— Зачем вы приперлись? — рявкнула я на него.

— Убить тебя, мия Юнта, — также покорно, как Илок, сказал маг. — И, если получится, то и ликтора.

Взгляд его метнулся к по-прежнему подвывающему динозавру.

— Зачем? Что я вам сделала? И чем не угодил ликтор?

— В нашей традиции уничтожаются все волшебники. Они не имеют права на жизнь. Ты обречена. А ликтор пошел бы за компанию. Мы из другой реальности. Хотим, чтобы остров Ваутиан вместе с его Храмом Всех Путей исчез, разрушился.

Отлично! Просто замечательно! Восторг зашкаливает!

Я обозлилась так, что могла убить его на месте. Но сумела сдержать себя. Задержала дыхание, затем глубоко, медленно вдохнула на счет девять. И резко выдохнула.

— Вставай и убирайся отсюда. Доступ на этот Рубеж закрыт отныне для тебя и твоих дружков. У тебя есть десять секунд, чтобы унести ноги. Не успеешь — я тебя уничтожу.

Со стоном он поднялся и заспешил к двери. Перешагнув через тело своего спутника, рванул к лестнице, придерживая сломанную руку. Затем метнулся в сторону, вперед, и побежал… уже по тропинке в ста метрах от Дома. Унося обе тросточки, или, как называл их Бандерлог, два посоха.

— Убббееери…

Голубое поле до сих пор окутывала всю нижнюю часть динозавра. Вне защиты были только голова, поврежденная лапа и хвост. Я закрыла глаза и сосредоточилась. Убрать поле оказалось не легче, чем его создать. Наконец, облегченный выдох сообщил мне, что динозавр свободен.

На полу лежал обнаженный Бандерлог. Только сейчас я заметила разбросанные по полу клочки его одежды. Видимо, он так быстро превратился в дракона, что одежда не успела преобразоваться. Ведь я, превращаясь в стрижа и дикого зверя, а потом в человека, оказывалась полностью одетой. Силен, мужик. Это ж надо было безжалостно растерзать свои вещи! Даже ботинки выглядели так, словно внутри них взорвалась граната.

Почему-то я понимала, что шевелиться учитель сейчас не может. Какое-то заклятие в его плече казалось мне невидимой медузой, а там, где была моя защитная пленка, тело словно парализовало.

— Уюн! — закричала я. — Уюн, солнышко, нужно помочь учителю Бандерлогу. Ты можешь ему помочь? И еще позвать знахаря… Здесь нужен знахарь-маг!

— Мия Юнта, свои чары ты можешь снять сама. А с заклятием… я не справлюсь. Может быть, у тебя получится снять и свои чары, и заклятие…

— Но я не умею! Уюн! Что мне делать?

— Я позову знахаря. Но это магия другой реальности и здешний знахарь может не знать, как снять заклятие…

Домовик торопливо удалился.

Как? Как я могу снять свои чары и заклятие? Меня никто этому не учил! Как бы сейчас пригодился совет Джесы!

— Шестое упражнение, — хрипит Бандерлог.

Что? Прямо сейчас? Да он издевается!

— Давай!

Я выпрямилась. Расправила плечи. Упражнение шесть — самое сложное для меня. Очень медленное. Очень… всеобщее…

Вдох на счет пять нижней частью живота. Бандерлог называл это «вдох пахом». Затем без остановки — продолжение вдоха, но заполняется уже верхняя часть живота — «пресс». Далее — нижняя часть ребер — «подреберок».

Поняла, что одежда мне мешает. Скинула и бросила на пол.

Начала снова…

Верхняя часть ребер — «грудина». Ключицы. Горло.

Пауза. Тоже на счет пять.

Выдох в том же порядке — пах, пресс, подреберок, грудина, ключицы, горло — каждый на счет пять.

Следующий заход — то же самое, но уже считать надо до шести.

На пятом повторе перед моими закрытыми глазами вдруг появилось море. Необъятное. До горизонта во все стороны. Я видела его не из воды… а как при съемке с дрона… или… глазами птицы…

Мир рванулся. Взорвался. Я задохнулась, прервав упражнение и упала… Нет, не упала. Стала стрижом. Беспомощным маленьким стрижом, сидящем на полу в большом зале.

— Продолжай…

Голос Бандерлога хрипел так, что непонятно было, как он вообще произносит эти звуки. Но я разобрала.

Расправила крылья, попыталась устроиться поудобнее. Подобрала крылья. Очень хотелось оказаться где-нибудь повыше.

— Уюн! Посади меня на стол!

Немного походив по столу, приноравливаясь к своему телу, я, наконец, замерла.

