Как его угораздило влезть в эти заросли? Самоубийца, не иначе.

Лиз зашевелилась, и я вернулся к ней, чтобы она ненароком не улетела вниз.

— Что это… кто?

— Не знаю. Наверное, еще один беженец.

Винни-Пух добрался до моего рюкзака и кинул нам две бутылочки с водой, оставив себе третью.

Мы с ним скинули перчатки и утерлись ладонями. Потом прополоскали рот и стали жадно пить.

— Вернешься назад? — спросил я Лиз. Она отрицательно покачала головой.

— Я в норме. Пойду с вами.

Еще через пять минут мы нашли лежащее на самом краю обрыва тело девушки. Она слабо дышала, но не реагировала ни на воду, ни на растирания. Придется вернуться. Винни-Пух поднял ее на руки.

— Сью, солнышко! Тебя нашли! — закричала Алони, увидев, как мы спускаемся с насыпи. Затем радостно посмотрела на нас. — Спасибо, спасибо, пещерные люди! Вы нашли ее!

— Мы уж давно из Пещеры на берег перебрались, а нас все пещерными кличут, — проворчал Винни.

— А я никогда и не жил в Пещере, — хмыкнул Боцман.

— Давайте обедать, — пригласила Полли. — Остальные уже поели.

Во рту до сих пор сохранялся противный вкус рвоты. Поэтому я вначале уцепил, страшно кислый листик круки, потом выпил кипяченой воды и лишь после этого принялся трапезничать.

— Теперь мы пойдем, — сказал Боцман. — Вы уже устали.

— Да нет, все в порядке. Хотя лучше дождаться заката. Там дальше флора подступает к самому обрыву, сейчас все равно не пройти.

— Я пойду с вами, — сказала Алони. — Я лучше знаю эти места. Покажу где наша визитница.

— Хорошо. Тогда отдыхайте до заката, а там — в путь!

На солнце страшно припекало. В палатках можно было зажариться заживо. Но мы подвинули найденных нами скитальцев и устроились рядом с ними под тентом. Я заснул мгновенно.

Глава 6. Осушение визитницы

Наш маленький отряд добрался до визитницы очень быстро. И мы глазам не поверили, увидев, что с ней стало.

Узкая расщелина, залитая темно-синей, почти черной водой. Мы стояли под лунным и звездным светом, пытаясь понять, как вытащить людей из хоганов.

— Под водой их не открыть. Это опасно для человека, а хоган его защищает, — сказала Алони. — Мы пробовали, ныряли. Невозможно. К тому же если бы хоган разрешил, то они могли бы выплыть сами, но он не разрешает, значит, это опасно, хоган всегда лучше знает, как надо...

— Кто тут? — вдруг раздался властный крик.

— Готам! Это я, Алони! Слава небесам! Ты жив! Я привела людей с гор, с верховья! Они помогут!

— Идите сюда. Вниз по ущелью.

Мы переглянулись. Нас окружали скалы. Обрубленные и стесанные, но крайне неровные. Пробираться по ним было бы безумием, как бы шею не сломать… Но идти все равно было нужно. Посовещавшись, обвязались для страховки веревкой и гуськом тронулись вниз.

Алони не замолкала, расспрашивая Готама и его друзей о ситуации вокруг визитницы. Из их беседы нам стало понятно, что ниже по ущелью, обрушившаяся каменная стена перегородила путь воде. Если удастся открыть ей путь, то образовавшаяся запруда откроется и хоганы станут доступны.

Приблизившись к ним, мы увидели, что человек двадцать-тридцать разбирают скальные завалы. Это было совершенно безнадежное дело, видимо занимались им просто от безысходности, чтобы не стоять, не ждать, что-то делать. Но глыбы размером с двухэтажный дом, пересыпанные более мелкими обломками, вручную не уберешь.

— Эх, динамиту бы сюда…

Но динамита у нас не было.

— А что с другой стороны завала? — спросил я.

— Ущелье, такое же, как здесь — буркнул кто-то.

— Плотина. Это просто плотина, — сказал Боцман. — Надо ее снести.

— А мы что делаем? — огрызнулся кто-то из работяг.

— Мальчики, давайте не будем ссориться. Давайте знакомиться, — примирительно сказала Алони.

Разборщики завала поворчали немного, но все же побросали свою каторжную работу и начали подходить к нам.

