— Ульяна Рыбакова, двадцать восемь лет, планета Земля. Всё правильно?
— Правильно, — Ула кивнула.
— Ты — старшая родственница Кира, что ли? — хохотнула Лариса.
— Нет, просто однофамилица.
— Н-да? А жаль. Насколько всё было бы проще…
— Если Ульяна, значит, Уля, — веско заметил Фред.
— Нет, Ула. Многие не могут выговаривать смягчённые гласные, так уж исторически сложилось. Вот я и представляюсь Улой сразу, всё равно потом будут произносить по-своему.
— Ладно, неважно. Расскажи нам о себе, я-то рассказывал, теперь твоя очередь. Кстати, зря ты тогда не пришла, никто бы тебя там не съел, а вот кучу интересных историй от меня не узнала. Хотя ещё не всё потеряно, только попроси. Ну?
А что — ну? Не запрягал вообще-то.
2.
Эти двое вели себя на удивление мирно, терпеливо ждали её слов.
— Рассказывать мне особо нечего, у меня жизнь неинтересная. Родилась в провинции, работаю библиотекарем, читать люблю. Да ты сам в сети уже всё нашёл, мне и добавить нечего.
— Читать любишь? Любовные романы, конечно?
— Нет. Книги о путешествиях.
— Правду сказала, — Фред с удивлением в глазах повернулся к Ларисе. — И взгляд такой открытый, серьёзный. Невинный.
Ну, разумеется. С возрастом поневоле учишься выражать лицом то, что требуется. Особенно после некоторых происшествий.
— Невинная, говорите? — Фред снова посмотрел на Ларису, та поджала губы. Фред обратно повернулся к Уле. — Ты что, и вправду ещё девочка?
— Нет, — спокойно сказала Ула.
— Значит, наверняка хочешь! Так чего же ты кочевряжишься? Какая тебе разница, раз уже не девочка? Признайся, что хочешь! По-другому не бывает, природа у людей такая, все хотят!
— Бывает всё, что угодно. Я не хочу, и это правда.
— Интимофобка, что ли? — злорадно воскликнула Лариса.
— Лариса, какая ты проницательная! — восхитилась Ула. — Ты меня просто поражаешь иногда!
Золотая красавица поглядела на неё с подозрением.
Фред смотрел широко распахнутыми глазами, в них отражался солнечный свет, как в стекле. Сосредоточенный азартный взгляд тигра перед прыжком. Или змеи — перед броском. Весёлый, безумный, абсолютно уверенный в себе хищник. Уголки губ приподняты в некоем предвкушении. Ноздри расширены и подрагивают.
— Что, правда, что ли? А по-моему, интимофобок не бывает, бывают неумелые мужчины! Вот я сейчас проверю!
Он схватил Улу и попытался поцеловать в губы, но только мазнул своими губами по её щеке. Ула успела отвернуть голову. И тут же предупредила, сглотнув:
— Сейчас блевану! Прямо на тебя.
— Фред, пусти её! Мне твой красивый костюм жалко!
Парень был с ног до головы затянут в блестящую, мелкочешуйчатую кожу. Точно змей. И как ему не жарко?
— Что? Так-таки ничего не чувствуешь?
— Ничего.
Это была правда. Она с лёгкостью могла ничего не чувствовать, когда сама того не хотела.
— Неправда! У тебя там всё пульсирует! У тебя там эти… как их… бабочки в животе, вот!
— Правда, — спокойно сказала Ула. — Я ничего не чувствую.
— Правда! — горячо подтвердила Лариса. — Всех бабочек у неё в животе сожрали тараканы из её головы!
Ула благодарно посмотрела на Ларису.
— Ого! Женская солидарность!
А Ванда-то права. Он дурак. Какая солидарность? Тут самое откровенное соперничество. Но для Улы оно как нельзя более кстати.
— Да никоим образом, котик! Наоборот, солидарность с мужчиной, который мне очень-очень нравится! — сладко замурлыкала Лариса.
Ой, не, только не котик. Котики-мауры, конечно, наглые и пошлые, но не до такой степени.
3.
Фред сосредоточенно размышлял.
— Дикая ты какая-то! — наконец выдал он после некоторых раздумий.
— Дикая, — охотно согласилась Ула.
Дикая, тупая, некультурная, примитивная, бездарная, безобразная… И вообще хрень на ножках. Вот так и считай, только отстань от меня.
