«Все-таки нужно чаще выбираться на природу, — подумал я. — На обычную, нормальную природу. С друзьями, палатками, удочками, гитарой. Бродить по лесам, ловить рыбу, петь песни у костра. Бить комаров и прятаться от дождя. Разводить огонь и обжигать пальцы печеной картошкой. В этом гораздо больше романтики и отдыха, чем в расслабленном лежании в шезлонгах или сидении в своих подводных домах…»
Мне было жарко. По лбу к виску сбежала капля пота. Солнце било в лицо так едко, что хотелось покрепче зажмуриться — наверное поэтому и вспомнил про лес. Я поплотнее свернулся в позу эмбриона, прикрыв голову локтем.
— У-а-фа-фы-а-па-ао-ы…
Заунывный звук совершенно не тревожил. До сознания он не доходил, теряясь где-то на подступах к мыслям, служа лишь невнятным фоном настороженного недоумения. Где я? Что со мной? Зачем так шпарит солнце?
Я перевернулся на бок и чуть приоткрыл глаза.
Рядом колыхалась дымка полупрозрачной закругленной стены. За ней просвечивала сине-розовая поляна. Вдали виднелись фантастически извивающиеся стволы гигантских деревьев с темно-фиолетовыми стволами и голубовато-сиреневой листвой. Все это освещалось солнцем — таким ярким и неправильным, что казалось на меня направлен чудовищной силы прожектор.
Вот это да! Куда это меня занесло?
Начал вспоминать. Да, вот я распекаю жильцов, успевших въехать в один из спроектированных мной домов. Надо же быть такими идиотами, чтобы притащить мейкуна в подводный дом! Он же будет сбегать из дома и пытаться охотиться на рыб — купол, конечно, он не пробьет, но царапины от когтей все равно появятся, пленка станет мутной, видимость ухудшится. Знаем, видели уже такое…
Потом прыгнул в батискаф, поднялся… Ага, какой-то удар по голове. В море. Бред. Ничего там не могло быть. Может, я и сейчас брежу?
Я снова открыл глаза. Сиренево-фиолетовая действительность совершенно не вязалась с моим представлением о шутках. Ну не могли наши пацаны додуматься до такой глупости! Хотя в целом, если присмотреться, конечно, красиво. Необычно. Но дом в такой гамме оформлять — только нервы жильцам и соседям портить. А вот для магазина или входа на батискафную стоянку, вполне. Надо подумать только о формах и сочетании с другими домами…
Лежать надоело, да и твердо слишком. Пытаясь повернуться, я врезался спиной во что-то мягкое. Не человек, не спинка дивана… Я сел. Рядом лежали два рюкзака. В ногах — две сумки. И купол этот… не купол совсем. Хоган?
Неужели я попал на другую планету? Как меня сюда занесло?
Ну да, конечно, таких пейзажей просто не может быть на Земле. Откинувшись на спину и прикрыв глаза руками, на какое-то время я погрузился в сладкую дрему.
Если я действительно попал на другую планету, то на запястье должно появиться три серых кружочка. Один побольше, два поменьше. Открыл глаза, посмотрел на руку. Точно, есть кружочки. Серые. Очень аккуратные, не раздражают. Но только два — большой и маленький. То есть если я на чужой планете, то большой — это я сам, но на Земле, а вот этот маленький кружок — мой? Или мой еще не появился? Или земной Вадим еще не посеял второе Зерно? Или... А я сам-то жив? Ах, ну да, жив, конечно, раз надо мной хоган. Жив, бодр и весел. Хорошо. Последняя проверка.
Я расстегнул куртку, задрал свитер, под ним оказался еще один свитер, под ним — майка. Дальше — мой живот. Вот тут… Да… Все верно. Шрама от аппендицита нет, а ведь был шрам, такой вот маленький не очень аккуратный кружочек.
Ура! Я действительно на другой планете! Фантастика!
Меня вдруг охватила эйфория. Новая! Планета! Неизвестная! Все хорошо! Нет, не хорошо — отлично!
Постепенно чувства начали успокаиваться, оставляя ощущение расслабляющей истомы. Надо же, как и хотел — во сне, в бреду? — попал на природу. Да еще какую!
Разве что вот приятным ощущениям что-то мешает. Что? Зачем? Звук? Уберите!
До меня вдруг дошло, что невнятное бормотание сменилось криком:
— Не выходи из хогана! Эй ты, сиди в хогане до заката! Не выходи!..
