– Ты всё знаешь? – спросила она у Пашки в тот раз.

Он кивнул, стряхивая с кителя воду, и уселся напротив. Как всегда с работы. Аля шутила, что он ест, спит и купается в форме, а переодевается в штатское, только когда гостит у неё на даче.

– И что скажешь? – Аля изучала своё отражение в чашке и боялась смотреть ему в глаза, потому что тогда ещё надеялась.

– Гриша – хороший парень, настоящий друг. Он меня из таких передряг вытаскивал!

– А я?

– А ты достойна наконец счастья.

– А ты?

– Да подними ты глаза, Аля! – не выдержал Пашка и коснулся шершавым пальцем её подбородка. – Пока у меня есть хоть малейший шанс, я не отступлюсь.

Аля смотрела в его сияющие глаза и точно знала, что это не о ней.

– Я родился, чтобы высадиться на другой планете, – подтвердил её знание Пашка.

– Успеешь прокатиться на «квантовом колесе»?

– Не я так другие! Ты помнишь, где мы были? Глупые школьники, которые всего лишь услышали про «квантовое колесо» Фейгеля. И где мы теперь?

С детства Пашка мечтал покинуть солнечную систему, а Аля так сильно хотела его порадовать, что поступила на факультет космических исследований и добилась начала работ над полуфантастической теорией топлива из вакуума. Аля не была ведущим исследователем, но отдала проекту десять лет жизни и несколько раз уберегла его от провала.

– Я уволилась, – осмелилась сказать Аля.

Паша внимательно на неё посмотрел:

– И хорошо. Ты сделала всё, что могла, прототип передан в производство.

– Выходи за Гришку, а я покину Землю навсегда, – закончила за него Аля.

Он молчал. Аля положила руки на стол и закрыла глаза, чтобы спрятать слёзы.

– Есть такая легенда, – прошептала она. – Вселенная бесконечна. И каждый раз, когда человек совершает выбор, вспыхивает новая звезда. Где-то там сейчас завертелась планета, окружённая такими же душными облаками. За столиком на веранде другая Аля положила руки на стол, и другой Паша сжал её холодные пальцы. И не отпустил.

Паша молчал, и тогда Аля попросила его:

– Уходи. Не могу тебя сейчас видеть.

Позже Аля даже была благодарна Паше за тот разговор и выбор: жизнь с Гришей и рождение Юры и вправду подарили ей счастье.

Боковым зрением Аля заметила знакомый китель и поняла, что всё это время смотрела на солнечную мостовую и почти ослепла.

– Ты всё знаешь, – теперь была очередь Пашки начинать непростой разговор этими словами.

– У жизни забавное чувство юмора, – Аля щурилась, чтобы его рассмотреть. – Я так боялась, что ты улетишь навсегда, а вместо тебя теперь улетает мой сын.

Пашка как будто не изменился за эти годы: всё тот же взгляд с безумной искоркой, всё те же прилизанные русые вихры, которым так редко удавалось взъерошиться, только кожа стала потолще да морщинки поглубже.

– Поверь, если бы я мог полететь вместо него, я бы полетел.

Он передёрнул плечами, но Аля знала, как много боли скрывает этот небрежный жест.

На выпускном в школе она уговаривала его поступать вместе с ней на факультет космических исследований, но он переехал в другой город учиться на лётчика, чтобы стать космонавтом.

«Не хочу изобрести вакуумный двигатель, на котором полетят другие – хочу лететь сам!» – сказал он тогда.

– Юру никем нельзя заменить? – Аля сжалась и отвела взгляд.

– Да ты в своём уме?! – закричал Паша.

– Может, есть другие достойные ребята…

Паша её резко перебил:

– Чтобы ты знала: Юра летит не потому, что он твой и Гришин сын, а потому что он лучший, понимаешь? Он рассказал, как спас двух сопляков на Марсе? Он рассказал, что он назначен помощником командира?

Аля отрицательно мотнула головой.

– Я понимаю тебя, – начал Паша.

– Ты не можешь меня понять, – отрезала она. – У тебя нет никого на Земле! Тебя и самого здесь нет.

Когда Але бывало больно, она «кусалась» и нападала – Паша это знал и прощал её.

Потому что и она прощала его всю жизнь.

