В один из дней, когда мы крепко спали, утомленные ночным переходом, нас атаковали холли. Хорошо, что никто не пострадал, но одна из двухместных палаток оказалась безнадежно порванной, так что их теперь у нас осталось лишь две. А ведь в нашем отряде были две дамы. Отдав им одну палатку, мы вчетвером должны были как-то устраиваться в другой.
Мы упорно продвигались вдоль реки, которая становилась все шире, и через какое-то время оказались в странном на месте. Останки мертвых деревьев тянулись вдоль берега почти на пять километров. Растительность была уничтожена полностью, только по краям этой мертвой зоны на некоторых стволах виднелись светло-фиолетовые наплывы мха.
— Тунгусский метеорит, — пошутил кто-то.
Пробираться через мертвый лес было не только трудно, но страшно — мало ли какая радиация убила всю растительность...
— Интересно, а плот из этих деревьев можно сделать? — спросил Винни-Пух.
— Думаю, да, —ответил Боцман, стоявший немного в стороне и разглядывавший поверженные стволы.
Мы начали строить плот. На это ушла неделя — древесина не поддавалась ни топору, ни пиле. Нам пришлось разыскивать нужные по размеру стволы деревьев, чтобы затем с огромным трудом превратить их в подобие бревен. Одну ночь мы потратили на то, чтобы заготовить побольше лиан — для этого пришлось вернуться туда, где лес был еще живым. Веревки у нас были, но нам не хотелось использовать их для строительства.
Плот получился огромным — коротких бревен мы нашли совсем мало. Палатки мы установили в двух его концах, а посредине натянули большой тент из четырех синтетических скатертей. Под тентом сложили все наши вещи и, после захода солнца спустили плот на воду.
Далее путешествие пошло гораздо легче. Мы измотались на пеших переходах и постоянно недосыпали. На реке все отоспались. Первые два дня были проблемы с привалами — громадный плот приходилось вытаскивать на сушу. Оставаться на реке днем было невозможно —нас атаковали агрессивные на солнце водоросли. Своими ядовитыми щупальцами они прожигали не только одежду, но и древесину плота. Но когда по правому берегу снова потянулись песчаные пляжи путешествовать стало совсем хорошо.
Тридцатую ночь нашего путешествия мы отмечали очень весело. Зажгли факелы, которыми запаслись в мертвом лесу, пели песни, травили анекдоты. Совсем расслабились.
Вдруг в нашей шумной возне возникла маленькая пауза, как это частенько бывает в компаниях. И тут мы услышали крики. Это явно кричали люди!
Невероятно! Нам удалось найти вторую визитницу землян!
Гитара тут же была забыта. Мы схватились за шесты и постарались ускорить плот. До рассвета оставалось еще больше часа — мы обязательно доберемся до их лагеря!
Звук по реке разносится далеко. Так что плыть нам пришлось гораздо дольше, чем мы вначале думали. Но вот голоса стали громче, мы уже могли различить слова…
— Помогите!
— Спасите!
Что у них там произошло? Мы еще активнее заработали шестами.
— Скоро рассвет! Пора причаливать! — спохватился Винни-Пух.
Гонка за голосами заставила забыть нас о времени. Мы торопливо начали двигать плот к правому берегу — левый был скалистым.
Пока девушки и Боцман перекрикивались с людьми, которых мы никак не могли увидеть, остальные приткнули плот к берегу. Затем мы все вместе вытащили его на песок. Хорошо, хоть палатки ставить не нужно.
— О чем они кричали? — спросил я.
— У них какая-то беда. Кричали, что «сельва наступает». Понятия не имею, что это значит.
— Сельва — это лес в тропиках. Очень живучий и быстро восстанавливающийся, — пояснила Лиз. — Например, если жители вырубают деревья под посевы, а через несколько лет забрасывают уже истощенные почвы, то лес снова захватывает эти территории, причем довольно быстро.
— Значит, на них наступает лес? Как во время противостояния? — я подумал о приносимой ветром пакости, которая за несколько часов покрывает все вокруг молодой растительностью.
— Похоже на то. Но ведь противостояние закончилось два месяца назад! Следующее лишь через четыре месяца, — фыркнул Боцман.
— Может у них тут как-то по-другому?
