Смотрит на меня и улыбается во весь свой эротичный рот. Хотя мне становится вдруг не до смеха – ну, какая я пара ей, черт возьми? Разве что по контрасту – красавица и чудовище. Улыбается так приветливо: она что думает – я ей жизнь продлять пришел? Нет – всего лишь постричься.

– Здравствуйте, – Марина чуть-чуть, но красиво картавит. – Вы постричься? Тогда садитесь.

Ставит в центре кухни табурет. Севшего меня прикрывает накидкой, которые в парикмахерских применяет. Вооружается ножницами и расческой, чтобы заняться моей шевелюрой.

– Вас как?

– Сделайте мне «каскад» – чтобы спереди коротко, а сзади до плеч.

– Ну, до плеч не получится – им расти ещё и расти. Подравняю сзади, а спереди коротко постригу.

Садился на табурет весь унылый-унылый – от красоты Марины и своей пожилой невзрачности. А когда она, парикмахерствуя, засуетилась вокруг, раз коснувшись бедром плеча и другой, я поплыл: сердце забилось быстрее, а в груди стало теплее. Сказочный миг!

Парикмахеру положено развлекать клиента разговорами, и Марина показала свой профессионализм.

– Вы ведь на нашей улице живете? Только немного ниже…

Я подтверждаю:

– Мы – соседи.

– Как мне к вам обращаться?

– Анатолий.

– Очень приятно. А меня Марина зовут.

– Я уже знаю, – сказал, потом спохватился, подумав, что Немкина в наш разговор не стоит вплетать. – Услышал от вашей гостьи.

– Это сноха Лена. А вон брат, – Марина кивает в комнату, где на полу возле дивана спал мужчина, явно перебравший.

– А вы со всеми знакомы на улице?

Марина усмехнулась:

– Со всеми, кто ходит ко мне стричься.

– Теперь и я буду ходить.

– Ходите, если работа моя понравится.

– Правда есть риск быть собакой укушенным.

– Да нет. Никого еще не кусала. Лает только. Вы бы махнули на неё рукой, она в будку убежала.

– Не знал. Да и не удобно как-то – стричься пришел, а не собаку пугать.

Вот здесь я сказал не всю правду: главная цель моего визита – познакомиться с очаровательной хозяйкой.

– Мне соседские бабы говорили – вы один живете. Что так?

Я недовольно скривил губы.

– Им до всего дело есть. А кто конкретно про меня судачит?

Марина замялась.

– Я спросила – мне ответили.

После такого признания о её интересе ко мне решил начать лобовую атаку.

– Интересуетесь холостяком? Но ведь у вас есть мужчина.

Марина про хахаля промолчала, а мне сказала:

– Вы всегда такой грустный мимо окон в баню ходите. Мне вас жаль.

Вот это нежданчик! Так приятно такое слышать. Значит, я ей симпатичен. Пусть она сказала про жалость, ну и ладно. Ведь с сочувствия обычно и начинается женская страсть.

Брат её спал, сноха Лена сидела у телевизора, который достаточно громко верещал. Малышки в доме не наблюдалось – должно быть, к подружкам убежала. Я подумал – если притишить голос, то можно поговорить с красавицей об интимных делах.

– А у меня к вам тоже чувства имеются. Вы, когда поцеловали меня в машине, сна спокойного лишили и крепко-накрепко привязали мое сердце к себе. Просто наваждение какое-то. Ничего не хочу – только о вас и думаю. Вы меня приворожили. Признайтесь: вы – ведьма?

Марина сначала опешила. Потом отступила на шаг от меня, посмотрела со стороны. Хихикнула. Подошла и притиснулась лобком к моему плечу.

Блин, поплыл!

– Ведь я же цыганка, – сказала она. – Точней полукровка.

Я украдкой (от Лены, конечно) выпростал свою руку и погладил Марину по голой ноге – от лодыжки до колена и немного выше. Красавица не только не возмутилась, но и задышала призывно, высоко вздымая грудь.

– А вас можно домой пригласить на стрижку?

– Конечно.

– А когда?

– Когда отрастут.

– Это долго. А можно завтра?

– Можно только у меня телефона нет.

– Так я заеду.

– Заезжайте.

Марина перестала улыбаться – о чем-то задумалась, а ножницами щелкает.

Когда я еще раз ладонью погладил её ногу выше колена, она наклонилась ко мне и, заправив вьющийся локон за ухо, быстро поцеловала в краешек рта. Вот ведьма!

