– Жалко дома родительского, но в этой квартире у меня больше остается времени для своих увлечений.

Марина смотрит сочувственно. А я все больше её хочу.

Первый наш половой акт был звериным порывом страсти. Теперь мне хочется все обставить иначе. Нежно беру её руку и прикасаюсь к ней губами.

– Милая, хочешь – я тебе сделаю массаж?

– Ты массажист? – она удивляется.

– Нет. Но у тебя такое красивое тело – мне приятно его потискать.

Она соглашается.

– Тогда ложись животом на диван. Ты как на счет крема «Детский»? Нет аллергии? А то у меня другого нет.

Марина ложится на живот. Я сажусь ей на спину и начинаю массировать мышцы шеи с комментариями:

– Снимает усталость.

Потом от плеч к позвоночнику ладонями, смазанными кремом, вниз к ягодицам и несколько раз нажимаю с силой на её крестец.

– Это эротический массаж. Вызывает желание.

Потом ладони на ягодицах упругих. Растираю их кремом и шлепаю-шлепаю-шлепаю звонко…

– Тебе не больно?

Марина стонет от наслаждения:

– Мне хорошо!

Уф, только сейчас замечаю, что сам почти не дышу – так увлекся прогулкой по роскошному телу. А на ласки я щедрый – мне не жалко. И на комплименты.

– Ты такая упруго-мягкая, как зефир.

– Ты не любовник, а мечта! – это её ответ.

Столько нежности и любви в огромных глазах, что я чувствую, как пропадаю. Прижимаюсь к её жаркому телу и до конца не верю, что моя блеклая (без машины) жизнь начинает играть новыми красками.

– Ты сводишь меня с ума, – шепчу я.

Марина шепчет в ответ:

– Мы мозги друг другу вынесли.

– Ты будешь единственной у меня.

– Ты сердце мое забрал и не собираешься отдавать.

– Давай меняться – ты мне разум, я тебе сердце.

– Ну… – старательно прячет она бесстыжие цыганские глаза. – Я подумаю.

Мы торгуемся, продолжая ласкать друг друга. В итоге снова секс, после которого блаженствуем на диване. Говорим обо всем и ни о чем. Иногда просто молчим, но это, как ни странно, совсем не напрягает. Впрочем, хочется ещё что-то сказать, но слов никаких подобрать не могу.

Может я чересчур наивен? Или просто до чертиков влюблен? Теперь не важно. Важно, что мы вместе, что она рядом, что все у нас хорошо получается.

– Марина, милая, – я громко выдохнул, решившись на отчаянный шаг. – Я с каждой минутой все больше убеждаюсь, что не хочу с тобой никогда больше расставаться. Давай жить вместе.

– Здесь или у меня?

– А где хочешь.

Разглядывая черты моего лица, гостья неловко закусила губу, сдерживая счастливую улыбку. Ей понравилось мое предложение, хотя она ещё не готова к этому.

– Мы будем жить как муж и жена… Или без росписи – как захочешь. Ты согласна?

Для меня это был отчаянный шаг. Но сколько можно терять любимых женщин? Все хватит – к черту свободу и одиночество. Я буду жить с Мариной. Я буду её любить. Никаких изысков, никаких излишеств – скромная жизнь в любви и согласии.

– Милый, а можно я подумаю?

– Как долго?

– Ну, куда ты спешишь. Ведь мы же вместе.

Перекатившись через меня, Марина нагишом, как была, утопала на кухню.

– Айда халкнем! – позвала оттуда.

Я последовал её примеру и в костюме Адама райской прописки перебрался к столу. Повисла неловкая пауза. Марина удивленно вскинула брови:

– Наливай! Чего ты сидишь?

– Прости, – взял в руки бутылку водки. – Я подумал, что без дома и машины, теперь жених незавидный. Имею ли право тебя любить?

– Имеешь-имеешь, – заверила гостья. – Такого классного любовника у меня отродясь не бывало.

– Только любовника? На большее мне рассчитывать не приходится?

– Ну, куда ты торопишься? Давай привыкнем друг к другу. За что пьем?

– За наше счастье.

– Я уже счастлива. Впрочем, давай.

Странное дело – не смотря на такое же нищенское существование как у меня, это женщина переполнена оптимизмом. Вот с кого надо брать пример!

