— Они алкорцы, — возразил Монсо.

— Среди них есть как алкорцы, так и земляне, — уточнил Марк. — Защитой дороги к Грозовой горе руководил лорд Арес, комендант цитадели. Он землянин, как имы. Его люди действительно перебили в скалах много наших, они устраивали засады, камнепады, обстреливали нас из луков. Но это были рыцари гарнизона, альдор не вмешивался в это, не посылал к ним на подмогу свою армию. К тому же, в этом походе нами командовал граф де Бове, все свои действия согласовывавший с королём Ричардом. Мы подошли к цитадели и взорвали ворота, но ещё до начала штурма нам было знамение. Святая Лурдес явилась к нам и запретила брать цитадель. Приказ об отступлении отдал король Ричард. Именно после этого войско двинулось мимо под стенами крепости. Чтоб укрыть нас от вражеских стрел, барон де Сансер приказал запалить костры и поливать их водой, чтоб ветер, гулявший между скал, нагнал на дорогу густой белый дым. В этом дыму мы и шли, в нас летели стрелы, но попаданий было мало, потому что те, кто был на стенах, стреляли вслепую. Хотя… Теперь я припоминаю, два оруженосца действительно подъехали к краю пропасти и пали от стрел. Значит, один из них был вашим сыном… — Марк вздохнул. — Мы похоронили этих мальчиков с почестями, но это вряд ли утешит вас. Тот поход не удался, нам пришлось отступить и от Грозовой горы после второго, уже более грозного знамения. На этом всё закончилось. Мы вернулись в предгорье и начали готовиться к походу на луар. Кто убедил вас в том, что ваш сын не был отмщён по вине Делвин-Элидира?

Он внимательно взглянул на Монсо и заметил его тревогу.

— Я знаю это и без того… — пробормотал он.

— Это заблуждение, господин Монсо, — заметил Марк. — Если кого и осуждать за то, что убийца вашего сына остался безнаказанным, так это короля Ричарда, отступившего от цитадели и на обратном пути мирно прошедшего мимо её стен. Делвин-Элидир был в том походе лишь одним из командиров. Он и сам пострадал…

— Сломал руку, упав со скалы?

— Мы шли с передовым отрядом, которым он командовал, — снова взглянув в огонь начал вспоминать Марк. — Нам нужно было пройти по узкому карнизу под скалой, когда засевшие в засаде алкорцы обрушили вниз каменные глыбы. Делвин-Элидир, тогда ещё барон, как и положено командиру, был впереди отряда и оказался ближе всего к опасному месту. Камни пролетели мимо, но его конь испугался и понёс, он сорвался со скалы, и лишь по счастливому стечению обстоятельств барон остался жив. Вылетев из седла, он упал на узкий уступ на скале. Он и умер бы там, если б не отвага и ловкость капитана королевских гвардейцев Карнача, который спустился вниз по отвесной стене и помог нам поднять его наверх. Вряд ли подобное происшествие может сделать его объектом для насмешек.

Монсо молчал, о чём-то сосредоточенно раздумывая. Было заметно, что он обескуражен услышанным.

— Кто приказал вам нанять Монтефьоре и Дюбуа, чтоб устроить это покушение? — спросил Марк, повернувшись к нему.

— Я всё сделал сам, — упрямо произнёс тот.

— Вы настолько богаты, что смогли оплатить убийство фаворита короля?

— Я одинок, и мне не так много нужно, а мой господин щедро платит мне за службу. У меня была возможность накопить достаточно…

— Кто ваш хозяин?

— Маркиз де Гобер.

— И он здесь ни при чём?

— Конечно, — Монсо снова обрёл уверенность и взглянул ему в глаза. — Может, я и заблуждался, но я был уверен в вине Делвин-Элидира и мстил ему за сына. Я сделал всё сам.

— Может быть, — Марк снова откинулся на спинку кресла. — Если б не два «но». Зачем тогда маркиз де Гобер спрятал Фьяметту в доме Эсмеральды, и почему он приказал Дюбуа убить её?

— Фьяметту? — Монсо с недоумением взглянул на него. — Кто эта Фьяметта?

— Как к вам попал золотой перстень Дэвре, который Монтефьоре подкинул на место взрыва? — задал следующий вопрос Марк.

Тот непонимающе смотрел на него.

