– Я думала, он спустился сюда, чтобы познакомиться с гильдией и офанимами, – сказала я, когда Ева распахнула дверь нашей комнаты.

Это была одна из самых больших спален в гильдии. Комната простиралась примерно на пятнадцать метров во всех направлениях и полностью состояла из белого кварца, за исключением стеклянного потолка. Хотя мебели было маловато. Только две двуспальные кровати, две тумбочки и длинная обшитая шелком скамейка прошли отбор. Ангелы предпочитали предметы первой необходимости беспорядку.

– Думаешь, он ищет жену?

– Лей, Лей, Лей, – покачала головой Ева, открывая шкаф нажатием руки на стену. На свет показалось обилие шелка, атласа и блесток.

– Что? – я бросила свою книгу на кровать.

– Как мой отец познакомился с моей матерью? – вешалки стучали, в то время как девушка обдумывала свой наряд.

Я хмурилась, пока не поняла, к чему клонит Ева.

– Когда она посещала мужские гильдии после того, как стала архангелом.

Девушка слегка драматически хлопнула в ладоши:

– Она умеет слушать!

Учитывая, что Ева рассказывала эту историю триллион раз, конечно, я знала ее. Бьюсь об заклад, все американские гильдии слышали о романе между первой женщиной-архангелом и Неоперенным, известным как шестьдесят пять, потому что именно столько перьев ему не хватало в день встречи с матерью Евы.

Он настолько хотел стать ее потенциальным женихом, что завершил свои крылья за месяц, а именно столько времени у него было до окончания периода ухаживаний. Это достижение по праву сделало отца Евы легендой, потому что ни у одного другого Неоперенного не получилось заработать более двадцати перьев за такой короткий срок. У меня в среднем выходило около десяти, и то в особенно насыщенные месяцы.

Опять же, редко кому из Неоперенных удавалось заполучить Троек – грешников, стоящих сотню перьев. Легче заставить божью коровку избавиться от своих точек, чем Тройку – искупить грехи.

Ева сняла с вешалки платье из ламе[4], украшенное жемчугом, который собрали в Элизиуме в море Нирвана, подарок на день рождения от матери.

– Советую надеть платье, которое я тебе подарила.

Я допила молочный коктейль, пошла выбросить стакан в ангельский мусоросжигатель в нашей ванной и вернулась в спальню. Я вскрыла свой шкаф и достала стойку с одеждой. Платье цвета слоновой кости, которое купила мне Ева, выделялось среди моей серой, черной и темно-синей одежды. Единственная вспышка цвета в гардеробе – это моя горячо любимая коллекция туфель на шпильках.

Я спрятала крылья и расстегнула промокшее платье, затем сняла ботильоны и бросила все в корзину, которая убирала грязь с помощью ангельского огня. По крайней мере, со стиркой проблем не было.

– Я больше настроена на черное, – сказала я, возвращаясь в ванную и проскальзывая в душ, вода в котором всегда была идеальной температуры. Жизнь в человеческом мире научила меня никогда не принимать такие удобства как должное. Я намылилась несколько раз, а затем насухо вытерла свое тело, теперь пахнущее мылом.

Ева заскочила в ванную, размахивая кремовым платьем.

– Ты всегда носишь черное. Пожалуйста, надень это.

Вздохнув, я уступила. После того как холодный шелк заструился по изгибам моего тела, я взглянула на свое отражение в зеркале ванной. Сложно было понять, где заканчивается платье и начинается моя обнаженная кожа. Ни один тональный крем не мог похвастаться таким эффектом.

– Тебе не кажется, что я с ним сливаюсь?

Ева подошла ко мне сзади, завязывая ремень из бисера на свою узкую талию.

– Наоборот. Оно подчеркивает твои волосы и глаза.

Мои волосы и глаза всегда заметны. Я расчесала пальцами длинные волнистые пряди и перекинула их через плечо. Почему из всех цветов именно кремовый?

Ева вытащила черный карандаш для глаз из своих запасов косметики – хотела подчеркнуть зелено-карие глаза. Искусно растушевав линии для создания эффекта смоки айс, она повернулась ко мне, золотая ткань платья колыхалась на ее стройной фигуре.