Впрочем, нельзя считать, что я совсем голодранец. У меня еще целы все деньги за дом. Написана куча книг, и я, как Мартин Иден, свято верю, что когда-нибудь они принесут мне оглушительный успех. И кучу бабла, конечно.

Но что-то в душе свербело и не давало возможности полностью предаваться счастью в обществе любимой женщины. Может, напиться?

– Что-то не так? – заставив меня вздрогнуть, спросила Марина.

Она давно за мной наблюдает, понял я. И молчим мы уже долго.

– Давай переберемся в комнату и включим телевизор. Посидим по-семейному…

Переносим кухонный стол в комнату. Включаем телевизор. Усаживаемся, я наливаю… Нисколько не покривив душой, могу сказать, что подхожу к состоянию счастья. Просто физически ощущаю, как моя прежняя жизнь сползает с меня клочками тенеты. Забыты книги и дневные заботы (например, уборка мусора) – водка и красивая женщина крутят и вертят мною, разгоняя тоску от одиночества. Много ли мне по большому счету нужно для счастья?

Марина, по-моему, захмелела. Наблюдая за событиями на экране, повествует о своей жизни:

– Мать постоянно на мозг приседает – все пытается выдать замуж.

– Познакомь нас.

– Ага! Щас! Ещё сговоритесь…

– Ты меня уже разлюбила?

– Ты отдохни, сил наберись, я тебя снова полюблю…

Что это с ней? Или недогоняю её чувство юмора? Господи, и чего хорошего в том, что мы напились? Мозг мой, где ты сейчас, в каких облаках витаешь? А ты, здравый смысл, куда смотрел?

Наливаю водку в рюмки.

Было ли что у нас после этого, я не помню. Когда очнулся утром на диване с голой женщиной в объятиях, в черепной коробке в истерике билась с головной болью одна-единственная мысль – меня накрыла моя судьба.

Наверное, гостья уже не спала. Только шевельнулся, голос Марины:

– Как себя чувствуешь? – и нежная её ладонь очутилась в моем паху.

Во рту было сухо, как в пустыне, и горько, как после поражения нашей сборной на чемпионате мира по футболу, но я все-таки нашел в себе силы разлепить губы и ответить:

– Как в центрифуге голову кружит.

И только после этого, с трудом разлепив глаза, попытался хоть как-то замедлить вращение стен и осмотреться. На улице уже светло, и солнце светит вовсю. Дверь на балкон была открыта, а телевизор выключен. Легкий сквозняк теребил тюль окна.

Одно хорошо – ничего не побито и не сломано. А головная боль пройдет – стоит лишь похмелиться.

– Мы все вчера выпили?

– Сходи, проверь.

Стол почему-то оказался на кухне – а помнится выносили в комнату. На нём чисто. Зато в холодильнике в бутылке на треть водки и три тарелки с закуской. Я перекинул все на стол.

– Вставай, милая, лечиться.

Глубоко вздохнув, крепко сжимаю налитую рюмку:

– Ты что-нибудь помнишь из вчерашнего?

– А что надо помнить?

– Я вел себя хорошо?

– Лучше некуда. Мне с тобой было здорово!

– А я ни черта не помню, будто куда-то провалился.

Марина быстро выпила и, пережевывая колбасу, повествовала о концовке вчерашнего застолья.

– Ты сказал: «Будем спать». Я убрала все в холодильник, рюмки помыла. Стол мы перенесли. Пока ходила в туалет, ты уснул. Вот и все.

Я выпил стоя и сел закусывать.

– Здорово мы с тобой накачались!

– Да нет, нормально все было. Ты пойдешь куда-нибудь?

– Куда я от тебя пойду? Мне хорошо с тобой.

Мне действительно стало хорошо после выпитого.

– Сейчас бы пива ещё, – мечтательно потянулась Марина, отчего её голые груди вздыбились холмиками.

– А сколько времени? Поди еще рано? Магазины закрыты…

Оказалось, что рано.

– Чем займемся тогда? – Марина провокационно косится на мои чресла.

Я тоже туда посмотрел:

– Безнадежно. Здорово мы вчера покувыркались.

– Пойдем на диван, там видно будет, – заботливо предложила Марина.

Есть не хочется, пить уже нечего – мы перебираемся в спальное помещение. Я с мыслью, что отличный бонус отхватил у жизни – прекрасную деву, безумно охочую до секса. Тут любой может с радости запить… Ну да ладно.