– Вы с Ральфом хоть иногда готовите?

– Ну-у, – рассмеялся Смит, открывая дверцу холодильника, – думаю, это говорит само за себя.

Внутри лежало множество цветных пакетов с многообещающими надписями: «Зеленый карри по-тайски», «Курица с рисом каджун», «Курица в соусе тикка масала». Здесь же стояли прозрачные пакетики с соусами и супами.

– Одно слово, мужчины! Представляю, сколько денег у вас уходит на еду! – воскликнула Джем. – На самом деле, готовка – на редкость увлекательное занятие. Я тебя научу. И Ральфа, если вы только захотите. – Имя Ральфа она произнесла так, будто была знакома с ним всю жизнь. – Знаешь, я хорошо готовлю. Так мне, по крайней мере, говорили. Я в состоянии приготовить тайский карри. А эта еда в пакетах – в нее пихают столько соли и добавок, чтобы придать хоть какой-то вкус!

Закрыв холодильник, Джем вернулась в гостиную.

– Не хочешь задать мне пару-другую вопросов? – спросила Джем, сняв с полки первую попавшуюся книжку и изучая аннотацию на обложке.

– Тебе с молоком и сахаром? – откликнулся из кухни Смит.

– А меда у вас нет?

Он наугад раскрыл и закрыл несколько шкафчиков.

– Меда нет! – крикнул он. – Зато есть золотой сироп.

– До чего же классная у вас гостиная. Никогда бы не подумала, что здесь живут двое мальчишек.

Для Смита оказалось полной неожиданностью, что его, в его-то тридцать, назовут мальчишкой.

– Спасибо, – смущенно откликнулся он.

Джем тем временем задержалась у кофейного столика – темное дерево, медный узор по крышке. Нет ничего лучше такого столика, ведь по нему с легкостью можно понять, что наполняет повсе-дневную жизнь обитателей дома. На этом столике Джем обнаружила несколько пультов, руководство к спутниковому телевидению, пепельницу, полную окурков, две пачки красного «Мальборо», чью-то визитку, коробку спичек и буклет по доставке пиццы на дом. Под этими завалами ей удалось рассмотреть какую-то книжку по искусству и кусочек сигаретной бумаги для самокруток. Эта находка заставила Джем улыбнуться.

– Пошли поздороваемся с Ральфом. – В дверях, с чашкой чая в руках, появился Смит. – Потом я покажу тебе наш дом.

В момент знакомства Ральф едва взглянул на Джем. Они с Клодией, его нынешней подругой, вновь ругались по телефону. Ральф прижимал трубку подбородком к плечу, а сам тем временем судорожно обкручивал запястья эластичным бинтом в подсознательной попытке пережать кровоток, положив тем самым конец пытке этого нелепого общения.

Увидев Смита, он слегка поморщился и отвел трубку в сторону, чтобы приятель смог расслышать монотонный речитатив несчастной и обозленной женщины. Ральф нажал кнопку громкой связи.

Такое чувство, что я одна должна обо всем думать, что только меня это и касается. Ральф, ты понимаешь, о чем я? Конечно, нет. Кого я тут пытаюсь обмануть? Стоит тебе взять в руки пульт от телевизора, и все остальное для тебя просто пропадает. Этой штуки достаточно, чтобы ты намертво приклеился к дивану. Ты и пальцем не шевельнешь…

– Ральф, – прошептал Смит, – это Джем.

Джем подмигнула Ральфу.

Ральф увидел маленькую, сияющую улыбкой девушку, чье лицо обрамляли завитки темных волос.

Ральф, ты слушаешь меня или снова включил этот чертов громкоговоритель?

Ральф ответил Джем виноватой улыбкой и еле слышно прошептал: «Рад знакомству». Затем он вновь нажал на кнопку и стал что-то тихо вещать в телефонную трубку.

Смит и Джем вышли из комнаты, аккуратно прикрыв за собой дверь.

– От Клодии бывает трудно отвязаться. Они могут говорить так часами. Бедняга Ральф. – Самодовольно улыбнувшись, Смит отхлебнул горячего чая.

– А у тебя, стало быть, нет подружки?

– Ты очень догадлива, – брякнул тот. – Нет, я один.

Смит вновь почувствовал себя неловко. Ему хотелось быть вежливым и любезным, произвести на Джем хорошее впечатление, но, сколько бы он ни старался, получалось наоборот. Схватившись за старинную ручку, он поспешил распахнуть дверь в очередную комнату.

– Вот тут ты могла бы поселиться, – потянувшись налево, он щелкнул выключателем. – Как видишь, комната небольшая, но в ней есть все необходимое.

