«Почему сразу обвинение? Убийство же состоялось не на второй день моего пребывания тут», — с недоумением подумал Вадим. Сделав паузу и отхлебнув воды, обвинитель продолжил:
— Во время завтрака куратор школы Хурот сделал подсудимому предложение о проведении уроков, что было воспринято подсудимым без удовольствия. После заката, он отправился сюда, в Пещеры, где перед этим работал на сборе дымилок весь вечер. Следствие предполагает, что в Пещерах он добрался до пустующей в тот момент часовой мастерской и устроил там погром.
— Что? — изумленный возглас Вадима разнесся по всему залу, прервав речь прокурора.
— Обвиняемый, вам позже будет предоставлено слово, — остановила его Этель.
— Да не мог я ничего…
—Вадим, следуй установленной процедуре!
Захир кашлянул, привлекая к себе внимание, и продолжил:
— Мы остановились на том, что новичок, которому очень не хотелось на следующий день проводить свой первый урок, разгромил мастерскую. И урок действительно был сорван. Далее, следствие полагает, что в момент или после совершения акта вандализма, преступник был замечен колонистской Фанни. Неизвестно, почему обвиняемый убил свидетельницу, но сделал он это на следующий же день. Предположительно, момент убийства или попытку спрятать тело увидел еще один человек — Саймон. Преступник убил и его тоже, укрыв оба тела в кустах, и отправился отдыхать на визитницу. Но в этот день к нам прибыл новичок, всем известный Вениамин Соров, которого и встретил обвиняемый. Не желая сразу вести прибывшего в лагерь, Хворост задержал там его почти до заката. Однако это не помогло. Соров заметил плохо спрятанные тела. Убить его обвиняемый не смог или не захотел, а потому был вынужден принести печальную весть в лагерь.
Захир сделал паузу, откашлялся, выпил воды из своего стакана, а затем жестом попросил снова его наполнить. Сидевшая неподалеку кудрявая Ида вскочила, убежала и вернулась назад с большим термосом. Кивком и снисходительной улыбкой поблагодарив девушку, он налил себе чаю, сделал небольшой глоток, а затем продолжил:
— Считаю необходимым отметить, что только что прибывший на планету Вадим Хворост был привлечен к следственным мероприятиям по обоим преступлениям в качестве незаинтересованного лица. Это все обвинение в целом, так, как оно видится следствию сейчас.
Устало кивнув судье, он вернулся на свое место.
— Впоследствии мы рассмотрим все нюансы этого дела и попробуем сообща разобраться в том, что же на самом деле произошло в те дни и можно ли считать подсудимого действительно виновным во всех этих преступлениях, — сообщила Этель. — А сейчас время ужина, объявляю перерыв до завтрашнего вечера. Следующее заседание откроется сразу после завтрака.
Глава 13. Суд
— Впоследствии мы рассмотрим все нюансы этого дела и попробуем сообща разобраться в том, что же на самом деле произошло в те дни и можно ли считать подсудимого действительно виновным во всех этих преступлениях, — сообщила Этель. — А сейчас время ужина, объявляю перерыв до завтрашнего вечера. Следующее заседание откроется сразу после завтрака.
Народ начал подниматься и выходить из Пещеры. Вадим вглядывался в лица идущих мимо него людей, но большинство из них отводили взгляды. И все же несколько человек ободряюще улыбнулись ему — парни, с которыми он расчищал дно и строил купол, Телиг, Ида и даже госпожа судья.
Вадим пытался найти в толпе Магду и Лиз, но их, похоже, не было, так же как Химика, Телига, Баффа и других.
Когда почти все вышли, подошли те же трое парней, что привели его сюда, и вместе с ними он отправился в путь к своему подвалу. И, уже начав спускаться вниз, вдруг сообразил:
— Слушайте, парни, а тут всегда так происходят суды?
— Понятия не имею, я тут третий месяц, при мне никаких судов не было, — ответил один.
— Насколько я знаю, такие большие суды бывают только в случае серьезных преступлений, которых здесь уже лет пять не было. Для нас все происходящее тоже в новинку, хотя я тут же второй срок отдыхаю, — уточнил второй.
Третий лишь кивнул, поддерживая товарищей.
