Особенность любого переворота в том, что он никогда не бывает последним.

Из портала они вышли рядом с офисным зданием.

– А где же дворец? – разочарованно спросил Костолом.

– Это он и есть, – сказал бес. – Сатанаил пытается быть современным. К тому же на замки мы уже насмотрелись.

– Что-то я не вижу охраны, – засомневался Ковалёв.

– А вот и она, – проворчала Лин. – Накаркал.

Из двери офиса вышагнули два здоровенных (почти вдвое выше медведя) лба.

– Мальчики, – улыбнулся бес, – нам бы к боссу.

«Мальчики» синхронно покачали головами.

– Ну, раз вы настаиваете! – Пёстрый быстро произнёс заклинание, и громилы уменьшились до размеров хомячков. – Ещё претензии будут?

– Проходите, гости дорогие! – хором заголосили малыши.

– То-то же!

Друзья толкнули обитую железными полосками дверь, нам уже знакомую (за это время она ничуть не изменилась), и вошли внутрь офиса. На полу лежал толстый слой пепла – видимо, в последнее время огненной голове на обратной стороне двери приходилось работать сверхурочно. Поэтому сейчас она лишь без толку пучила глаза.

– Что, съела? – Бес показал ей язык и сотворил миниатюрную тучку, которая принялась делать своё подлое дело прямо на нос голове.

– Не трать понапрасну магические силы! – одёрнула его Лин.

– А это не твоё дело!

– Хватит цапаться, голубки! – рявкнул медведь.

– Голубки?! – И Ангис, и Лин грозно посмотрели на Вована, словно хотели испепелить его вместо огненной головы.

– А я что? Я ничего! И вообще, это Глеб сказал!

– Что?! – завёлся Жигалов.

– Мы идём или нет? – поторопил их Слава.

За следующей дверью их ждал тот самый тёмный коридор с чадящими факелами. Только теперь он был полон солдат.

– Драка! – радостно закричал Костолом и бросился вперёд.

Черти из первых рядов попытались отпрянуть назад, но задние ряды, которые ничего не поняли, однако слышали волшебное слово «драка», напирали, поэтому первые жертвы появились сразу. Медведь уложил десятка три чертей, прежде чем до задних рядов дошло, что то, что в данный момент происходит впереди, называется не дракой, а избиением. Вован раздал ещё с десяток тумаков, и армия Сатанаила побежала.

– Ну, ты, Винни, совсем оборзел! – заявила Лин. – не мог парочку нам оставить? В кои-то веки у меня появилась возможность настучать кому-нибудь по рогам, а ты всё испортил!

– Успокойся, – сказал Ковалёв. – Черти нам ещё встретятся.

– Ну, конечно, куда же без них. Пошли.

И тут чёрт дёрнул медведя присмотреться к стене, как вы помните, там были изображены весьма пикантные картинки.

– Ёшкин кот! – восхитился он.

– Что там? – заинтересовался капитан.

– Камасутра отдыхает! – радостно сообщил Костолом.

– Это заметно.

– А что… – Тут Вован глянул на себя. – Мама родная! – Он стыдливо прикрылся ладошками и выругался: – Ёлки-палки!

Когда медведь снова стал мохнатым, Жигалов усмехнулся:

– Тебя же предупреждали: выбирай выражения, ведь с нами теперь дама.

– Ну, не удержался…

– Так мы идём? – поторопил их бес.

– Идём, – вздохнул Вован.

Пройдя следующие двери, земляне пооткрывали рты от изумления. «Приёмная» Владыки Ада всегда поражала новичков.

– Где это мы? – удивился Феномен.

– Это приёмная Сатанаила, – объявил Ангис.

– ЭТО приёмная? – не поверил Глеб.

– Ага.

Лин невинно поинтересовалась:

– А правда, что все деревья здесь сделаны из шоколада?

– Да, – кивнул Пёстрый, – а что?

– Нет, ничего.

Костолом, услышав такую новость, полез выкорчёвывать ближайший дубок. При этом он сошёл с тропы, которая вела себя на удивление прилично. Не успел медведь взяться за дерево, как из ниоткуда выросли уже знакомые Ангису волк и горилла. Но на этот раз намерения гостей были отнюдь не благие, поэтому Пёстрый с огромным удовольствием всадил в обоих охранников по молнии. Горилла взвилась вверх на дерево, посбивав своей головой все сучья (обхват каждого, как бедро у культуриста), и приземлилась на волка, который от боли катался по земле, впечатывая его в почву.

