– Куда пойдём?

– Налево! – заявил медведь.

– Почему?

– Я всегда поворачиваю налево.

– Оно и видно, – хмыкнул Жигалов. – Докатился до медвежьего облика.

– То-то и оно, что в тот день я повернул направо.

– Ладно, ты меня убедил.

Напарники выбрали левый коридор.

Коридор вновь изменился. Кирпичные стены сменили стальные метровые плиты, эти же плиты покрывали и пол, делая каждый шаг гулким, как выстрел из пушки. Капитан постучал по стене костяшками пальцев – металлический стук, перетекая в барабанную дробь, покатился по коридору. И вернулся назад, но уже с другим ритмом.

– Там кто-то есть, – заявил Глеб. – Идём.

– Так, может, лучше пойдём в другую сторону?

– Ты что, боишься?

– Я?! – возмутился Вован. – Да никогда! – Таинственный стук повторился. – А впрочем, похоже, что боюсь. Это место странно на меня действует.

– Мне тоже не по себе, – признался Жигалов. – Но идти всё-таки надо. Вдруг там выход?

Медведь уныло вздохнул:

– А может, и новые ловушки, или что похуже.

Они бодро зашагали по коридору. Вернее, они думали, что идут бодро. А со стороны это выглядело как попытка улитки и черепахи побить мировой рекорд по бегу, всё-таки сказывалось нервное напряжение. Тем не менее, источник звука приближался. Да и сам невидимый «барабанщик» стучал теперь, почти не останавливаясь

Вдалеке замаячила неясная фигура. При ближайшем рассмотрении это оказался человек в старой, насквозь проржавевшей кольчуге и глубоко нахлобученном на голову мятом шлеме. Он сидел, прислонившись к стене, и бился черепушкой об стену.

– Что с вами? – спросил Жигалов.

Человек обернулся.

– Ё-моё! – перекрестился Костолом.

На них смотрел труп. Сгнивший, наполовину разложившийся, но ещё вполне дееспособный. Зомби ощерился, показывая остатки былой роскоши – то есть зубов.

– Оп-па! – воскликнул Вован. – Мы, кажется, нашли неприятности на свою голову!

Зомби со скрипом извлёк из ножен такой же ржавый, как и его кольчуга, меч, подтверждающий слова медведя. После чего встал и, пошатываясь на негнущихся ногах, двинулся на капитана. Тот неуклюже отбил клинком первый выпад зомби и отскочил назад, давая простор Костолому.

Вован размахнулся и со всей мощи въехал в челюсть мертвеца. Голова живого трупа завертелась вокруг своей оси.

– Пять… десять… двадцать… – насчитал Глеб.

Наконец черепушка остановилась. Зомби поправил съехавший на бок шлем и снова атаковал. На этот раз Костолома. Тот изящным кувырком (словно и не было в нём свыше ста кило живого веса) отпрыгнул назад. В этот момент сбоку появился Жигалов и обрушил клинок на голову противника. Лезвие звякнуло об шлем и угодило в левое плечо мертвеца. Да так там и застряло, намертво завязнув в полуразложившемся теле.

Труп повернулся к капитану. Яростно работая мечом, что почти невероятно для сгнившего тела, он заставил Глеба отступить.

– Вован! Сделай что-нибудь!

– Сейчас!

Костолом разогнался и пнул зомби в седалище. Мертвец подлетел до потолка, сбряцав об него шлемом, и свалился обратно. Удар не прошёл даром для обоих – из плеч трупа теперь торчали только глаза, покоясь на верхушке шлема, а медведь прыгал на одной лапе, баюкая вторую, отшибленную об кольчугу.

Воспользовавшись тем, что зомби ещё не совсем пришёл в себя, Глеб рванул из его плеча свой меч и вогнал его мертвецу в живот. Живой труп отлетел от удара назад, едва не захватив с собой повторно клинок капитана, и упал на спину. Жигалов бросился вперёд и рубанул противник по запястью, державшему оружие. Следующим ударом он снёс зомби голову, уже успевшую проклюнуться из плеч.

Звякнув шлемом об стену, голова подкатилась к Вовану.

– Спартак – чемпион! – завопил тот, отфутболивая голову вглубь коридора.

Бренча по стальным плитам, импровизированный мяч поскакал вдаль. Неожиданно зомби сорвался с места и помчался за своей деталью.

– Один – ноль в нашу пользу! – подвёл итог встречи медведь.

