– Обычным – нет, но есть ведь ещё и контрабандный путь. А может быть, зелёненькие сами продали небольшую партию препарата, преследуя какие-то свои, непонятные мне цели.

– А что будет с лягуром?

– Ничего. Через час придёт в норму.

Весь разговор длился несколько секунд. За это время неизвестный стрелок успел подстрелить только одну пчелу. Теперь между камнями гуляли уже два комика, непрерывно отпуская сальные шуточки, над которыми хохотало всё общежитие.

– Что там? – проявил интерес Слава.

– Пчелу подбили, – ответил бес, высунувшись из-за валуна. – Ходят вдвоём с лягуром, шутят. Пошлят. Это побочный эффект веселина. Представляешь, каково врачам-энемонам?

Грянул ещё один выстрел.

– В кого попали на этот раз?

– Не знаю, – сообщил Пёстроголовый, – мне отсюда не видно. – Он повернулся к Ковалёву.

Точно по центру его груди (там, где под Личиной скрывался лоб беса) торчала стреловидная ампула с остатками препарата.

– Зато мне видно, – буркнул Феномен. – Они тебя и подстрелили.

– Вот гады… ха-ха… Шутники, чтоб их…

Секундой позже Ангис хохотал как сумасшедший. Потом полез к собратьям по несчастью.

– Вы знаете, на что похожа эта гора? – донёсся до Славы его голос. – На сыр! На огромный швейцарский сыр, в котором огромные жирные крысы проделали кучу дырок! Ха-ха! Представляете? Крысы!

Грянул нестройный смех лягура и пчелы. Обитатели горы над собой смеяться не спешили.

А бес вдохновенно продолжал:

– А вы знаете, на кого похожи здешние жители? На горилл, которые содрали с себя часть шкуры и отнесли на продажу! Нет, ха-ха, вы подумайте! На горилл!

И снова засмеялись только трое подстреленных. До несчастных неандертальцев, кажется, стало доходить, какого монстра дебильного юмора они «произвели» на свет. У Ангиса действие веселина снесло всю крышу, разрушило все его моральные, этические и профессиональные барьеры.

– А вы знаете, что они делают с проданными шкурами? Из них они шьют одежду и продают другим неанделтальцам! Ой, не могу! Ха-ха! Одежду! Так и ходят потом в чужих шкурах!

Грозный гневный рёв полностью заглушил улюлюканье лягура и пчелы. В беса полетели кучи мусора. Это не помогло.

– А вы знаете, почему неандертальцы держат дома саблезубых тигров? Они не любят соседей, а тигры наоборот! Понимаете? Ха-ха! Наоборот!

В беса вновь полетели ампулы с веселином – аборигены надеялись, что новый приступ смеха заставит шутника заткнуться. Как бы не так!

– А вы знаете, как неандертальцы регулируют численность населения? Они держат дома саблезубых тигров! Ха-ха! Тигров!

От расправы Ангиса спасла вовремя подъехавшая полиция. Они повязали стрелков, которые уже собирались заряжать свои ружья разрывными патронами, и, сжав зубы, чтобы не сорваться, извинились перед продолжающим шутить бесом.

Но шутка про полицию доконала и их.

– Почему полицию называют полицией? Потому что у них пол-лица! Остальное – морда! Ха-ха!

Пёстроголового не смогли заставить прервать смех даже насупленные физиономии стражей закона. Они сграбастали друзей и забросили в машину. А там как раз сидели «весёлые снайперы», с распростёртыми объятиями ожидавшие Ангиса. Впрочем, до мордобоя дело дойти не успело – полицейский «внедорожник» (или, точнее будет сказать, «внегорник») быстренько перемахнул через скалу и оказался возле здания департамента.

Снайперов тут же разбросали по камерам, а бесу хотели припаять статью за оскорбление органов правопорядка – про органы Ангис в минуту изобразил непечатный экспромт, – но смягчили наказание немедленной депортацией из Каменного Мира. Немедленной опять же не получилось – действие веселина ещё не закончилось, поэтому Пёстроголовый был не в состоянии открыть проход в другой Мир, а штатный маг департамента находился в отъезде.

Полиции пришлось довольствоваться извинениями Славы и обещанием покинуть этот Мир (в смысле – уехать, а не умереть) после обретения Ангисом полного сознания.

