И я всплакнула. Больше от обиды и непонимания, чем от само́й мизерной пенсии. Успокоившись и вытерев глаза, вышла на кухню трудиться дальше. Но от наших детей не так-то просто что-то скрыть. Мгновенно я была ими окружена, и меня стали тормошить и требовать рассказать, кто меня обидел и зачем я плакала. Отбиваться долго не было сил, и я сказала:
– Вот, моя страна решила, что я ничего в своей жизни не сделала, и теперь пенсия у меня будет, как у бичей, которые, вон, на улице подаяние просят.
Дети замолчали, подумали и надулись. Я решила, что это они за меня переживают и тоже обиделись на государство. Но вдруг услышала:
– Ты что, на пенсию надеешься? Всю жизнь нас всех растила, неужели мы о тебе в старости все не позаботимся? Как ты можешь об этой пенсии плакать?!
Я опешила. Сколько себя помню, все вокруг «об этой пенсии» заботились, оформляли и только о ней и говорили. Я всегда думала, что это так важно! Я привыкла надеяться на неё! Мои дети, как часто вы оказываетесь мудрее, чище, правильнее, я никогда не устану учиться у вас!
Мой сын растолкал кучку сестёр и сделал шаг вперёд:
– Всё, всем молчать! Я – единственный сын в семье. Я маму кормить буду!
Я опять плакала, но эти слёзы были такие сладкие…
Цветок четвёртый
Лида
Лепесток первый
«Вороность»
Лида – это наша с батюшкой услада. Тихая, кроткая, любящая, трудолюбивая девочка, которая каждый день молится: «Господи! Дай мне дать!». Чудесный, нежный цветок. Наверное, в каждой многодетной семье есть такой «Божий подарок». Всё в этом ребёнке радует. Но есть в ней какая-то «вороность», вроде: «Экая ты ворона. Опять всё забыла и перепутала!».
Понятно, что это происходит от её задумчивости, самоуглублённости, но довольно часто она подводит кого-то из нас или даже всю семью.
Однажды в первый день Великого поста батюшка собрал всех детей и перед тем, как благословить их на пост, каждому указал, с каким главным пороком ему надо бороться. Тут были и гордость, и лень, и враньё, и непослушание. Лидочке батюшка долго втолковывал, что нельзя быть такой рассеянной, разбросанной и подводить всех вокруг себя. Лида с большим вниманием выслушивала папины поучения и смотрела на него с такой решимостью, что я внутренне за неё порадовалась.
Наконец кончились наставления всем, включая маленькую Павлочку. Детишки вереницей потянулись к папе под благословение. Получив его, побежали к себе.
Последней медленно идёт Лида. Не дойдя до комнаты, вдруг возвращается.
– Папа! Я обязательно буду бороться со своим главным грехом! Только я забыла – с каким?
Лепесток второй
Отпетая кукла
На сей раз Родя с Лидой дома вдвоём, не считая меня (Роде четыре года, Лиде – два с половиной). Оборудовали детскую комнату под церковь. Родион надел свою розовую ризу. Даже сделал из воды и хлеба причастие. А Лидочка – многодетная мама. Собрала своих и чужих кукол, надела им платочки и всех принесла на «службу».
А служба идёт. Вот Родик вышел причащать, и Лида одну за другой подносит своих кукольных деток. Я на кухне слышу, как довольно долго длится это действие. Осталась последняя кукла с синими волосами, новая, дорогая, только недавно подаренная дедушкой. Лидочка интенсивно её трясёт и не подходит к причастию.
– Ты что? – спрашивает Родион.
– Она пачет.
– Почему плачет? Причащать не буду, пока не успокоишь.
На какое-то время воцаряется тишина.
– Ну как?
– Всё пачет.
– Ну, успокой.
Спустя пять минут.
– Что?
– Всё пачет.
– Тогда ложь (клади. – Прим. авт.). Отпевать буду.
Из комнаты раздаётся протяжное «Со святыми упокой», и вот оба выбегают ко мне на кухню и буквально брякают об стол коробку с синеволосой куклой.
– Что вы мне тут бросили? Уберите сейчас же!
– Это мы её похоронили. Нам некогда, мы ещё службу не закончили.
Убирая вечером коробку с куклой, я вдруг обнаружила, что голова её почти отвалилась. Резиновая шея лопнула так, что и не заклеить. Постояв немного с коробкой в руках, я понесла её на помойку «хоронить», пока дети спят.
Лепесток третий
Богословы
Уже вечер. Дети легли спать в кроватки. У меня наступило время, когда я могу с большей эффективностью заняться делами. Я у «рабочего станка» – на кухне. У Роди с Лидой в темноте идёт тихое перешёптывание на волнующие темы. Родя:
– Лида! А я решил больше не грешить.
– Здорово, Родя!
– Ну и ты не греши.
– А я не могу, всё грешу, – вздыхает кроткая Лидочка.
– Вот я не буду грешить, – развивает тему Родион, – и у меня крылья вырастут.
– Как у ангела?
– Как у ангела!
– Ой, здорово! И в церковь опаздывать не будешь.
Молчание. Вздох Лиды. Родя переходит в наступление:
– А ты тоже возьми и не греши.
– Не могу я.
– А тогда окажешься в аду. Там страшно и огонь горит.
– А может, там не так страшно?
– Попадёшь – узнаешь! – отрезает Родя, и, спустя немного времени, я слышу ровное дыхание двух моих спящих богословов.
Лепесток четвёртый
Маленькая хозяйка
Я уже упоминала о моём труде в гимназии, когда не нашлось учителя по МХК. А я окончила Московский архитектурный институт, и батюшка попросил выручить гимназию. Я долго отпиралась. И лишь тогда, когда отец Андрей очень строго меня благословил быть учителем, я стала им.
Трудно было очень. Маленьких детей – Фросю, Соню, Павлу – приходилось оставлять дома одних и убегать на уроки. Иногда, когда дома оставалась Лидочка, я была за малышей спокойна. Конечно, на перемене старалась быстренько позвонить домой.
– Лидонька, лапонька, как вы там?
– Всё хорошо! – раздаётся тоненький голосок.
– Детей накормила?
– Да.
– Павлочке суп протёрла?
– Протёрла.
– Как она ела?
– Хорошо. Всё съела и укакалась.
– Ты её помыла?
– Помыла.
– Баиньки уложила?
– Да.
– Давно?
– Уже час спит.
– Ну, молодец! Я скоро приду.
– Ага… А кто это?
Лепесток пятый
Ой!
Когда Лидочка пошла в школу, у нас родилась Павла. Все детки лет до трёх-четырёх плохо спали, мне приходилось почти всю ночь качать, пеленать, успокаивать. А потом наступал новый день, когда надо было начинать домашние дела: готовить завтрак, обед, ужин, кормить, поить, – и никто, кроме меня, этого делать не мог.
Бог посылал мне иногда помощь – добрых друзей, которые подхватывали домашнюю работу, когда она уже «вываливалась» из моих рук. Но что было труднее всего – так это постоянное недосыпание. Только ребёночек начинал сносно спать, рождался следующий, потом следующий. Рай я себе представляла так: зелёная-зелёная трава, на ней белая-белая кровать пять на пять метров, и я сплю, сплю… Сто лет, двести, пятьсот – пока не высплюсь. Однажды я открыла свои мечтания мужу, а он ответил:
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
