И вообще, эта клякса-амёба явно влияла на разумы животных. И людей, кстати. И пыталась ими управлять. А то, что нарушает нашу свободу – не может быть для нас хорошим.
Алиса уже смело погладила бок щенка. Тот был тёплым. Щенок пошевелился, чуть двинул сложенными лапами. И в разум Алисы вдруг хлынули чужие эмоции. Ощущение благодарности, любви, радости. А щенок словно бы слегка улыбнулся своей собачьей мордой и словно бы шевельнулся, потёрся боком о руку Алисы.
От переполнивших её эмоций щенка в глазах Алисы появились слёзы. Она ощутила чистое незамутнённое счастье.
Да. Хорошо, что она его спасла!
Хлопнула входная дверь. В квартиру зашла мама. Алиса догадалась, потому что услышала:
– Алиса! Ты же дома? Иди сюда, есть разговор!
Алиса опустила взгляд обратно на тазик с щенком и осознала, что после хлопка входной двери – щенок под её рукой исчез. Точнее – почти исчез. Стал невидимым. Она смутно видела блики на его шерсти и ощущала шерсть своими пальцами. Вот это да!
– Алиса! Отзовись! – голос мамы был строгим. – И покажи мне свою новую собаку!
Сердце Алисы совершило кульбит.
Григорий и бабки
Агент Григорий с доброй улыбкой смотрел на полицейского капитана. Тому было явно неуютно. Ну да, ну да. Серьёзной работой заниматься – это вам не у таджиков паспорта проверять… Григорий с удовольствием сказал:
– Я ещё раз повторяю, нам нужны любые аномалии. Всё необычное, что может касаться поведения людей и животных.
– Я вам тоже повторяю, – устало, но вежливо ответил капитан Пригорский. – У нас своих проблем хватает. Осень, обострение начинается… Дела наваливаются. Как мы должны для вас аномальности отсеивать? Вы же чётких критериев не даёте. А компьютеризация у нас хромает. Давно жалуемся начальству, но федеральный бюджет не хочет выделять нам денег на компьютеризацию. Зато из федерального центра приезжают ведомства, у которых этих компьютеров хоть попой жуй – но расширенный анализ проводить не хотят, а требуют от нас.
Григорий понимающе поулыбался. Но и сдаваться он не собирался. Пусть работают, а то дашь им волю, будут целыми днями в телевизор глядеть и курить в потолок. Он решил слегка помочь милиции и сузить круг задач. В конце концов, для себя старается.
– Записывайте. Любые пропажи людей и животных вы теперь должны сразу передавать нам, причём сразу по заявлению, не ожидая двое суток. Любые акты насилия у нерецедивистов – то есть, если ранее мирный человек вдруг агрессивен – это нам интересно. Любые заявления о необычно выглядящих людях и животных…
Григорий задумался, а капитан Валентин Артурович поморщился:
– Оно вам надо? Там куча заявлений от городских сумасшедших и маразматичных бабулек. Я же говорю, осеннее обострение начинается…
– Надо-надо. Мы разберём и проанализируем. И кстати – в случае ареста в подобных ситуациях должен присутствовать наш специалист. И на допросы мы идём первыми.
Капитан раздражённо закатил глаза:
– Как скажете, вам решать.
И он решил показать, как много у них подобных дурацких ситуаций:
– Вот, например, из свежего – бабка рано утром не хотела пускать девчонку домой и они подрались. Вам переслать?
– А раньше они демонстрировали агрессивное поведение? – улыбнулся Григорий.
– Да, есть несколько заявлений от этой бабки на эту девчонку, – посмотрел капитан.
– Сами как считаете, это аномалия или всё же нет? – агент подмигнул.
– Не аномалия. – пробурчал капитан, ощущая себя идиотом. – Не пересылаем.
– Вот и отлично. Я смотрю, у нас с вами дело уже пошло! – улыбнулся агент и встал. – Я вас покину, не буду мешать…
– А вот следующее заявление про эту бабку, – задумчиво продолжил капитан. – Она пропала вчера в лесу…
Уже почти вышедший за дверь кабинета агент Григорий резко остановился и обернулся:
– Продолжайте.