Вдох… где у меня пах, пресс, грудина?...

Как же неудобно в другом теле. Счет не получался, вместо пяти, шести и так далее, выходило только на «раз». У стрижа маленькое тельце! Куда ему закачивать воздух?

Первый цикл прошел на раз. Попробую на два… Рывок. Я кубарем слетаю на пол. Я слишком большая, чтобы удержаться на краю стола. Мягкие толстые лапы. Сзади от растерянности хвост бьет по полу.

Хрипящий смех.

— Дальше!

Пах… ого-го! Получается на счет двенадцать. Сразу, с первого раза.

Второй цикл… Третий… Пятый…

— Господин Бандерлог… Я не могу войти… Этот зверь…

Оборачиваюсь — в дверях застыл знахарь Инзц Ка Ауд.

Меня сжимает в пружину, я резко кручусь. Сижу на полу. Голая. Штаны и рубашка валяются рядом. Хорошо, что не разорванные, но не хочется их надевать.

«Дом, милый дом, мой домашний наряд»…

Легкий сарафанчик на мне. Все в порядке. Я поднимаюсь с пола.

— Простите, знахарь Инзц, что испугала…

Подхожу к двери и оттаскиваю тело убитого мага в сторону. Путь свободен.

— На нас напали маги. Хотели уничтожить волшебницу и ликтора, чтобы вызывать природные катастрофы на острове, — объясняю я оторопевшему знахарю. — Один ликвидирован, второго я отпустила.

Знахарь, не дыша, смотрит на меня — с ужасом. Неужели я такая страшная? Может, надо причесаться?

— Пожалуйста, помогите моему учителю!

Наконец, Инзца отпускает. Он отмирает, вздыхает, потом переводит взгляд на Бандерлога. Медленно и осторожно делает шаг в атриум. Замирает. Потом, все-таки подходит к своему новому пациенту и опускается на колени перед ним. Вглядывается, водит над ним руками, что-то бормочет…

Время течет неимоверно медленно.

Бормотание превращается в унылые завывания, затем он начинает ритмично бить пальцами по полу. Тук-тук, тук-тук-тук, тук-тук…

У меня ощущение, что это никогда не закончится.

— Мия Юнта, вам с Уюном лучше выйти… Сложный случай, мне нужно сосредоточиться…

* * *

Мы с Уюном сидим на веранде. Я курю одну сигарету за другой. Час, два, три… Пройти в буфетную невозможно. Вот уже и время обеда прошло… Есть хочется страшно, меня начинает подташнивать, голова кружится, в глазах темнеет...

Поглядываю на перила, где до сих пор стоит блюдце с пряником. Нет. Пряник я еще не заслужила.

— Слушай, Уюн, у тебя же есть еда где-нибудь не в Доме?

Он подскакивает и убегает. Вскоре возвращается, нагруженный всякими коробочками и кулечками. Я начинаю хрустеть чипсами, затем беру печенье, заедаю мармеладом. Уюн тоже что-то грызет.

— А попить ничего нет?

Кефир, молоко, морс из ненашенских ягод. Отлично, все замечательно…

В дверях появляется знахарь Инзц, крутит головой, но нас не видит. Встаю, перелажу через перила и спрыгиваю вниз, теперь можно подойти к крыльцу, которое он видит.

— Господин Бандерлог жив и в сознании, — устало и грустно говорит Инзц. — Я вряд ли смогу ему помочь. Его поразило чуждое нашей магии заклинание. Все, что я смог, опоясал его, чтобы унять боль и чтобы не распространялось дальше… И паралич… не пойму его природы…

— Благодарю, мин Инзц. Но подскажите, что можно сделать? Пожалуйста!

— Кормить. Усиленное питание. Он потерял много сил. И тебе нужно очень много есть. Я вижу, ты сегодня много колдовала, а силы не бесконечны. Я пришлю те же капли, принимай их хотя бы два дня каждый час, пока не почувствуешь, что восстановилась. И учителю их давай, но по две капли каждые полстея.

— Ты пообедаешь с нами, мин Инзц?

— Извини, мия Юнта, мне нужно возвращаться, у меня много пациентов…

Он ушел. Я вздохнула: без часов выполнять его рекомендации мне очень сложно. В прошлый раз я действовала «на глазок». Но как быть с Бандерлогом? Он такой педант, что за минуту опоздания удавит.

Впрочем, прямо сейчас у меня другая проблема — нужно вынести его из Дома. Он не может оставаться в нем, нельзя допустить, чтобы он там заснул. Но поднять его я вряд ли смогу, не говоря о том, чтоб дотащить до лачуги.