— Я вот не юрист, но в детективах… там у подсудимых всегда есть адвокат. А тут?
— Хм, действительно… Не переживай, мы обязательно спросим и завтра скажем тебе.
Крышка люка захлопнулась, погрузив погреб в темноту. Вадим наощупь нашел выключатель и зажег лампу. Ерунда какая-то. Следствия толком не было. Допрашивать его никто не приходил, если не считать того, самого первого разговора с Этель и Даулетом. Даже о том, что состоится суд, никто не удосужился предупредить…
Чувство беспомощности и беззащитности накатило так резко, что начисто смыло все предыдущие мысли и веру в то, что все это лишь не слишком удачный розыгрыш. Вадим упал на спальный мешок и его начала бить дрожь такая сильная, что застучали зубы. Слез не было, но ему казалось, что если бы смог заплакать, ему было бы легче.
Люк распахнулся и в него уже привычно спустилась упаковка с ужином.
— Давай, заберу грязные тарелки… и горшок, — сказал чей-то незнакомый голос. — Ты не отчаивайся, я тут слышал, что будут все досконально рассматривать, не формально. Так что если не виновен, то это выяснится… Знаешь, не все в лагере верят в твою вину…
«То же мне, утешитель выискался», — раздраженно подумал Вадим, заставляя себя подняться и упаковать грязную утварь.
Позже тот же парень принес уже чистый горшок. Пленник, наконец, остался один, бессильно рухнув на постель. Таким его и застал Хурот несколькими часами спустя.
— Я знаю, что мы не слишком сдружились, парень, наверное трудно мне после Ваади к тебе привыкнуть. Ты же совсем другой, — сказал он, спустившись в подвал по веревочной лестнице. — Давай, поднимайся. Теперь я твой защитник… адвокат… Можешь рассказать мне как все было, а я попробую смягчить наказание.
— Какое наказание? Я ни в чем не виновен! — хрипло буркнул Вадим, не поднимаясь.
— Ну, тем лучше. Как адвокату, ты можешь рассказать мне все, что помнишь. И я постараюсь вытащить тебя из этого дерьма.
На лице Хурота появилась та же самая скептическая улыбка, которая так не понравилась Вадиму при их первой встрече.
— Ты — юрист?
— Нет. Здесь вообще нет ни одного юриста. Разве что лентяй Говард, но он отказался, сказав, что никогда не выступал в роли адвоката.
— А у тебя, конечно, есть адвокатский опыт, — со злой иронией фыркнул Вадим.
— Нет. Такого опыта нет. Мне предложили выступить адвокатом, поскольку я курирую школу и привык к организационной работе. Тебя что-то не устраивает?
— Все. Вся эта ерунда меня не устраивает. Ни ты, ни суд, ни обвинения. Можешь сказать им, что мне не нужен защитник. И вообще от них ничего не нужно. Если они всерьез думают, что я мог все это совершить… У них просто отсутствует мозг. А тут уж никакой адвокат не поможет…
Вадим отвернулся к стене, свернулся калачиком и закрылся пледом с головой. На речи и уговоры Хурота он больше не реагировал и тот, в конце концов, ушел.
— Встать, суд идет!
Людей в зале сегодня было меньше. Неудивительно, ведь работы, нужные для колонии, никто не отменял.
— Присяжные в сборе? Объявляю заседание открытым. По просьбе обвиняемого ему предоставлен адвокат. Сегодня мы заслушаем свидетелей по делу…
Вадиму не было никакого дела до этого фарса. Один за другим выходили какие-то люди, знакомые и не очень. Рассказывали, как их удивила реакция подозреваемого на предложение Хурота вести уроки. О том, как ночью встретили неадекватного обвиняемого в кустах. О том, как он опоздал на пять минут на свою первую лекцию и тянул с ее началом, представляясь больным до тех пор, пока не стало известно о разгроме часовой мастерской.
Хурот разыгрывал из себя адвоката из дешевого детектива, задавая вопросы свидетелям. Замечания, которые отпускала Этель сторонам, лишь затягивали дело. К утру добрались лишь до времени обнаружения акта вандализма и странной реакции подозреваемого — вместо того, чтобы бежать к месту разбоя, он уселся рядом с детьми.