– И всё-таки наша мечта сбылась. Мы изменили с тобой мир, Аля! – примирительно улыбнулся он.

Но Аля улыбнуться в ответ не смогла, лишь цинично процедила:

– Нет ничего страшнее сбывшейся мечты, когда она искажается реальностью.

В последние выходные Юры они втроём выбрались за город с палатками. По настоянию Гриши о будущем не говорили – гуляли по лесу, исследовали меловые пещеры и холмы, купались в реке и ловили рыбу. После заката жарили её на углях, пекли картошку, пели под гитару.

Как в детстве, как сотню и тысячу лет назад.

Юра держался непринуждённо, лишь изредка замирал, глядя в небо – как будто сквозь облака. Аля прикусывала язык, чтобы не разрыдаться.

И только ночью, под уютный храп Гриши, Аля и Юра наконец поговорили – оба знали, другого шанса не будет. Откинув внешний полог палатки, они смотрели сквозь сетку на звёзды. Аля сжимала горячую ладонь сына.

– Вы полетите назад? – прошептала она.

– Это план А. Но есть и другие варианты, даже с основанием колонии, если позволит окружение. И если вернуться будет невозможно.

Аля помолчала, собираясь с духом, и вложила ему в руку кулон. Он поднёс его поближе к лицу, чтобы рассмотреть в лунном свете.

– Внутри фотография: ты, я и папа. А под стеклом в крышке щепотка земли. Я отпускаю тебя, Юра. Для любви нет преград: ни скорость света, ни даже смерть не помеха. Лети с лёгким сердцем, и я навсегда останусь в нём.

И будто что-то щёлкнуло, собралась мозаика, и впервые за этот месяц Аля смогла вдохнуть полной грудью и спокойно выдохнуть.

Она и сама почти поверила своим словам.

– Спасибо, мама, – прошептал Юра и как в детстве уткнулся в её плечо лбом.

– Если вселенная бесконечна, то, может быть, ты прилетишь на планету, где живёт другая Аля, которая никогда не участвовала в разработке «квантового колеса». Передавай от меня привет, и что я ни о чём не жалею.

– А может быть, мы попадём в кротовую нору и вернёмся раньше, чем улетели, – подхватил её игру Юра.

– А если вы вернётесь на Землю в далёкое будущее, где уже изобретут машину времени, не забудь вернуться за мной сюда…

Они выдумывали небылицы, пока не начало светать, и лишь тогда забылись тревожным сном.

Пашка вещал с экрана про каждого члена экипажа. Родился, учился, вырос, первый полёт на Луну, экспедиция на Марс, стажировка на орбитальной станции Плутона.

Аля не собиралась смотреть, отказалась от десятков интервью, и они спрятались с Гришей на даче.

Аля не собиралась смотреть, но не могла оторвать глаз от всех этих молодых ребят и девчонок, которым оставались последние часы на Земле. Такие разные и такие одинаково страшные истории. И Пашка о каждом говорил как о родном ребёнке.

И особенно о Юре.

Как же стыдно стало Але за едкие слова, брошенные на последней встрече! Почти месяц они не общались с Пашей – такое бывало и раньше, как-то раз они не слышали друг о друге год. Но именно сейчас Аля остро почувствовала свою вину.

В оцепенении она смотрела на других родителей, как те гордились и плакали. Как выступал её бывший начальник, и до её сознания не доходил смысл фраз «сила Лоренца», «электромагнитное поле» и «массив наночастиц». А также «Алла Смирнова дважды уберегла наш проект – вытащила на чистом энтузиазме!»

Алла. Аля. Неужели это про неё?

Она собиралась весь день пересаживать розы или печь пирог с вишней или бессмысленно пялиться в небо в полной тишине, но вместо этого пятый час не могла оторвать глаз от экрана.

Наконец наступило время старта.

Сам по себе он не нёс никакой опасности – рядовой запуск ракеты, пересадка на орбитальной станции и лишь оттуда корабль с «квантовым колесом» понесёт ребят до Плутона и дальше, за пределы солнечной системы.

Но именно старт обрубал любые, даже самые ничтожные вероятности.

Пять.

Пока идёт обратный отсчёт, в кадре может появиться Пашка и сказать: «Розыгрыш!»