Меня пронзила зависть от того, насколько не по-ангельски выглядело мое фигуристое тело на фоне Евы. Конечно, у меня выраженная талия, но грудь и бедра такие… такие брр.

Архангел расправил крылья для тебя, Лей, напомнила я сама себе. Если только Ева не ошиблась и он не хотел просто похвастаться своим оперением.

Девушка сомкнула губы, чтобы растушевать красный тинт.

– Обещаешь завершить свои крылья как можно быстрее? Не хочу надолго расставаться.

– У меня осталось всего четырнадцать месяцев, так что я постараюсь, – пробормотала я.

Если я провалюсь…

Меня пробрала дрожь.

Неудача – не вариант.

Голос Офана Миры пронесся по гильдии, прося всех пройти в атриум.

Я сомневалась, стоит ли вообще идти на праздник, ведь я была недостойна – у меня не хватало перьев. Кроме того, я даже не хотела стать женой архангела… Если именно это причина визита Серафа Ашера.

Хотя супруги архангелов были значимыми общественными деятелями в Элизиуме, эквивалентом первых леди, они не могли путешествовать на Землю. Я же собиралась стать малахимом, чтобы направлять души от одного тела к другому.

Голос Офана Миры снова раздался из системы внутренней связи гильдии:

– Неоперенные, которые не придут поприветствовать нашего почетного гостя, потеряют перо.

Застонав, я захлопнула книгу и скатилась с кровати. Скользнула ногами в бордовые шпильки, а потом прошла через лабиринт из звездного кварца. В атриуме я прокралась к лозам вьющейся жимолости, что опутали кварцевые стены, которые освещались прожилками из огня ангелов. В итоге крохотные цветочки сияли так же ярко, как тлеющие по Ашеру девушки.

Словно мотыльки, летящие на огонь.

– Как думаешь, им нравится его статус или внешность? – голос принадлежал Селесте, пятнадцатилетней девочке с каштановыми волосами, раскосыми глазами и россыпью веснушек.

Я внимательно посмотрела на нашего почетного гостя. В этот момент он, запрокинув голову, смеялся над чем-то, что ему сказал один из моих сокурсников.

– Власть делает людей привлекательнее, не так ли?

Хотя у нас с Селестой разница в возрасте пять лет, иногда казалось, что у меня больше общего с ней, чем с Евой.

– Лей, почему ты стоишь сзади?

– По той же причине, что и ты.

– Сомневаюсь.

Я нахмурилась.

– Я стою здесь из-за них, – она кивнула головой на свои фиолетовые крылышки.

Несмотря на то, что Селеста получила кости своих крыльев на год или два раньше, чем остальные девушки в гильдии, сейчас их украшало всего около сотни с небольшим перьев. Селеста обычно прятала крылья, поскольку ненавидела видеть жалость от других пятнадцатилетних девочек с более пушистым оперением.

Я вернула взгляд на сверкающую, щебечущую толпу неоперенных.

– Мне не хватает восьмидесяти одного пера, Селеста. У меня нет ни шанса заработать их все к сроку.

– Ты бы могла взяться за Тройку.

Я хмыкнула:

– Во-первых, я не заинтересована в компании убийцы. – Все Тройки запятнали руки в крови. Нельзя стать грешником высшего ранга за пару мелких краж. – А во-вторых, я хочу быть малахимом, а не симпатичной спутницей архангела.

Девочка тяжело вздохнула:

– Я бы тоже хотела стать сборщиком душ. Или оценщиком.

Я прикусила губу, с грустью понимая, что Селеста никогда не сможет стать малахимом или ишимом.

– Знаешь, если бы ты стала подружкой архангела, то могла бы изменить это глупое устаревшее правило.

Мои брови взлетели вверх, прежде чем я осознала, что это скорее несбыточная мечта, чем достижимая цель.

– Хотя бы четверо из Семерки должны принять решение в пользу того, что гибриды могут становиться малахимами и ишимами. Когда в последний раз вносились поправки в закон? Два столетия назад?

– Триста шестьдесят один год назад. Тогда появился закон, позволяющий ангелам отказываться от крыльев.