Обернувшись на пороге, она помахала оленям рукой.

– Не уходите далеко от дома, пожалуйста, и… будьте осторожны!

– Да-да! Волки злые в лесу – скушать могут! – ехидно хмыкнул пастух.

Волшебница с изумлением и тревогой посмотрела на него:

– Откуда в тебе столько злости, мальчик?

Но мальчик в ответ лишь передернул плечами и неожиданно закатился громким смехом:

– В какую-то дурацкую сказочку я попал – синие тупые олени, «Великая волшебница» в драном платье, да и волшебный замок тоже хорош! Роскошь, богатство кругом, – не унимался он, презрительно обводя взглядом чистенькое, но скромное жилище чародейки.

Мелиса устало опустилась на стул, который, незаметно для гостя, к ней слегка придвинулся. Вообще, по правилам людей, она должна была бы рассердиться на такое откровенно грубое замечание со стороны пастушка. Но она была энией, и поэтому реагировала на мир несколько иначе.

Надо сказать, что, имея много разнообразных умений и талантов, Мелиса никак не могла определить в своей жизни главное направление. А, так и не определившись, она то принимала свой естественный облик и в виде огромной восьмикрылой бабочки – Кении, светящейся всеми оттенками оранжевого и желтого цвета, вдохновенно порхала по просторам родной галактики, то со всей страстью своей натуры, приняв облик человеческий, вливалась в мир людей. Здесь она самоотверженно воевала со злом, искренне пытаясь улучшить человеческие жизни и судьбы. Вот и теперь, вместо того, чтобы как следует отругать за невежливое поведение неотесанного и грубого мальчишку, Мелиса, слегка подавшись вперед, сосредоточенно сверлила взглядом какой-то предмет, находящийся в дальнем углу просторной полупустой комнаты. Мебели в комнате было только – стол и три стула у окна, а также небольшой старый шкаф в дальнем углу. Именно на него чародейка и смотрела, не отрываясь, пока молодой насмешник икал от смеха и хватался за бока в своем притворном и злом веселье.

– Куда это ты смотришь, тетя? – заметив безучастное настроение Мелисы, разочарованно спросил юноша.

Пастушок обычно очень расстраивался, когда его злые колкости и шутки оставались без внимания.

– Что в этой деревянной рухляди для тебя такого интересного? Что это там? Может, клад спрятан? –

От новой, как ему показалось, удачной остроты мальчишка вновь разразился деланным смехом.

– Есть хочешь? – как будто не замечая безобразного поведения невоспитанного гостя, спокойно спросила волшебница.

– Да, хочу! – моментально преобразившись, ответил парень. – А что у тебя есть поесть?

Когда дело касалось еды, мальчишка менялся до неузнаваемости. Он как-то весь собирался, приосанивался, и, нервно теребя красивыми длинными пальцами подол грязной рубахи, заискивающе глядел прямо в глаза своему возможному кормильцу.

– «Да, уж, примитивен донельзя, – с грустью отметила Мелиса. – Еда, богатство, мягкая перина – вот все, что нужно для счастья этому новому «Герою – победителю драконов!» – подумала она, но вслух, подавив раздражение, спросила:

– А какие деликатесы вы, сударь, предпочитаете вкушать при свете закатного солнца?

Опешив от высокопарного слога не понятной ему красавицы, слегка заикаясь, неотесанный пастушок попытался поддержать светскую беседу словами:

– А люблю я вкушать, су-сударыня, на закате зажаренного барашка со свежим луком и вином. И барана чтобы была половина, а вина – два кувшина.

– О! Когда разговор заходит о еде, ты становишься поэтом! – снисходительно хохотнула Мелиса.

– Ну, что ж, подойди к той «деревянной рухляди» и найди там свой клад.

Юноша недоверчиво покосился на волшебницу, которая, как будто моментально позабыв о госте, продолжала сверлить взглядом старый шкаф.

