– Прощевай, дедушка. Флягу прими от меня как подарок, тебе пригодится в дороге. И осторожнее смотри, на болотах не утопни. А мне домой уж пора, – сказал он напоследок, развернулся и уверенно зашагал прочь.

– А хочешь, я тебе расскажу, как всё на самом деле было? – тихо бросил ему вслед Вейлир.

Мальчик замедлил шаг.

– Про древних расскажу, про друидов? – продолжал соблазнять старец.

Ренард в нерешительности остановился.

– Про иных и других опасных созданий?

На этих словах Ренард не выдержал, мальчишечье любопытство пересилило детскую обиду, и он вернулся к костру. Скинул с себя снаряжение, сел и требовательно посмотрел на старика.

– Начинай.

И Вейлир повёл неторопливый рассказ.

…С начала времён за вельтами присматривали древние боги. Нерадивых наказывали, трудолюбивых поддерживали, злых и подлых карали. Богов было много, на каждый случай жизни – свой.

Над всеми стояла Деа Матрона – богиня плодородия и процветания. Богиня-мать, радеющая за своих детей. Божественных, человеческих и нечеловеческих. Ей поклонялись повсюду, почитая и превознося её имя. Дарили плоды земледелия, молоко и вино, взыскуя о богатом урожае с полей и многочисленном приплоде от скотины. Обычно она отвечала. Ну почему бы и нет, если ей вовсе не сложно?

Помогали ей старшие боги, верховная троица: Водан – бог ветра и бури, Доннар – бог грома и молний, Циу – бог войны и воинской доблести. Эти больше карали. Их боялись и почитали, забивая на алтарях жертвенных агнцев и священных белых петухов. А жертвы человеческие боги забирали сами, в основном когда люди их гневили, но такое происходило нечасто.

Дальше шли ещё трое. Не старшие, но и не в общем ряду. Суровые, требовательные и грозные. Они жёстко спрашивали с людей за любые ошибки. Не принёс должных даров и утонул в море – это оскорбился Тевтат, бог большой воды; заблудился или задрали волки в лесу – это обиделся Эзус, бог высоких деревьев; перебрал эля и угорел в избе – за это ответственен Таранис, бог огня.

Но были и другие боги. Младшие. Добрые. Те, что с удовольствием помогали людям добывать хлеб насущный.

Земледельцам благоволили Литавис, Росмерта и Алус, оберегали от засух, защищали посевы от вредителей и потравы.

Суцелл дарил виноградарям новые сорта винных ягод.

Эпона помогал коневодам с лошадьми.

Моккус следил, чтобы свинопасы не растеряли хрюшек, и заботился о приплоде.

За кузнецами присматривал Гоббан, исподволь открывая месторождения железной руды и секреты ковкой стали.

О чистых источниках заботилась Ковентина, а полными колодцами ведала Имона.

За здоровьем людей следили Сирона, Белениус и Алан, открывая целителям секреты врачевания и целебные свойства трав.

В каждой речке, в каждом озере селилась своя богиня, посылая рыбакам богатый улов за малую благодарность.

Особо почитали Сейшамни Левтисикай – богиню сельских мест, луны и охоты. Она же ведала перекрёстками. Не теми, дорожными, что встречаются каждому путнику, а теми, что ведут в подземный мир – мир усопших, мир, где умершие души дожидаются нового воплощения, мир, которым правили три сестры…

– Погоди, – прервал старца Ренард. – Сейшамни Левтисикай. Это ей ты глухариную голову в костёр кинул?

– Голову в костёр? – усмехнулся старик. – Ну, можно и так сказать. На самом деле мы с тобой провели древний обряд всех охотников, но да, ей. Раньше всегда так делали, а сейчас даже в благородных семьях отроков этому не учат. Я продолжу?

Ренард нетерпеливо кивнул.

…Так вот, три сестры. Бадб Катха, Морриган и Немайн. Богини, что отмеряли жизнь, её отбирали и решали, кому и как умереть. А от того, как смертный принимал свою кончину, зависело, кем он станет в следующей жизни и как долго будет ждать нового воплощения. Если знать способ, то эти богини могут наделить человека небывалыми силами, но играть с ними опасно. Сложно угадать, на что они могут разгневаться и что попросят взамен.