Маленькая комнатка была выполнена в форме буквы L. Стены облицованы деревянными панелями теплого карамельного оттенка, с потолка свисает люстра в форме остроконечной звезды, сделанной из бронзы и стекла. В дальнем конце комнаты – одноместная кровать, накрытая ярким индийским пледом. Напротив кровати – платяной шкаф двадцатых годов с зеркальными дверцами. На другом конце комнаты – единственное окно, плотно занавешенное тяжелыми шторами, и небольшой лакированный комод.

Джем в восторге сжала руки Смита.

– Это просто чудо! Я так и знала, что мне по-нравится! Можно, я буду здесь жить? Пожалуйста!

Лицо ее по-детски раскраснелось, руки были теплыми от чашки чая.

– Давай я покажу тебе для начала всю квартиру, а потом мы поболтаем, – осторожно заметил Смит. – Видишь ли, для начала мне нужно посоветоваться с Ральфом. До тебя тут было немало желающих. – Он почувствовал, что краснеет, и поспешно отвернулся.

– Хорошо, – беспечно кивнула Джем. Она ничуть не беспокоилась. Ей уже было ясно, что комната останется за ней.

По-хорошему, это должно было обрадовать ее, думала Шевон. Только представьте – ALR, Лондонское радио! Что и говорить, им крупно повезло.

Чуть раньше, только услышав эту новость от Карла, она и правда возликовала – наконец-то сбылись все его мечты. Карл сейчас говорил по телефону. Делился новостями со своей ирландской матерью и русским отцом, которые жили в Слайго. Шевон смотрела поверх книги на его красивое лицо, которое так и светилось энергией. Давно уже не видела она его таким оживленным. Наверняка его мать распирает от гордости при мысли о том, что ее Карл, ее бесценный сын, получил место диджея на крупнейшем лондонском радио. И не когда-нибудь, а в самый прайм-тайм.

Трудно даже поверить в такое. «Добрый вечер, Лондон! Добро пожаловать на шоу Карла Каспарова». Ее Карл, не какой-то там безликий, скучный диджей, а ее Карл будет общаться с тысячами слушателей, ставить свой набор песен и отвечать на всевозможные вопросы. Его имя появится в программе передач: «3.30–6.30 вечера – Карл Каспаров». Drive Time – так будет называться его шоу. На это время Карл станет полноправным хозяином эфира.

Шевон представила классический сценарий «Жары в городе». Пышущий зноем летний вечер, заторы на дорогах, и голос Карла, льющийся из радио машин, плотно застрявших в очередной пробке: «На улице жара, а потому продолжайте слушать Drive Time – это поможет вам сохранить ясную голову». И вот уже в эфире звучит «Up on the Roof».

Еле слышное поскуливание вернуло Шевон к действительности. Четверть одиннадцатого, а они совсем забыли про Розанну. Собака стоически сидела у дверей в гостиную, понимая, должно быть, что сегодняшний вечер не такой, как всегда, и пытаясь деликатно намекнуть на то, что ей по-прежнему нужно справлять свои потребности.

«Бедняжка, мы совсем забыли про тебя!» Расслышав сочувствие в голосе Шевон, Розанна осторожно вильнула хвостом. В следующее мгновение она заколотила им со всей силой – это Шевон направилась в прихожую, где висел собачий поводок.

– Карл, я выведу Розанну на улицу. Идем, детка, пора прогуляться.

Шевон с трудом втиснулась в зимнее пальто, которое за этот год будто уменьшилось в размерах. Пока она одевалась, Розанна с довольным сопением поджидала у двери.

Шевон с удовольствием вдохнула студеный ночной воздух. Центральное отопление, эмоции последних часов и шампанское сделали свое дело. Пора было немного охладиться. Стоял чудесный октябрьский вечер. Высокие дома по Алманак-роуд выглядели особенно элегантно под покровом темного неба, озаренного полной луной.

Розанна, должно быть, тоже ощутила на себе воздействие луны. Она топталась на месте, усиленно нюхая воздух. Ее черная шерсть поблескивала в лунном свете. Вместе они зашагали в самый конец улицы. Шевон тем временем пыталась разобраться в своих чувствах. Она успела привыкнуть к той незатейливой жизни, которую они столько лет вели с Карлом. Она как-то не задумывалась о том, что не работала фактически с тех самых пор, как оставила место техника в художественном колледже Суррея. Шевон сводила концы с концами, делая подушки и прочие незатейливые украшения для дизайнерского магазинчика на Уондсворт-Бридж-роуд. Карл по выходным подрабатывал диджеем в местных пабах. Этих денег и того, что он получал в «Sol y Sombra» за обучение клубным танцам, вполне хватало на их скромные нужды.