Остальное доделал Вован, послав примата в нокаут.

– Кто это был? – спросил он, возвращаясь с бревном на тропу.

– Это персональная охрана Властителя, – ответила за беса Лин.

– Раз мы миновали их, стоит ждать новой атаки чертей, – хмыкнул бес.

– Тогда организуй мне, пожалуйста, дубинку, – попросил Слава, – не хотелось бы торчать тут без оружия.

Пёстрый занялся чтением заклинания.

– Я не понимаю, откуда они здесь возьмутся? – пробормотал Костолом, вгрызаясь в шоколад. – Весь этот сладкий лес отлично просматривается!

– Это только иллюзия, – возразил бес, подавая дубинку Ковалёву. – Ведь ты не видишь секретарского стола, а он где-то рядом.

– Ну, негде здесь спрятаться рогачам! – не унимался медведь. – Разве что только на деревьях…

Все разом посмотрели наверх. Потом капитан выругался:

– Ну и гад же ты, мохнатый! Не мог напророчить что-нибудь повеселее?

С деревьев тотчас посыпались черти. Впрочем, большая часть всё равно запуталась в ветвях. Но и тех, что остались, вполне хватало. Жигалов встрял в бой с пятью солдатами, благо возможности Стригуна это позволяли. Феномену с его дубиной достались трое. Ангис и Лин засыпали молниями сразу несколько десятков воинов. Вован гонял огромным шоколадным бревном целую дюжину. Остальных вежливо попросили подождать своей очереди. Несогласных вбил в землю по рога Костолом – таких было не более пяти.

Но минут через десять болеть уже было не за кого, потому что Глеб с мечом последний закончил разбираться за своей партией противников, настрогав из их трезубцев вермишель – Стригуну явно понравилось изображать из себя шеф-повара, – а когда черти заняли оружие у болельщиков, клинок сотворил из него симпатичные розочки, как украшение к столу (правда, сражаться ими было уже невозможно, да и просто кощунственно губить такое произведение искусства). И пришлось десятку безоружных чертей, которым оружие уже не доверяли, кричать оптимистические слоганы в поддержку бывших болельщиков:

– Наши черти всех сильней! Всех умней…

– …И всех пьяней! – встрял какой-то неопохмелившийся рогатик.

Ему тут же навешали тумаков, несмотря на протесты «а мне больше и не надо!» и продолжили:

– Легко побьём любого дядю!..

– …Если рассол нам будет даден! – снова влез недобитый пьянчужка.

На этот раз его мутузили долго. За это время Феномен успел обломать об кого-то дубину и теперь грустно и с трудом взвешивал в руках тяжёлую ветку, пожертвованную медведем – тот выломал её прямо из-под какого-то чёрта. Сам Вован с надеждой поглядывал на остальных солдат, загнанных им минутой раньше на деревья. Бес и ангелочек отдыхали под берёзкой, привалившись друг к другу, а вокруг них расположились недожаренные воины, которые хоть и видели, что маги обессилели, но нападать всё же не решались. А капитан скучал, так как атаковать его никто не хотел, опасаясь потерять своё оружие, да и рога чертям могли ещё пригодиться.

Наконец избиение алкоголика, грозящее перерасти в масштабную потасовку, потому что многие черти тоже приняли на грудь для храбрости и прекрасно понимали состояние сородича, закончилось, и рогачи вспомнили про друзей.

Обрадованный Костолом по такому случаю вырвал из земли не очень большую, метра четыре, пальму – его дубок был так измочален, что напоминал жгут теста, и обрушил её на солдат. Потом он честно оправдывался, что хотел стукнуть только чертей и не собирался сносить пол-леса, который практически похоронил под собой всё войско противника (практически потому, что при желании выбраться из-под шоколадных обломков было можно, но всё желание отбил грозный вид медведя, крутящего пальмой восьмёрки).

Усталый отряд пошагал дальше. Примерно через полчаса на горизонте показался стол секретарши Изольды. Только он почему-то лежал на боку, а из-за столешницы торчало дуло крупнокалиберного пулемёта, лента с патронами, петляя, убегала вдаль километра на два. Компьютер валялся сбоку, в мониторе была прогрызена дырка, из которой высовывалась компьютерная мышь с дамским револьвером между кнопками.