– Меч брать будешь?

– На фиг он мне? У меня природная сила!

В это мгновение отрубленная кисть бросила меч и прыгнула на Вована, щипая его за ногу.

– Ах ты, скотина! – Он оторвал от себя пакостницу и зашвырнул вслед удирающему зомби. Кисть мягко приземлилась на пальцы и большим гнилым пауком поспешила за хозяином.

– Два – ноль! – гордо заявил Костолом.

– А по-моему, два – один, – усмехнулся Глеб.

– Вечно ты придираешься!

– Пошли отсюда, футболист! Нам всё ещё надо отсюда выбраться.

– Это верно!

Напарники продолжили двигаться в направлении, куда удрапал зомби. Метров через сто им опять встретилась развилка. Только в этот раз выбирать приходилось из трёх направлений.

– Куда теперь? – спросил медведь.

– Налево мы уже ходили. Пойдём прямо.

– Согласен.

Средний коридор заметно уходил вверх. Стало прохладней. На стенах, которые теперь выглядели, как необработанный гранит, появился иней.

– Холодает, – заметил Жигалов.

– Да, – кивнул Вован. – Кондиционеры у них тут никудышные.

– Какие кондиционеры? Мы, похоже, приближаемся к поверхности, а там зима, если ты не забыл.

– Что ты волнуешься? На тебе же костюм-невидимка с подогревом!

– В том-то и дело, что воронка чёрного смерча, давшая тебе речь, испарила наши комбинезоны.

Костолом аж присвистнул:

– А я даже не заметил! Жалко ползунки… Они наверняка кучу бабок стоили.

– Теперь уж поздно горевать – пошагали дальше.

Путь в гранитную неизвестность продолжался. Стены постепенно покрылись толстой коркой льда. Коридор, соответственно сузился и начал петлять. Вован теперь чертыхался на каждом шагу, задевая могучими плечами холодные, промораживающие даже сквозь медвежью шкуру, стены.

Неожиданно они наткнулись на дверь, сделанную из цельной мраморной плиты. Костолом толкнул её – дверь не поддавалась. Медведь налёг на преграду плечом – ни в какую. Тогда Вован отошёл немного назад и, зарычав, бросился на дверь.

– Уй! Ё……! – заметалось по коридору эхо матерков, испускаемых потирающим плечо Костоломом.

Глеб подошёл к двери и смахнул с неё иней. Под ним обозначилась табличка, на которой чёрным по русскому было написано: «На себя, олух!».

– Чьи это шуточки? – проворчал Вован.

– Не знаю. Зайдём?

– А для чего я, по-твоему, плечо гробил?

Медведь дёрнул за ручку, дверь плавно открылась, являя взгляду путников гигантский зал, казалось, наполненный до потолка золотом. От перехода из тёмного коридора в ярко освещённое многочисленными светильниками помещение напарники зажмурились. Когда их глаза привыкли к вызывающему слёзы блеску, они увидели, что все стены, пол и потолок зала покрывают золотые плитки.

– Мы богаты! – выдохнул Вован.

– Это золото нам не принадлежит, – сказал Глеб.

– Тогда я богат, а ты как знаешь!

Он бросился отковыривать золотые пластинки, а Жигалов ещё раз осмотрелся.

В центре зала, сливающийся со стенами и поэтому не замеченный сразу, стоял фонтан, покрытый всё теми же золотыми плитками. Капитан подошёл поближе. В резервуаре плескалась лава. Что удивительно, именно от неё шёл этот ужасный холод.

В середине фонтана возвышалась золотая статуя, изображавшая некое фантастическое существо с множеством самых разнообразных глаз. Тут были и вполне человеческие, и звериные жёлтые, и фасеточные, принадлежащие насекомым, и змеиные с вертикальными зрачками. Сам обладатель этой коллекции зрительных органов выглядел невыразительно, в нём не было гармонии, присущей некоторым скульптурным шедеврам. И хотя Жигалову не приходилось ранее сталкиваться с подобными существами (что, впрочем, только к лучшему), он почувствовал, что фигура не закончена, словно мастер, ваявший её, успел только вылепить глаза и приблизительные очертания фигуры, а потом его что-то отвлекло.

Фонтан не работал. Лава должна была литься из пасти монстра, находящейся на животе. Капитан обошёл фонтан по кругу, непроизвольно пытаясь подсчитать глаза чудовища.