Организм сопротивлялся, пытался отторгнуть эту неприятность. Эйфорию смыло — словно на меня плеснули ледяную воду — даже не из ведра, а из здоровенного бака. По коже побежали холодные мурашки.
«А вы кто?» — хотел крикнуть я, но изо рта вырвался лишь хрип. Откашлявшись, я, наконец, встал на четвереньки. Ура! Рюкзак был рядом. Кстати, мой рюкзак. А второй — явно Котькин. В боковом кармашке — бутылка воды. Кое-как отвинтив трясущимися пальцами крышку, я сделал глоток. То что надо!
Теперь я мог сосредоточиться на этом голосе. Грубом, но, кажется, женском.
Я снова откашлялся и уже более бодро сказал:
— Э… Здравствуйте! Меня зовут Вадя… Вадим.
Голос на мгновение умолк, а затем разразился непонятными звуками. Я потряс головой и отхлебнул еще глоток.
— Аэбуэ.. ауэф… — продолжала говорить женщина. — Ну ты, Вадик, русский, что ли?
— Да, да! Я с Заволжья! — радостно закричал я. — Но сейчас прибыл с Красного моря!
— Эуэу-уфээ-фээуфф… Мы говорим на местном языке. Переходи на него, иначе тебя никто не поймет тут!
Женщина, хоть и говорила с каким-то непостижимым для меня акцентом, была категорична. Но по-женски непоследовательна. Откуда я мог знать местный язык, скажите пожалуйста! Я же только что появился тут! Я попытался сосредоточиться и сформулировать это в деликатной форме — вряд ли мне следовало начинать свою жизнь на новой планете со ссоры, да еще и с женщиной. Но тут вспомнил, что галактический язык дается каждому в момент перехода. Наверное она имела ввиду именно его!
Женщина тем временем продолжала завывать. И опять совершенно непонятно. Внезапно с другой стороны послышался еще один голос. Тоже женский, но более слабый. И не командирский, а умоляющий:
— Делай, пожалуйста, как тебе говорят!
«Что говорят?» — хотел съязвить я, но вдруг понял, что не могу сказать ни слова. Непривычно вибрировала гортань, а кончик язык двигался как-то не так.
— Да, продолжай! У тебя получается! — удовлетворенно подтвердила первая женщина.
— Постарайся говорить больше, расскажи: кто ты и откуда, — посоветовала вторая. — Э-эй, не молчи!
И я заговорил. Замолчал и заговорил снова. Я и вправду говорил на каком-то другом, неизвестном мне языке! А эти женщины, меня почему-то понимали. С каждой минутой говорить мне становилось все легче.
Отлично! Я еще и новый язык выучил заодно! Радостно завозившись, я, наконец, сообразил, что могу снять с себя теплую одежду. О чем я только думал, когда собирался! Это ж надо было так утеплиться!
Стянув с себя куртку, сапоги, а затем и оба свитера, я понял, что сделать это надо было давно. И вообще, хорошо бы посмотреть внимательней, куда меня забросила судьба. Я тихонько раздвинул полог хогана.
— Сидеть! Не высовывайся ты, дитя идиотское! — вдруг сердито рявкнула первая женщина.
— Пожалуйста, не выходи, это очень опасно, — испуганно попросила вторая.
Я отпустил полог и уселся посреди хогана.
— И долго? — с обреченностью и раздражением спросил я.
— До заката, я ж тебе говорила. Это еще примерно два земных часа.
За два часа мы поговорили о многом, хотя вопросов у меня осталось в тысячу раз больше.
Первую даму (ту, с грубым голосом) звали Магдой и она жила здесь уже полгода. Аборигенов на планете не было. Как и животного мира. Только растительный. Земляне назвали планету «Арзюри», как объяснили мне дамы, так называлось какое-то божество, дух то ли леса, то ли дикой природы. И с этим вот растительным миром они вели непрерывную войну. Вернее, растительность отчаянно боролась с пришельцами, всячески мешая людям жить, а те прилагали все возможные усилия, чтобы выжить. Мне показалось это смешным — я представил себе, как дерусь с кустами и деревьями-великанами, а потом поинтересовался у Магды, давно ли она перечитывала Дон Кихота. Впрочем, веселье мое длилось недолго. Потому что я познакомился, наконец, с обладательницей второго женского голоса.
Ее звали Ико. Она прибыла из Японии часов на шесть раньше меня. Не разобравшись, с новым незнакомым языком, просто не поняла, что кричала ей Магда. И высунулась из хогана. То есть приоткрыла полог и высунула наружу ногу. Что сказать, она оказалась очень мудрой, эта японка, я бы сначала высунул голову!