На лесных полянах, в долинах рек и на вершинах холмов вельты ставили алтари, дольмены и менгиры, где поклонялись вышним силам. За капищами присматривали друиды – седовласые старцы в белых одеяниях – мудрецы и целители, хранители знаний былых поколений. Они толковали волю древних богов и задабривали их ритуальными жертвоприношениями. Богиню-мать восславляли безвинные девы, одаривая плодами земледелия…

Ренард, словно впервые увидел старца, внимательно посмотрел на его одежду, на посох, на бороду и снова перебил:

– Так ты друид?

– Друид, – с улыбкой согласился тот.

– И знаешь, как испросить великие силы? – недоверчиво прищурился Ренард.

– Знаю, – не стал отрицать Вейлир.

– Испрашивал?

– Нет, – честно признался старик, – страшусь. Не разгневать богинь, нет. Боюсь, не справлюсь с полученным даром. Друид светлым должен быть, а сила трёх сестёр тёмная. Страшная сила. Непредсказуемая.

Ренард, удовлетворённый ответом, замолк, а Вейлир продолжил.

…Были ещё ведуньи, ведьмы и знахарки. Одни трактовали вещие сны и знамения, другие знались с иными – привечали полезных и отваживали плохих.

Иных везде называли по-разному – чужане, иншие, нежить и даже нечисть, – но смысл от этого не менялся. Не люди – нелюдь. С особенным обликом, странным укладом, нечеловеческими привычками и желаниями, подчас до изумления жуткими. Мелкие и не очень, добрые и не совсем. Кто-то подчинялся богам, кто-то их боялся, а кто-то плевал на всех и делал, что ему заблагорассудится. Горы, леса и водоёмы ими кишели: зелигены, ундины, барбегази, список длинный. Даже людские жилища не обходились без них – домовёныш, овинник, сенник, да много кого ещё, всех не упомнишь. Если подкормишь, то и помогут, обозлишь – навредят. Но люди как-то находили с мелкими сущностями общий язык: когда молочка нальют, когда хлебушка на столе оставят, а когда похвалой обласкают…

– Ты говоришь, были, – не утерпел Ренард. – А сейчас они есть?

– А как же. Конечно же есть, куда ж им деваться-то?

– А почему я тогда их не встречал?

– Скрытные они стали, да и затаились с приходом Триединого, стараются не показываться без нужды людям, больше прячутся.

– А ты ещё про опасных иных рассказать обещал.

– Да все они небезобидные, – хмыкнул друид. – Даже мелкая тварюшка вроде полевика может выкинуть какую-нибудь пакость. Тут многое от самих людей зависит.

– В смысле от самих людей? – не понял Ренард.

– В том смысле, что добро притягивает добро, а зло порождает зло. Если люди скверные, жадные, злые, то и чужане подбираются им под стать. В таких местах много чего завестись может: ругару с личиной лютого зверя, дипы, алкающие крови, гауэко – охотник за ночными гуляками… Но этих хоть можно извести и отвадить, а есть ещё те, с кем не договоришься и не задобришь никакими подношениями. Человекам они сулят лишь страшную смерть, если кому не повезёт с ними встретиться…

На этих словах друид замолчал и надолго погрузился в тревожные размышления. Костёр уже давно потух, лишь мерцали редкие угли в сгустившихся сумерках. Солнце ещё не зашло, но в лесу всегда раньше темнело. Ренарда это беспокоило мало – здешние окрестности он знал как свои пять пальцев.

– О ком ты? Расскажи поподробнее, мне жутко интересно, – затеребил де Креньян притихшего старца.

– О ком? О жнеце смерти по имени Анку и Семерых его вестниках, – тяжело посмотрел на него Вейлир из-под нахмуренных бровей. – Нет в этом ничего интересного, отрок, только страх, боль и скорбь. Да и не стоит о них на ночь глядя. Беду можем накликать.

– Да ничего не накличем, – легкомысленно отмахнулся Ренард и осёкся.

В дебрях леса раздался леденящий душу вой, деревья заскрипели, колыхнув ветвями на фоне полного безветрия, на болоте послышалось бульканье и чавкающие звуки, словно кто-то шёл к ним через топь. Ренард вздрогнул, непроизвольно схватился за нож и заозирался, а старец, насторожившись, прислушался.