглядывал туда уже целых три месяца. Недавняя подработка была связана с туристическим агентством – Ральф оформлял им рекламный буклет. На работу он выпросил две недели, хотя вполне мог закончить гораздо быстрей.

А последние десять дней он был занят тем, что сидел взаперти у себя в комнате, шаг за шагом поднимаясь по тридцати трем уровням одной компьютерной игры. Этим утром он наконец достиг вершины. Когда восторженные поздравления от компьютерной программы исчерпали себя, Ральф устало откинулся на спинку стула. Работы не было, и он не знал, чем еще заняться.

Он без труда убедил себя в том, что нет смысла идти в студию, когда на часах уже полдень. Лучше он отправится туда завтра с утра. Одно время он подумывал, не позвонить ли ему на работу Клодии, но быстро отказался от этой мысли. Его звонки всегда были некстати. «Не сейчас, Ральф, я очень занята». «Не сейчас, Ральф, я ухожу по делам». «Не сейчас, Ральф, я только вернулась». Он представил, как Клодия, в одном из своих шелковых блестящих костюмов, деловито снует из офиса в офис. И так целый день, будто фильм, поставленный на повтор. При мысли об этом Ральф невольно улыбнулся.

Ощутив привычную уже скуку, он решил немного прогуляться. Шагая мимо уличных палаток, торгующих красочными осенними цветами, дешевыми игрушками, ароматическими палочками и африканскими бусами, он невольно вспомнил о Джем. На самом деле Ральфу не нужен был еще один сосед. Его вполне устраивала та жизнь, которую они вели со Смитом, – телевизор и травка по вечерам. Но квартира принадлежала Смиту, и Ральфу пришлось смириться с его решением. К тому же Джем и правда производила впечатление приятной особы.

В первую неделю все присматривались друг к другу. Ральф со Смитом с трудом налаживали контакт с незнакомцами. Ральф чувствовал себя немного неловко, отправляя заказ на пиццу и не поинтересовавшись у Джем, не заказать ли и на ее долю. Сегодня она предложила приготовить на всех ужин. Ральф оценил этот жест, но предпочел отказаться, не желая нарушать привычный порядок вещей. Вечер понедельника он приберегал исключительно для себя, стараясь максимально ограничить любое общение. Когда Смита не было дома, Ральф даже не подходил к телефону, а включал автоответчик. И все же со стороны Джем было очень мило проявить инициативу. В следующий раз он обязательно воспользуется ее предложением.

Чтобы не бродить по улицам бесцельно, Ральф направился в местный магазинчик – одно из тех немыслимо дорогих заведений, где за тройную цену вы с легкостью могли приобрести чипсы из тортильи, но где не водилось никакой нормальной еды. Там продавали всего один вид стирального порошка и не меньше двадцати разновидностей соуса чили. Ральф и сам не знал, с какой стати он захаживал в подобные места. Очевидно, что существовали они только для того, чтобы опустошать карманы состоятельных юнцов («Эй, Пол, давай-ка обзаведемся розничной точкой и будем сбагривать яппи импортное вино и чипсы по цене, втрое выше нормальной стоимости»). В конце концов Ральф купил себе пачку «Мальборо», хотя в запасе у него было еще две, и зашагал домой, на Алманак-роуд.

В обеденные часы по телевизору показывали только кулинарные программы и австралийские сериалы. Очень скоро Ральф обнаружил, что бездумно слушает какую-то коммерческую передачу – из тех, где зрителям впаривают сотни ненужных вещей. Парень на экране восторженно перечислял немыслимые достоинства ужаснейшей акриловой туники, ворот которой был отделан бисером. «Только представьте, не один, не два, а три – целых три! – вида отделки. Здесь у нас идет стеклярус, здесь круглый бисер, а вот тут, по бокам, каплевидный!»

Интересно, с какой планеты доставляли таких говорунов и чем именно накачивали их хозяева каналов, чтобы они с такой подкупающей искренностью расхваливали устаревший и безвкусный хлам?

Ральф выключил телевизор, и комната погрузилась в тишину. На Ральфа навалилось ощущение пустоты и безразличия. Ему совершенно нечем было заняться. Взяв кружку полуостывшего чая и пакет с печеньем, Ральф бесцельно побрел по коридору. У комнаты Джем он машинально толкнул дверь, и та распахнулась.

Так странно было видеть в этой спальне столько незнакомых вещей! Комната полностью преобразилась. Даже пахло здесь совсем иначе. Джем не успела полностью разобрать вещи, и они все еще лежали в коробках, расставленных вдоль стен. Пустые коробки – аккуратно сложенные – громоздились кучкой у двери. На неубранной кровати валялся халат Джем – голубая одежка из хлопка, с вышитым на спине белым драконом.

Пройдя в глубь комнаты, Ральф принялся изу-чать стопку с дисками, которые Джем выложила на прикроватный столик. Очевидно, что Джем, как и Ральф, предпочитала музыку конца семидесятых: The Jam, Madness, The Cure, Generation X, The Ramones. Он бы и сам не отказался послушать это вновь. Рядом с дисками стояла фотография в рамке: Джем, закутанная в теплое зимнее пальто, прижимала к себе красавца-ретривера. Носик у девушки раскраснелся от мороза. Ральф всмотрелся в фотографию, с запозданием осознав, что не помнит, как именно выглядит Джем – до сих пор он практически не уделял ей внимания. Девушка между тем оказалась очень хорошенькой. Вот только не в его вкусе. Ральф всегда западал на блондинок. Длинноногих красавиц в одежде от лучших дизайнеров и со склонностью к истерии. Блондинок с изысканными именами – такими, как Джорджия, Наташа и Клодия. Блондинок, работавших в художественных галереях и домах моды. Блондинок, которым всегда хотелось, чтобы Ральф был моднее, богаче, аккуратнее, расторопнее и удачливее. Словом, совсем другим человеком.