Друзья вышли на улицу. Весь полицейский состав махал им на прощание платочками и фуражками в надежде никогда больше не встречаться с шутящим бесом (кстати, то, что Ангис – бес, не знал никто – его Личина надёжно скрывала его подлинную внешность).

– Куда пойдём? – поинтересовался Феномен.

– Ой-хи-хи! Видел бы ты свою физиономию! – заржал Пёстроголовый.

– Ты ещё свою не видел! – огрызнулся Ковалёв. – С тобой всё ясно. Идём прямо.

Впрочем, прямо всё равно не получилось – дорога, если её можно было так назвать, петляла между скал, как прирождённый пьяница. И всё же это звалось именно дорогой, и привело друзей к разукрашенным воротам зоопарка.

Хотя какие там ворота! Так, две плиты, наваленные друг на друга, образуя арку, и разрисованных наскальной живописью. Решив, что прогулка по зоопарку поможет убить остаток времени, Слава прошёл под воротами и потянул за собой продолжавшего острить беса.

– Ну и ворота! Ха-ха! Просто шедевр архитектуры!

Территория зоопарка отличалась от остальной местности Каменного Мира лишь тем, что здесь валуны и скалы чередовались с грубо, но крепко собранными каменными клетками с разнообразными представителями фауны и флоры этого Мира (да и не только этого).

Да-да, я не оговорился, среди экспонатов зоопарка было и несколько псевдоразумных растений. На глаза Феномену попалась гигантская мухоловка, яростно выбивающая своим цветочным бутоном какую-то мелодию на прутьях решётки.

– Ну и пасть! – взялся за старое Пёстроголовый. – Такая пасть просто рай для стоматологов!

– Они-то здесь при чём? – изумился Ковалёв.

– Так там не зубы, а сплошной кариес! – И Ангис согнулся пополам, жутко довольный своей остротой.

Мухоловка протиснула между прутьев решётки гигантский цветок, служащий ей головой, и, хорошенько прицелившись, плюнула в беса трупным ядом, который являлся её главным оружием, не считая лиан-щупалец. И хотя по правилам безопасности служители зоопарка обязаны были удалить у мухоловки ядовитые железы перед помещением в клетку, она всё же ухитрилась «выстрелить». Её плевок угодил Ангису прямо промеж глаз и, пролетев голову Личины насквозь, попал в основание клетки, стоящей напротив.

Дырка на лбу у Личины мгновенно затянулась, и Пёстроголовый, ведомый другом, пошёл дальше.

Пройдя мимо клеток с каменными страусами – их тела действительно на восемьдесят процентов состояли из камня, но это не мешало неандертальцам отлавливать гигантских птиц и готовить из их мясных двадцати процентов отличное рагу (что и привело практически к полному истреблению данного вида); самоядным плющом, которого служители с большим трудом приучили питаться мхом, иначе бы от экспоната ничего не осталось; и невидимой крысой (клетка стояла пустой, но время от времени был слышен хруст камня – это крыса отчаянно и почти безрезультатно пыталась перегрызть прутья решётки, чтобы сбежать: безрезультатно потому, что служители ежедневно заменяли прутья); друзья подошли к самому популярному обитателю зоопарка – гривоногому скалогрызу.

Вокруг его клетки всегда толпился народ. Вот и сейчас существ тридцать слушали увлекательную речь экскурсовода. Решил задержаться и Ковалёв.

– …Гривоногий скалогрыз – уникальное животное, – продолжал вещать гид. – Он питается исключительно скальными породами – отсюда и его название. С помощью скалогрызов, специально обученных для такой работы, была расчищена пригодная для заселения территория Каменного Мира. Как вы знаете, остальная поверхность нашей планеты покрыта бритвенно острыми скалами, опасными для разумных существ, но именно эти скалы и являются наилучшей пищей для скалогрызов. Эти звери долго считались исчезнувшим видом. Но пятьдесят лет назад среди диких скал вновь были замечены гривоногие скалогрызы, и туда послали отряд для отлова нескольких особей. После тщательного их изучения наши учёные достоверно установили, что скалогрызы обладают способностью перемещаться по Мирам. Лет пятьдесят назад скалогрызы, по всей видимости, мигрировали в окрестные Миры, из-за чего и считались вымершими. – Экскурсовод сделал паузу, чтобы перевести дух.