– «Какая-то она странная! Вроде, как не в своем уме! Правда, наверное, люди говорят, что она сумасшедшая. И, может, никакая и не волшебница. Она-то и волшебного до сих пор ничего не сделала…»

Но в размышления юноши стали настойчиво проникать очень аппетитные запахи, которые, как ни странно, исходили именно от старого деревянного шкафа. Легкий дымок тоненькой струйкой просачивался сквозь щели между рассохшимися, украшенными затейливой резьбой, дверцами, призывно маня проголодавшегося пастушка. Позабыв обо всем на свете, мальчишка быстро подбежал к шкафу и резко рванул дверцы на себя. Его изумленному взору представилась поистине волшебная картина… На золотом блюде, поблескивая румяной, золотисто-коричневой корочкой, возлежала огромная баранья нога. Ее косточка была украшена пышной розой из золотой фольги. А вокруг на блюде, источая сногсшибательные ароматы, теснились овощи, дымясь и соблазняя своим многообразием. Совершенно растерявшись от этого великолепия, юноша схватил обеими руками блюдо. Оно оказалось горячим. Тоненько взвизгнув и отдернув руки, он с мольбой оглянулся на волшебницу. Но та, совершенно не замечая его попыток взять еду, мечтательно глядела в окно. Мальчик заметался по комнате в поисках того, что могло бы ему помочь извлечь этот прекрасный королевский ужин из дряхлого шкафа. В его голове даже и не возникало вопроса о том, как это все могло там оказаться.

– «Да, парень-то совсем ненаблюдательный, – с грустью думала Мелиса, с восторгом вглядываясь в перламутровую дымку за краем леса. Там, в почти черных кронах величественных сосен очень быстро исчезало солнце. – Вот оно волшебство – перед ним, как на ладони. Красота земная! А он кроме своего голода ничего не чувствует, не видит».

Чародейка нехотя перевела взгляд с прекрасного закатного пейзажа на сцену гораздо менее приятную. Мальчишка, сняв грязнущую рубаху, вытащил наконец-то при помощи нее дымящееся блюдо. И прямо на полу запустил руки в гору овощей. Проталкивая в широко открытый рот пригоршни печеных патиссонов и гороха, он с жадностью таращился на огромный кусок баранины. Судорожно проглотив овощи, он обеими руками схватил баранью ногу и, рыча и пуская слюну, впился зубами в сочную плоть. С его давно немытых рук и подбородка, смешиваясь с грязью, стекал липкий жир.

– Силы Вселенские, на что же это похоже?! Совсем облик человеческий потерял! – с негодованием воскликнула Мелиса. – А, ну-ка, быстро встань с пола, поставь еду на стол и иди мыть руки и лицо!

Юноша при звуке ее голоса слегка вздрогнул, сыто срыгнул и остекленевшими глазами блаженно и бессмысленно уставился на волшебницу.

– А где же вино, тетя? – громко икая, нагло спросил он.

Ну, на этом терпение Мелисы закончилось! Чародейка подалась вперед и взглядом приподняла поднос над полом. Через мгновение она откинулась на спинку стула, и блюдо при этом ее движении с грохотом обрушилось вниз. Мальчишка подскочил от неожиданности и, упав на четвереньки, стал судорожно собирать с пола на поднос рассыпавшуюся еду. Вороватыми движениями, искоса поглядывая на рассвирепевшую волшебницу, он умудрялся запихивать куски мяса и овощей в рот. Зрелище было весьма неприятное, и Мелиса, резко поднявшись с отскочившего от неожиданности стула, стремительно направилась к двери. Уже на пороге она оглянулась на громко срыгивающее и икающее человеческое существо в дальнем углу комнаты, и сказала:

– Вот там и оставайся на ночлег! Где ел, там и спи – прямо на полу. Самое тебе там место!

ПОД ЗВЕЗДНЫМ ПОЛОГОМ

Выйдя из домика, разгневанная волшебница пронеслась по песчаному берегу, распугивая лягушек и сверчков. Свернув на тропинку, круто поднимавшуюся на небольшой утес над озером, она с невозможной для обычного человека скоростью взметнулась на самый верх отвесного холма. На мгновение зависнув над землей, Мелиса плавно опустилась на большой угловатый камень на самом краю утеса и обхватив руками колени с печалью обратила взгляд к небу. Мысли, проносящиеся в ее голове, были полны отчаяния и грусти:

– «Силы Вселенские, и зачем мне это все? Что и кому я собираюсь доказать, пытаясь сделать лучше этих неотесанных жителей Земли? И зачем это им самим? Когда на поверку оказывается, что для обычного человека нормой и счастьем являются горсть монет в кармане, обильная и вкусная еда, мягкая перина, крыша над головой… и что там еще, – Мелиса напряженно наморщила лоб. – А! Еще «чтобы все любили и уважали!» – невесело хмыкнула она, вспомнив простодушную фразу своего невоспитанного гостя. – Может быть, для нас, эниев, это и важно: воспитывать и улучшать себя на протяжении всей жизни, учиться, все время узнавать новое, гореть ярким светом, освещая и согревая жизнь других живых существ…»