— Как вы познакомились с этими двумя, Монтефьоре и Дюбуа? Учтите, я проверю. Монтефьоре, конечно, уже ничего не скажет, но Дюбуа у нас и он уже заговорил. Итак?

Монсо молчал, кажется, лихорадочно пытаясь придумать убедительный ответ.

— Придумаете позже, — вздохнул Марк. — В тюрьме у вас будет достаточно времени. Но сейчас вы можете мне сказать, зачем вы приказали Дюбуа убить Монтефьоре? Где произошла встреча, когда вы дали ему такой приказ?

— Монтефьоре… — начал Монсо и поспешно смолк.

— Да, он убит. Его убил Дюбуа. Полагаю, не по собственному капризу.

— Я хотел избавиться от свидетеля…

— Почему не избавились от Дюбуа?

— Не успел.

— Зачем вам был нужен мой стилет?

— Ваш стилет? — Монсо настороженно взглянул на него, Марк чуть заметно улыбнулся.

— И чем вам не угодил Дэвре? Он отважный воин и рвался в бой против алкорцев. Если б ему дали такую возможность, он бы отомстил за вашего сына! И что бы сказал ваш сын, если б узнал, что вы готовы были отправить на эшафот одного из лучших командиров нашего войска? Чтоб он о вас подумал, если б узнал, что вы хотели взорвать другого, любимца короля Армана, сподвижника короля Ричарда и близкого друга короля Жоана, того кому вслед с восхищением в том походе смотрели не только оруженосцы? Что бы сказал на это ваш сын, который вместе с этими двумя шёл на подвиги под знаменем Сен-Марко, наверняка мечтая однажды стать таким же героем, как они?

На лице Монсо отразилось смятение, потом он устало опустил голову.

— Я сказал вам всё, что хотел. Покушение на маркиза Делвин-Элидира — моя идея и моё же неудачное исполнение. Я готов за это ответить.

— Как скажете, — с тяжким вздохом произнёс Марк и поднялся. — Идёмте, господин Монсо. Возьмите то, что вам будет нужно. Скорей всего, сюда вы больше уже не вернётесь.

Монсо взял со столика медальон с портретом сына и пристегнул цепочку к поясу, после чего сунул его в карман и встал.

— Я готов, ваша светлость, — сообщил он.

Кабинет графа Раймунда в Серой башне был куда больше, чем кабинет барона де Грамона, и при этом куда аскетичнее. Граф сидел за широким столом, просматривая протоколы допросов Дюбуа и Монсо, в центре комнаты потрескивала сухими полешками распространяющая тепло маленькая жаровня. Несколько свечей и узкие полоски вокруг дверцы жаровни давали совсем мало света, потому углы просторного и холодного помещения тонули во мраке.

Марк стоял у приоткрытого зарешёченного окна и задумчиво смотрел туда, где в тусклом свете занимающегося утра голубела долина, раскинувшаяся за крепостными стенами, а дальше за ней синел тёмной массой густой лес, покрывавший пологие холмы. Свежий ветер, налетавший иногда оттуда, был насыщен ароматом лесных трав и овевал его лицо, нежно перебирая длинные чёрные локоны.

— Значит, его секретарь готов всё взять на себя? — услышал он за спиной голос графа и обернулся.

— Я долго говорил с ним, он понял, что был введён в заблуждение, но продолжает упорствовать. У него обострённое чувство чести. Видимо, поступая на службу к де Гоберу, он поклялся хранить его тайны, и теперь не хочет нарушать эту клятву и к тому же желает быть наказанным за то, что сделал.

— Почему ты считаешь, что де Гобер убедил его мстить Делвин-Элидиру?

— Монсо не первый, кого он настраивал против Делвин-Элидира. Он проделал то же с Дэвре и Бланкаром, и, может, с кем-то ещё. Если достаточно долго жать на больное место, то можно убедить в чём угодно. Леонард и Бланкар хотя бы были там, а Монсо руководствуется слухами. Я рассказал ему, как всё было, просто чтоб проверить его реакцию. Он был потрясён.

— Чем развлекать его рассказами, лучше б допросил его с пристрастием, — проворчал граф.

— Зачем? Он всё признал, даже больше, чем сделал. К тому же я не хотел пытать отца мальчика, погибшего в горном походе. Я вспомнил этих двух оруженосцев. Я сказал Монсо, что их похоронили с почестями, но на самом деле их просто оттащили под скалу на краю дороги и закидали камнями. Даже их рыцари не пришли, чтоб проститься с ними.