– Покружись, – предложил Глеб.

Тот с радостной физиономией сделал в ночном небе большой круг – наследство Остолопулоса слушалось идеально. Обрадованный Костолом сделал «мёртвую петлю».

– Спускайся, кукурузник!

Но медведь ничего не хотел слушать. Он сделал «бочку» и приступил к выполнению «штопора». В это мгновение в него угодила молния. Вован задымился и стал падать вниз. На какой-то момент он, видимо, потерял сознание, потому что прекратил махать крыльями. Потом Костолом очнулся и яростно заработал «наследством», выправляя полёт. Получилось у него плохо. На огромной скорости медведь врезался в скалу, похожую на ладонь с пятью пальцами, разрушив её до основания.

Жигалов подбежал к нему:

– Ты живой? – Вован слабо кивнул. – Кости целы? – Ещё один слабый кивок. – Встать сможешь?

С помощью капитана Костолом встал.

– Ну что, Икар, летать ещё не расхотелось?

Медведь упрямо мотнул головой.

– В этом Мире ты точно летать не будешь, – заявил Глеб. – От здешних молний тебя даже твоя бронированная шкура не спасает.

Вован грустно кивнул, полностью соглашаясь с Жигаловым.

– Кстати, вон на той скале висит наш портал. Только меня туда почему-то не затягивает – далеко, наверное. Так что ещё разок тебе расправить крылья точно придётся.

Костолом осклабился, сграбастал капитана в охапку и взвился в небо.

– Потише, Терминатор! – прохрипел тот. – Задавишь!

Но медведь отпустил его только на вершине скалы.

– Неужели тебе так понравилось летать?

Летун так яростно закивал головой, что Глеб всерьёз испугался, что она у него вот-вот отвалится.

– Но ты же не всегда будешь медведем, – сказал он.

Вован беспечно махнул рукой: пускай, мол!

– Крылья ты тоже потеряешь.

Костолом в ужасе схватился за «наследство», словно боясь того, что крылья испарятся именно в эту секунду.

– Да не трясись ты! – успокоил Жигалов напарника. – Сначала тебе необходимо найти того типа, который отгрохал тебе такую шубу, а там посмотрим. Идём.

Они шагнули в портал, без сожаления покидая столь негостеприимный Мир…

15

В автомобильной погоне есть только один плюс – подушки безопасности.

Впереди была бесконечная дорога, тянущаяся до самого горизонта, а может быть, и ещё дальше. Вдоль дороги с обеих сторон стояли густо натыканные гигантские кучи (между некоторыми даже щели не было), не очень хорошо пахнущие – я бы даже сказал: смердящие – и напоминающие по внешнему виду обыкновенные муравейники, только очень уж большие.

В общем, на поверхность планеты смотреть не стоило, она не отличалась разнообразием. Зато обязательно нужно было взглянуть хотя бы глазком на здешнее небо. Местный небосвод являл собою яркую, насыщенную сочными красками и приятно радующую глаз синеву.

Единственное, что несколько портило изумительную картину, это было ядовито-жёлтое, переливающееся всеми цветами радуги, а потому напоминающее фасеточный глаз насекомого, око здешнего светила.

Наглядевшись вдоволь, Слава осведомился:

– Что это за помойка?

– Тсс! – зашикал на него Ангис. – Не смей произносить этого слова в этом Мире! Им ты оскорбляешь жителей Фасеточного Мира!

– Здесь живут насекомые?

– Угу. Идём, нам нужно в магазин.

Он быстрым шагом направился вперёд. Стараясь дышать одним ртом, Ковалёв поспешил за ним.

Дорога здесь оказалась не единственной, более того, сеть грунтовых шоссе буквально опутывала всю планету. Вдоль автомобильной трассы, чуть возвышаясь над ней, были проложены булыжные тротуары. По ним в разные стороны спешили бесчисленные пешеходы. Среди них попадалось немало лягуров и людей; были разнообразные ящерицы; один раз на глаза Феномену попалась группа черепахообразных существ, держащихся особняком от всех остальных; также встречалось и множество существ, ещё неизвестных Славе – он решил спросить о них у беса позже.