Мы захватили с собой еду и воду, но на такое количество едоков не рассчитывали. Хорошо, что у местных нашлись свои запасы. Через пятнадцать минут, перезнакомившись, мы уселись за завтраком-обедом-ужином или как в такое время вообще называть трапезу? Мне понравился какой-то необычный овощ, хрустящий и умеренно кисло-горький, чем-то похожий на зеленую редьку. Еще бы соли к нему, но, увы, она осталась на плоте. А камненосцам понравились наши лепешки, которых в изобилии напекли на плоту пока мы спали. Постепенно напряжение спало. Ничто так не умиротворяет, как совместный завтрак (обед или ужин), пусть даже и вегетарианский.

— Мы хотим расчистить вот этот участок, — рассказывал один из новых знакомцев. — Потом в него свалим вот эту громаду, перекрывающую доступ к воде. А там, глядишь, вода сама прорвет плотину.

— Но если не прорвет, а лишь зальет, то перекроет доступ к ней, как потом ее разбирать? — уныло возразил кто-то.

Было понятно, что эти дискуссии ведутся уже не в первый раз.

— Ну… там и будем смотреть…

Было понятно, что план был у них был приблизительный. А, точнее, никакой.

— Мы сходим в разведку на другую сторону, — предложил я, толкнув в плечо Винни-Пуха.

Я очень рассчитывал на его острый глаз и умение выпутываться из любых ситуаций. Ну и на свое, пусть и архитектурное, образование. С нами предложили сходить двое местных парней. Мы не возражали. Минут через десять вскарабкались на вершину плотины и начали медленный спуск. С той стороны было даже светлее — одна из лун, Оранжевая, освещала весь склон. К рассвету мы излазили его весь.

— Парни, скоро рассвет, — вдруг сказал один из местных.

— Ничего, здесь одни скалы, никакой растительности. Разве что холли швырнет свой снаряд…

— Холли?

— Ну да, такое дерево с колючими прочными плодами. Из которых муку добываем, — пояснил я.

— О! Понятно. У нас его называют «крюч», но их по этому ущелью нет, можешь не волноваться. Гораздо опаснее марево. Красное марево, сползающее вон с тех деревьев!

Мне припомнился вчерашний рассвет и оплывающие с верхушек деревьев красные потоки дыма, струящиеся вниз. Интересно все-таки, что это за дымка и почему она действует на людей столь злодейски.

— Это марево сюда доходит?

— Да. Поэтому мы и начали растаскивать камни со стороны озера. Плотина загораживает, они до нас не достают, так что можно работать даже днем...

— А что оно делает? Марево.

— Если накрывает человека, тот сразу отрубается. Хорошо, если падает там, где нет растительности…

Я вспомнил тело в зарослях кобринок и содрогнулся.

— Ну так что, возвращаемся? — спросил я.

— Лучше вернуться. Сюда можно будет после полудня снова прийти, марево только с утра идет…

Так мы и сделали — немного вздремнули у озера, перекусили и отправились исследовать стену плотины уже при дневном свете. И не зря. Еще ночью нам показалось, что в одном месте в скалистой стене была уязвимость. Теперь мы убедились, что она действительно есть. Громадный, наверное самый большой, обломок скалы застрял на двух относительно небольших, не больше пары метров в длину, камней. Если их выбить, то громадина скатится вниз по ущелью и разрушит плотину. Вопрос только в том, как удалить эти два камня. Или, хотя бы один, вон тот…

— Нужен рычаг, — предложил я. — Можно воспользоваться шестами, а еще лучше — одним из бревен нашего плота.

С этой идеей согласились почти все. Понятно, что и несогласные были, куда без этого. Но когда мы отправились к плоту, недовольные пошли с нами.

* * *

У плота было хорошо, спокойно. Я обрадовался, увидев наших. Все-таки местные еще немного сторонились нас, что создавало напряженность, которая не проходила несмотря на все усилия Алони, а здесь все вдруг расслабились, на лицах начали мелькать улыбки.

— Ребята предложили подняться с нами по реке до мертвого леса и сделать еще один плот, уже для них, — рассказывала нам Лиз пока Боцман и несколько местных ребят пытались вытащить из нашего плота боковое бревно. — Только вот на шестах идти против течения очень сложно. Надо придумать еще что-то…