— Если это противостояние, то оно должно проходить одновременно. Оно же определяется положением планеты и солнца…
— Или потребностью местной флоры к размножению…
— Потребность эта поддерживается солнцем, по-другому противостояний не будет!
— Ладно вам спорить! Делать-то что? Прямо сейчас? Они что-нибудь говорили?
— Да нет, «сельва-сельва» и «помогите-спасите»…
Мы собрались в одной палатке. Входы оставались открытыми и я следил за лесом, а Боцман — за рекой. Вот первые лучи солнца коснулись крон деревьев. Я потянулся за темными очками и на мгновенье отвел взгляд от леса. И тут раздался вскрик:
— Она и вправду наступает!
Лиз показывала на лес. С озаренных солнцем крон плавно опускалось вниз какое-то сияние. Над деревьями сверкало алое облако, которое плотнея и густея, стекало на неосвещенные пока нижние ветви.
— Стаскиваем плот в воду! Быстрее, — Лиз на четвереньках попыталась выбраться из палатки.
— Куда ты? Оденься! — я толкнул ее обратно.
Винни-Пух уже торопливо надевал очки и набрасывал на себя одеяло:
— Момент, я мигом.
Он прыгнул из палатки под навес в центре плота, где хранились все наши вещи и начал кидать нам защитную одежду — шлемы, толстые свитера, плащи...
— Пух! Разводи огонь, вари зелье! — попросил я его когда мы начали одеваться. — То, замораживающее!
— Не замораживающее оно, просто обездвиживающее. Что в нем проку, если чайника нет…
— Винни, вари! Лиз, Полли, прикрывайте нас одеялом. Остальные — шесты в воду. Отходим!
Боцман принял командование на себя. Все действовали слаженно.
— Дыми! Скорее!
— Не кипит еще!
Пока мы возились с плотом, солнце озарило все вокруг. И из воды на нас полезли фиолетовые щупальца водорослей, Было видно, как они, шипя, медленно, но безостановочно прожигают древесину.
Лиз кинулась к пакетам зелий. Она сыпанула в кружку порошок антифлоры, залила его соком из пластиковой бутылки и начала трясти банку. Затем капнула на щупальца, подбирающиеся уже к палатке на носу плота. Щупальца рассыпались в пыль.
— Мокрое тоже работает!
— Не разбазаривай! Надо нагреть и продымить плот!
— Некогда!
Лиз схватила губку, смочила ее в кружке и начала протирать бревна плота.
— Осторожнее! — Винни-Пух отобрал у Лиз банку. — Смотри!
Поверхность бревен, обработанная убийственной влагой, начала тускнеть.
— Заморозка закипает, обрабатывай ею корму!
Мы с Лиз, подхватив котелок, кинулись назад — там щупальца наступали гораздо медленнее, чем в передней части плота.
Я, обмотав ручку чьими-то плавками, держал котелок на весу, пытаясь направить пар на бревна. Лиз обмахивала котелок носовым платком. Как нам не хватало веера!
Ближайшие к котелку щупальца замирали, из них переставала течь кислотная жидкость. Но обработанный участок был слишком мал!
— Подвиньтесь!
Боцман пришел нам на помощь, вооружившись туристической сидушкой из пенки, с которой обычно не расставалась Лиз. Дело сразу пошло на лад! Через десять минут половина плота была уже обработана. К этому времени забулькало и второе зелье — С помощью той же сидушки начали обрабатывать оставшуюся часть плота.
И тут снова послышался призыв о помощи, но теперь кричал лишь один человек. Женщина.
Мы оглядывались по сторонам, пытаясь увидеть, где она находится. Река была очень широкой. Пока мы боролись с водорослями, нас вынесло на середину — до обоих берегов было не меньше полусотни метров. Слева громоздились скалы, а песчаный пляж и встающий за ним лес были по правому борту — туда все и смотрели, пытаясь увидеть на песчаной полосе людей. Только Боцман продолжал обрабатывать плот.
Я оглянулся на него поверх палатки и вдруг зацепил взглядом что-то пестрое на противоположном берегу.
Прямо посреди обрывающихся к воде скал стояла крошечная фигурка в желтой кофте и широкой голубой юбке, развевающейся на ветру. Фигурка махала над головой таким же голубым шарфом.