Фред прищурился.
— Да мы никак транслируем да внушать пытаемся! Ого, как мы умеем! Ещё интересней!
— Ничего она не транслирует. И ничего, в самом деле, не чувствует. Просто скучная курица! Ты в упор не видишь, что ли?
Ула спохватилась. Но ведь она и вправду ничего такого не умеет!
— Ладно, поверю, что не транслирует, иначе я бы однозначно почуял, а не просто заподозрил. Но в современном мире вредно быть дикой, вредно быть наивным ребёнком. Пора окультуриваться. Пора становиться взрослой и жить регулярной интимной жизнью!
Да-да, яйцо будет курицу учить, тьфу ты ну ты. Не, просто тьфу.
— У меня нет взрослых потребностей, и мне это даже нравится, — мирно заметила Ула. — Мне так спокойней живётся.
— Не хочешь меня, не ценишь, не уважаешь. Так какого рожна тебе надо?!
От этого типа — никакого.
И такое впечатление, что тип сам себя сейчас накручивает, а это уже становится небезопасно. Хочется вскочить и дать дёру, но пока что лучше не делать лишних движений, выждать, а затем спокойно уйти. Не поворачиваясь спиной.
Он посмотрел в её спокойное, равнодушное лицо и, видимо, отчётливо это понял. Бледно-стальные глаза стали просто белыми от бешенства.
Ула всерьёз испугалась и застыла на месте. Зря она вздумала воевать открыто. Он же сейчас убьёт её на месте. Похоже, там вообще с крышей не всё в порядке. Берсерк! Почему она не отнеслась серьёзно к Лизиному предупреждению?!
И тут очень вовремя на Фреде повисла Лариса. Потёрлась о него пышной грудью, ласково погладила по волосам, чмокнула в щёку. Взгляд у парня мигом изменился, серо-стальной лёд растаял и поплыл стеклянистым сиропом.
— Вот ты меня хорошо понимаешь, ты прелесть.
— Конечно, я прелесть. А ты не ценишь, проказник!
Уфф, опасность миновала. Вот пусть этот берсерк и берсеркерствует в другом месте, а её, Улу, оставит в покое.
Девушка незаметно попятилась и тихонько пошла прочь.
Её ухода не заметили.
Прежде чем уйти, она ещё немного послушала. Надо убедиться наверняка, что двое, как следует, заняты друг другом, и за нею никто не побежит.
А двое на сцене продолжали выяснять отношения.
4.
— Да что ты в неё вцепился? Она совершенно не стоит того!
— Ну, киска, меня можно понять. Она какая-то другая. Она не похожа на богатых студенток. Она меня интригует, разгадать её хочу.
— Да нечего там разгадывать, просто нечего, пустота одна! Конечно, не похожа, потому что нищая. Так тебе и нужны богатые студентки, ты же сам не зарабатываешь!
— Неправда, я зарабатываю! — оскорбился Фред. — Я модель. Так сказать, сделал тело — гуляй смело. И в кино я снимался, в приключенческо-фантастических сериалах. И за некоторых монстров мне хорошо заплатили. Это ты всё деньгами меряешь. Небось, и от меня тебе нужны только деньги и положение в обществе!
— Котик, ты дурак. Не сердись, пойми. Разумеется, мне нужны деньги и положение в обществе. Они — основа всего. Нет денег — нет здоровья, нет престижного образования, а значит, вообще твоё будущее под вопросом. Наконец, без денег нет даже маленьких радостей, вроде путешествий. Но мне же не нужно всё это от всех подряд! А только от тебя! Потому что ты мне очень-очень нравишься!
И Лариса тоже права. Он дурак, но не потому, что модель. Одна из подруг Ванды подрабатывает моделью, но при этом она серьёзная, учится в техническом вузе. А потому он дурак, что по-глупому агрессивный… Хм-м, а что, бывает умная агрессия?
На несколько мгновений Ула выпала из разговора, который подслушивала, сидя в зелёной норе…
— Ревнивая сука! Тебе-то почём знать, на чьи фотки я дрочу? — презрительно бросил Фред.
— А вот знаю! Потому что когда ты дрочишь на мои фотки, я икаю и не могу спать!
— А может, ты не можешь спать просто потому, что хочешь меня?
— Хочу! — обрадовано вскричала Лариса. — Ты в упор не видишь, что ли, кто действительно тебя хочет?