– Да нечего тут продолжать. Утром бабка поругалась с девчонкой, днём ушла по грибы, вечером не вернулась. Ночью её подружка-закадыка звонила в полицию, требовала нас найти её подругу в лесу. И девчонку арестовать…
Его голос стал притворно визгливым, и он процитировал бабульку:
– Потому как эта наркоманка тут явно при делах, давно на нас зуб точила и хадости нам творила!
– А в лесу не та же девчонка пропала? – азартно спросил агент.
– Нет, – посмотрел капитан. – Но они с одной школы.
– Бытовые связи нам интересны, но второстепенны, – махнул рукой Григорий. – Но сам факт второй пропажи – тоже уже интересно.
Прозвенел телефон на столе Валентина Артуровича.
– Извините, – и капитан взял трубку.
Агент, несмотря на дважды оконченную беседу, встал у стены и стал ждать возможных новостей из телефона. И после нескольких минут беседы удивлённым голосом, капитан бросил трубку. Глянул на агента:
– Какая-то хрень случилась. – он потёр лоб.
– Ну-ну, продолжайте, – хищно улыбнулся агент, ощущая удачу.
– Говорят, вторая бабка пропала, подруга первой. Хотя, если о пропаже первой мы узнали от второй бабки, то о пропаже второй никто не сообщал, так что мы не уверены. Просто её нет дома. Но вы просили всё это сразу помечать…
– Хорошо, молодцы, – одобрил агент. – Но я так понимаю, это ещё не всё?
– Да! – поднял палец капитан Валентин. – У подъезда бабки появилось новое дерево. Прямо на краю асфальтовой дорожки, сквозь асфальт. И немаленькое. Кто-то грешит на пранк. Кто-то говорит о хулиганстве. Участковый сразу сообщил нам.
– Отлично! – хлопнул в ладоши Григорий. – Я поехал туда. Позвоните участковому и патрульным – они мне там понадобятся.
– Всего хорошего, – недоуменно сказал капитан.
И агент быстро вышел. А капитан Валентин потёр лоб.
– Дурдом. Чертовщина какая-то… А этот обрадовался вон как…
Алиса. Разговор на кухне
Алиса задвинула тазик под кровать и пошла в прихожую. Мама уже сняла плащ и махнула ей рукой:
– Иди сюда, на кухне поговорим. Я чаю хочу.
Алиса молча проследовала за мамой и села на стул. Та же поставила кипятиться чай и присела напротив:
– Ну, рассказывай, что натворила вчера? И учти, что я уже всё знаю!
Алиса открыла рот – но не потому, что мама её развела хитрым психологическим трюком. Просто на секунду она испугалась. Пока не сообразила, что ничего важного мама знать не может – и тогда Алиса снова закрыла рот.
Мама внимательно наблюдала за её мимикой – и, похоже, сделала вывод. Мол, что-то Алиса скрывает. Значит – надо выяснять:
– Что у вас там со старушками местными случилось? – начала мама.
– Ничего особенного, – буркнула Алиса, решив не выдавать ничего.
Ну точнее – если мама говорит, что она всё знает – то пусть и покажет сначала, что именно она знает.
– А чего ты с ними с утра подралась тогда?
– Я вышла, а бабка меня в подъезд не пускала, – выдала Алиса первую порцию.
– Да? А чего это она? – прищурилась мама.
– Она меня не любит, чего же ещё, – Алиса пожала плечами на глупый вопрос.
– То есть ты не шумела, не хулиганила, стекла не била?
– Нет, конечно! – Алиса возмутилась, потом задумалась и честно ответила. – Не успела. Бабка предотвратила страшное преступление против человечества!
– Не паясничай, – мама поморщилась и не поняла, что Алиса сказала правду. – А милицию бабка, значит, просто так вызвала?
– Да. Я ничего не сделала.
– Но ты же с ней подралась?
– Ну так это потом!
– Ладно, – мама отступилась и задумалась. – Так… А чего там с собакой? Бабка сказала милиции, что ты собаку на неё натравила!
Алиса закусила губу. Надо с собакой что-то придумать… Блин, и ведь не покажешь её. Она же теперь невидимая! И как невовремя! Нет чтобы невидимой стать, когда… Когда… Хмм, не было хороших моментов, чтобы быть невидимой. Разве что – пока Алиса была в школе. Вот тогда – маскируйся сколько пожелаешь!
– Я нашла щенка. Я из-за него вышла на улицу. Бабка стала нападать, щенок проснулся и её куснул.