Я шепчу ей:

– Уже ревную тебя к твоему дружку.

Потом делаю предложение:

– Может, сломаем твои ножницы и поедем ко мне достригаться?

Она молчит. Возможно, ей нравится мое предложение. А может быть, я ошибаюсь. Но пауза затянулась.

Похоже, и стрижка уже закончена – я получил свой «каскад». Пора отваливать. Что-то все-таки не так.

– Сколько с меня?

Марина грустно пожимает плечами.

– Сколько не жалко.

Я отдаю ей двести рублей.

Стою у дверей, улыбаюсь, а коленки трясутся. Моя ангельская улыбка скрывает дьявольские желания.

– Защитишь от волкодава?

Мы выходим в сени и бросаемся друг другу в объятия. В ходе поцелуя выясняю, что Марина в стрингах и без лифчика. Мое желание настолько откровенно, что девушка начинает сопротивляться.

– Ну, не здесь же.

Когда я её отпускаю, говорит, как бы извиняясь:

– Не хочу при Ленке. Она такая сплетница!

Выходим во двор. Марина, как раньше её сноха, оттягивает беснующуюся собачку к будке.

– Вот получу телефон из ремонта, мы с тобой созвонимся, – прощаясь говорит хозяйка.

Я лишь загадочно улыбаюсь, пересекая двор. А в калитке ворот останавливаюсь:

– Ты заходи ко мне по вечерам – ведь по соседству живем. Мне и звонить не обязательно: у меня никогда никого нет.

– А кто на велосипедах к тебе приезжает?

– Это сестра с зятем. У них в огороде грядки – они даже в дом никогда не заходят.

Мне не хочется уходить. Но собака лает, хозяйка её держит, а в окно уже смотрит татарочка Лена. Марина вглядывается в меня так, будто в самую душу проникнуть хочет и разгадать её полностью.

– А может, сегодня ко мне заглянешь?

– Может, и загляну, – кокетливо отвечает Марина.

– Так я приглашаю, – говорю и закрываю за собой калитку.

Прождал до ночи – не пришла. Ещё два был весь в томлениях, а тут и суббота подошла. Вечером этого дня произошло событие, от которого я окончательно запутался в своих желаниях. Расскажу по порядку…

В баню поехал на машине, чтобы не ходить с грустным лицом мимо окон Марины. А вот когда ставил её в гараж, из-за угла со стороны улицы Степной (здесь мой дом угловой) бодрым шагом вышли три женщины и направились прямо ко мне. Одной было за тридцать, другой за сорок, третьей за пятьдесят…

Одну я знаю – это соседка и тоже Марина, вельми фигуристая особа, но блондинка.

– Анатолий, мы к тебе, – говорит она. – Хотим в гости пригласить – посидеть, поговорить… Ты как?

Я удивляюсь, но вида не подаю. Может, барышням четвертого игрока не хватает для игры в «подкидного»? Правда, лица у всех серьезные. Речь, пожалуй, пойдет не о картах. И хоть я еще не понял причину визита, глаза предательски заблестели, как у кота, почувствовавшего валерьянку. Хотя, блин, может, им таксист нужен?

Загнал машину в гараж, они молча стоят. Значит, такси им не нужно.

Говорю Марине:

– Если вы подождете, я мигом.

Та отвечает:

– Мы тебя дома подождем. Знаешь, где я живу?

Я киваю. Марина ко мне наклоняется и конфиденциально на ухо шепчет:

– Попутно сходи в магазин, возьми чего-нибудь выпить – закуска у нас имеется.

Они уходят. Я переодеваюсь и лечу в магазин – между прочим, мимо окон другой Марины. Беру две бутылки приличной водки и теперь уже по Некрасовой улице спускаюсь к дому Мариночки-белокурой. Она живет в одной половине двухквартирного коттеджа…

Чтобы вас не утомлять недомолвками и загадками, расскажу заранее, кем и для чего была задумана эта вечеринка. А уж потом – как она прошла и чем завершилась.

Так вот…

Женщину, которой за тридцать, зовут Софья. По профессии она – учитель. До недавнего времени у неё в Казахстане была работа, дом, муж и двое детей – мальчик и девочка, близнецы. Потом в стране степей начались волнения и гонения на русских. Потеряв работу, мужа и дом, Софья с детьми бежала в Россию. Устроилась преподавателем в Увельскую школу, сняла комнату у соседей Марины, а детей отдала тетке в деревню – россиянке Аграфене Петровне (которой за пятьдесят).