И конечно, не было числа местным жителям, насекомым. Высокие, за два метра, кузнечики; грозные богомолы, держащие наготове свои лезвия; прекрасные бабочки, казалось, порхающие с места на место; суровые пауки, спешащие куда-то на всех восьми лапах; круглые жуки, облачённые в мощные панцири надкрылий; изящные осы, напоминающие топ-моделей – перечислять всех было бы слишком утомительно, поэтому я полагаюсь на фантазию читателя, ведь население Фасеточного Мира можно было отличить от нашей земной популяции насекомых только по превосходящему размеру.

Ангис целенаправленно вёл Ковалёва по улице, вертя головой и стараясь не пропустить нужного муравейника. Неожиданно под ногами у Феномена что-то блеснуло. Он нагнулся и поднял с тротуара мелкую медную монетку, на одной стороне которой был изображён жук, а на другой – корона с лямками для ушей. Хмыкнув, Слава сунул находку в карман джинсов и побежал за бесом.

Тот как раз остановился возле одного муравейника, самого низкого из всех:

– А вот и нужный магазин. Давай деньги, я должен купить фильтры для носа.

– А я думал, тебе нравится сей непередаваемый аромат.

– Замолчи! Ещё нам нужна тёплая одежда. Точнее, тебе.

– Это ещё зачем? – удивился Ковалёв. – Тут же не холодно.

– Зато в следующем Мире, Пушном, очень даже морозно, – заявил Пёстроголовый.

– Ладно, не кипятись. Вот деньги.

Ангис схватил пачку купюр и вошёл в магазин. Вернувшись, он сунул Феномену пористые затычки для носа и комплект меховой одежды.

– Примерь.

Слава послушно сунул фильтры в нос – дышать стало намного легче – и начал напяливать одежду. Тут-то и открылась коварная шутка беса: комплект одежды – шуба, капюшон и меховые штаны с пришитыми намертво валенками (или чем-то похожим) – оказался вовсе не человеческим. Он больше бы подошёл больному кузнечику из рассказа Елены Степаненко: четыре коротких, по локоть, рукава, длинные, в гармошку на всю ногу штанины, капюшон на слоновью морду и «тыловая» часть, в которую влезли бы с лёгкостью ещё два-три человека, вовсю волочившаяся по земле.

– Ты что, издеваешься?! – кипя от ярости, распиравшей его, спросил Ковалёв, хотя и так уже знал ответ.

Ангис нагло оскалился:

– Ага!

– Иди и возвращай всё назад!

– Обратно здесь вещи не принимают!

Мимо проходил высокий богомол, поблескивая только что наточенными лезвиями и отполированным хитином. Он спросил:

– Что это нацепил на себя ваш приятель?

– Он болен – воображает себя кузнечиком, – ответил бес.

Не выдержав издевательств, всегда спокойный Феномен вцепился в горло Ангиса.

– Вот видите, – прохрипел Пёстроголовый. – Его болезнь прогрессирует!

– Сочувствую вам, – проскрипел богомол. Его голос был похож на скрежет ножей, потираемых друг об друга. – Может вызвать врача?

– Не стоит, – сипло ответил бес. – Я справлюсь сам.

Богомол ушёл.

– Отпусти… меня…

– Фигу! Сначала извинись! – потребовал Слава.

– Воздуха… нет…

Ангис обмяк. Испугавшись, что переборщил, Ковалёв выпустил из рук шею его Личины. Бес брякнулся на мостовую.

– Ай! Больно же!

– Так ты притворялся!

– Нет, я это… просто пошутил!

– Я тебе пошучу! – пригрозил Феномен, примеряясь для ещё одной атаки.

– Да ладно тебе! – отступил на шаг назад Ангис. – Сейчас я принесу тебе нормальный комплект.

Он бережно снял со Славы кузнечиковую шубу и вернулся в магазин. Через минуту бес вышел с нормально человеческой одеждой.

– Теперь ты доволен?

Ковалёв промолчал.

– Хватит обижаться! Вечно ты ходишь надутый! Пошли, нам ещё нужно нанять машину – до точки перехода пилить и пилить.

Пункт проката был недалеко, но там их уже ждал большой вооружённый отряд дозорных пчёл – полутораметровых созданий, похожих на полосатые истребители Второй Мировой (если бы в Великую Отечественную войну применяли такую раскраску).

– Вы арестованы! – заявил командир пчёл.

– За что? – удивились приятели.

– Вы осквернили нашу святыню и будете наказаны!