Annotation
«Библиотека Крокодила» — это серия брошюр, подготовленных редакцией известного сатирического журнала «Крокодил». Каждый выпуск серии, за исключением немногих, представляет собой авторский сборник, содержащий сатирические и юмористические произведения: стихи, рассказы, очерки, фельетоны и т. д.
booktracker.org
I. ВЫПУСКНИК
НАРОДНЫЙ АРТИСТ
ДЯДЯ МИША
ВЫПУСКНИК
II. ХОЛОДИЛЬНАЯ УСТАНОВКА
Я НЕ БОЮСЬ…
ОСЕНЬ
УСАД
БАНЯ
ПАСТУХ
ХОЛОДИЛЬНАЯ УСТАНОВКА
КОРИДОРЫ
ВЕНЕРОЛУХИ
КОСТЫЛИ
ОТЧАЯНЬЕ
III. ОТКРЫТОЕ СЕРДЦЕ
ИСПОВЕДЬ АНАХОРЕТА
НОЧЬ
СОЛНЫШКО-ЗОЛУШКА
САВЕЛОВСКИЙ ВОКЗАЛ
ОТКРЫТОЕ СЕРДЦЕ
МОЗГ ЗЕМНОЙ
ЗАСУХА
САМОСПАСЕНИЕ
ДЕТИ ПОЛНОЧИ
ЭЛЕКТРОПОЕЗД
ВАГОН
СТРОПТИВЕЦ
ИНОСКАЗАНИЕ
ВОЛНЕНИЕ В ТРИ БАЛЛА
ТУПАРИ
РЕЗЕПОВКА
ЗВОННИЦА
РАЗДОРОЖЬЕ
Более подробно о серии
INFO
Вадим ПОЛУЯН
НАВОСТРЯТСЯ ЛИ ТУПАРИ?
*
Рисунки Е. ШАБЕЛЬНИКА
© Издательство «Правда».
Библиотека Крокодила. 1991
Шарж В. МОЧАЛОВА
Повесть авторских лет
I. Шестидесятник
Не в пример отцам и матерям
молодых чуть-чуть коснулась сталинщина:
я всего лишь юность потерял,
зато зрелость, к счастью, не растащена!
II. Семидесятник
Опять Ильич! Опять обман!
Жизнь, как панфёровский роман…
И серому конца нет облаку…
Вся зрелость, как и юность, — побоку!
III. Восьмидесятник
Залп перестройки был не холост?
Как к Пасхе, моет избы Русь…
И вдруг опять — то жар, то холод.
Обледенею? Испарюсь?
I. ВЫПУСКНИК
НАРОДНЫЙ АРТИСТ
Памяти Н. Л. Кортец-Коринского
Народный артист и вдруг — инородное тело.
Вот тема!
Как вам жилось, Николай Александрович?
Пили коньяк, кушали сандвич,
играли вождей, королей и раскольниковых,
ни было сколько бы их…
Театр трепетал от хлопков поголовных.
А вы, рассыпаясь в изящных поклонах,
регалии роз из охапок роняли,
а после
на даче
на белом, как лебедь, рояле
творили тоску…
Но слишком согбенно,
как будто у вас язва ног,
подчас приходилось плестись
на занудный звонок,
замок отпирать не тузу,
но всё же тузку…
Он крался походкой спрутьей,
поскрипывая ременной сбруей,
по-дружески соринку стряхивая с лацкана,
пытая вежливо, допрашивая ласково:
«А не уступите ли дачку дорогую?»
Вы, сжившись с красотой и с лепотой,
эдиповой его сердили слепотой:
«Нет, нажитым уютом не торгую!»…
Шутя шел в гору гость ваш постоянный,
смех плотоядный
в нем кукарекал оглушительней,
чем в кочете.
Он упреждающе пообещал: «Как хочете».
И вот проникла в черный каземат
записка беленькая, как зима,
что в вашем он живет сейчас Версале…
А вас из ада в ад сверзали и сверзали.
Вы — без свидания, без передачи,
а он павлинится в зеленых перьях дачи.
Вы — на морозах от семи и до семи
без переписки, без семьи,
на вас одежда рваней рвани,
а он — в нирване!
По праву сильного вам задали задачу:
всю остающуюся жизнь — за дачу!
Не обменяли…
Теперь не ведаете, в чем вас обвиняли.
Безумие!
В желудке — язва, а во рту — беззубие…
Вы овладели прикладным искусством
на Монмартре,
где вам не «встать» кричали, а «бонжур»,
чтоб загнанному быть к ядреной матери,
чтоб клеить,
рисовать
за абажуром
абажур,
которым поживится гражданин начальник…
