Несу на судьбу за изветом извет…
Вдруг все озаряет серебряный свет!
Ты месяц достала, стоишь у колодца
и светишь,
хоть страшно серпом уколоться.
Легко отыскал я тебя в одночасье.
Ты месяц нашла, как подкову
на счастье!
На осень сменяли мы страстные вёсны.
Та ночь,
тот колодец,
те степи и звезды
в душе отраженьем лежат дорогим…
А месяц-то найденный светит другим!
СОЛНЫШКО-ЗОЛУШКА
Прежде всех, как труженица Золушка,
пробудилось, встало нынче солнышко.
У большой печи оно хлопочет,
зиму в лето переплавить хочет.
И лучи, под стать лучинам тонким,
быстро нарезает для растопки…
Где стальные льды? Седые горы где?
В крошки — сталь. И седина растаяла.
Шум в лесах, в полях…
И в снежном городе
ничего в покое не оставлено.
Резво крыши крошатся и рушатся,
трескаются, лопаются стены.
Был дворец, теперь сверкает лужица.
Тоньше пальца монумент толстенный…
Браво, солнце! Не стесняйся, рушь-ка!
Снежный город — это же игрушка!
Пусть ему сегодня будет жарко.
К нам весна идет! Его не жалко.
САВЕЛОВСКИЙ ВОКЗАЛ
Суетный Савеловский вокзал
сдвоенную сталь в меня вонзал…
Где же тот вагон пронумерованный?
…Жадных ожиданий довершение.
Неподвижность пятерней перронной
ловит длинношеее движение.
Эй, электровозы-атаманы,
распахните двери-автоматы!
Сыпьте в невод площадной и уличный
ваш улов из Рыбинсков и Угличей!..
У заиндевелого чела
встали лыжи мачтой корабельной…
В сутолоке ловкая пчела
сберегает взяток коробейный…
Обошла метелица перрон,
всех крылом задела голубиным…
А неугомонные Пьеро
дарят каламбуры Коломбинам…
Карты сдав,
застыл состав…
Или жизнь длинней от параллелей,
от прибытий, слез и отправлений?
«Ты любима!» А в ответ: «Верна я!»
Делит нас пневматика дверная…
Срежьтесь в «дурака». На полку лягте.
Утоните в смачном просторечье.
Но оставьте средь вокзальной слякоти
Чистый поцелуй залогом встречи.
ОТКРЫТОЕ СЕРДЦЕ
Насмотришься сколького
на улице Горького!
«Парле ву…»
«Шпрехен зи…»
«Ду ю
спик…»
Я к троллейбусу дую
в час «пик».
А в глаза зажженными фарами —
лица — парами,
девушки, парни…
Рвется женщина в давке,
как пешка в дамки.
Осторожно, не наступите ей на мозоль!
О толпа, ты поток потогонный.
Как тернисты твои катакомбы!
Я в тебе измельчал,
растворился,
усох…
Ты — портретная галерея.
Мне набили оскомину
сотни бород Галилея
и до тысячи
джордано-бруновских жгучих усов.
Я на выставке мод,
я на празднике масок,
я в массах.
Ну-ка, сбросьте улыбку,
пожилой искуситель!
Кто вкруг юноши вьется?
Пчела ли?
Оса ли?
Сколько Лилий и Роз,
Маргарит и Азалий
расцветает в толпе, как в траве,
хоть косою косите!
Но у каждой,
у каждого
бьется сердечко,
трепетное, как свечка,
засекреченное, как дипкурьерский багаж.
Не окликнет досмотрщик:
«А ну-ка, покажь!»
Жмут бока человечки-шкатулки.
Легкодумки, тяжелодумки
верят в ценность слова-сырца.
Джемперочки в зигзагах орнамента,
а под ними, укрытые намертво,
невидимки-сердца.
Черт со страху сбежал, замесив
человеческий этот массив!
Только где-то в нем пятачок растерт.
