– Мажь икру гуще! – волнуется мама, заглядывая мне через плечо. – А то эти итальянцы подумают, что мы нищеброды какие!

– Мама! – Я закатываю глаза. – Я тебе сто раз говорила, родители Роберто – простые люди. Они икру никогда в жизни наверняка не пробовали.

– И все равно мажь больше, – настаивает мама, заправляя салат оливье майонезом. – Пусть знают нашу русскую щедрость!

Я беру блюдо с бутербродами, а она – хрустальную вазу с салатом, и мы проходим в гостиную, где за накрытым столом на диване расположился папа со спортивной газетой. Он невозмутимо смотрит на нас поверх газеты, как будто знакомство с итальянскими гостями его нисколько не волнует. Тогда как мы с мамой сгораем от волнения!

– О, бутербродик! – Папа оживленно тянется к блюду, но мама шлепает его по руке.

– Подождешь! Вот приедут гости, тогда.

– Пока они приедут, я тут с голоду помру, – скорбно ворчит папа, снова отгораживаясь от нас газетой.

Я оглядываю стол, который ломится от яств.

– Зря ты мне не дала приготовить ничего итальянского, – хмурится мама. – Надо было не слушать тебя и приготовить пасту. Или пиццу. Вдруг они не наедятся?

– Мама, да они лопнут! Даже если попробуют всего по чуть-чуть. И потом они сами хотели познакомиться с русской кухней.

Мама расстаралась на славу – на столе нет свободного места. Тут и салаты – оливье, «Мимоза», «Селедка под шубой», и грузди в масле, и соленые огурчики. А еще – блинчики с мясом, пирожки с капустой, холодец…

– Но пельмени? – Мама качает белокурой головой. – Ты уверена, Марина?

– Синьора Веронезе очень хотела их попробовать!

У меня пиликает телефон – это Роберто присылает сообщение из такси.

– Вари пельмени! Они будут через десять минут, – командую я маме, и она стремглав бросается на кухню.

Дождавшись, пока она скроется из виду, папа опускает газету, хватает бутерброд с красной икрой и жадно кусает.

– Я ничего не видела, – хмыкаю я и выхожу вслед за мамой.

– Дочь, – зовет папа.

Я оборачиваюсь на пороге:

– А?

– Не волнуйся! Мы тебя не подведем! – Папа подмигивает мне, и я улыбаюсь в ответ.

– Я и не волнуюсь! Вы у меня самые лучшие. Люблю тебя, пап.

– И я тебя люблю, дочь, – тепло говорит папа, а потом добавляет сварливо: – Хоть ты и готова покинуть старого больного отца ради какого-то смазливого макаронника.

Он отгораживается от меня газетой, но я уверена, что за ней он широко улыбается.

– Марина! Девочка моя! – Синьора Веронезе первой переступает порог нашего дома и крепко стискивает меня в объятиях. За ее спиной стоят Роберто с отцом, оба – с широкими улыбками на смуглых лицах. А ведь когда я впервые познакомилась с папой Карло, удивлялась, как у такого улыбчивого мужчины мог вырасти такой хмурый сын.

– Знакомьтесь, это моя мама, – я поворачиваюсь, давая нашим матерям разглядеть друг друга.

– Добро пожаловать, синьора Веронезе! – с легким волнением говорит мама по-русски, глядя на низенькую полную гостью с высоты своего модельного роста.

– Ой, да какая я тебе синьора Веронезе! – восклицает мама Роберто на итальянском. – Называй меня просто Джульетта!

– Джульетта, – неуверенно улыбается мама и называет свое имя. – А я Наталья.

Они обнимаются, а я тем временем приветствую папу Карло – ему достается поцелуй в щеку. А Роберто быстро целую в губы.

– Рад знакомству, Натали, – папа Карло галантно склоняется перед моей мамой и целует ей руку.

– Кхм, – ревниво кашляет папа, выходя из гостиной в прихожую, полную заморских гостей.

– Знакомься, папа, – улыбаюсь я.

– Карло, – отец Роберто протягивает ему руку, и они обмениваются крепким рукопожатием.

Затем Джульетта темпераментно обнимает моего ошеломленного отца и восклицает по-итальянски, как она рада знакомству. А мы с Роберто за спиной родителей украдкой целуемся.

– Волнуешься? – шепчет он.

Я смотрю на наших родителей, которые оживленно говорят на разных языках и тепло обнимаются, и качаю головой:

– Нет повода.

– Они уже в восторге друг от друга, – с улыбкой замечает Роберто.

– И это твои родители еще пельмени моей мамы не пробовали! – хмыкаю я и, повысив голос, зову всех за стол.

Когда позже мы сидим в гостиной за столом, я с улыбкой наблюдаю за нашими близкими, которые тепло общаются между собой, и языковой барьер им совершенно не мешает понимать друг друга. Мамы вовсю обсуждают кулинарные рецепты и еду – хотя моя говорит на русском, а Джульетта – на итальянском.

– В пельменях самое главное тесто, – разрумянившись, объясняет мама.

– Si, si, – согласно кивает кудрявой головой Джульетта, налегая на мамины пельмени. – Как и в домашней пасте!

Папа развернул свою спортивную газету и показывает заморскому гостю фотографию сборной России по футболу.

– Футбол! – загорается синьор Веронезе. – Я вам говорил, что мой зять играет за сборную Италии?

Он лезет в телефон и находит ролик с матча, где Джузеппе, национальная гордость Италии, любящий муж Клаудии и заботливый отец малыша Сандро, забивает решающий гол. Мой папа сначала с любопытством склоняется к его телефону, а затем оба наших отца кричат:

– Гол! – И обнимаются, как болельщики на трибуне.

– Мы обязательно должны сходить на футбол вместе! На стадион Лужники – это самый большой стадион в России, – заявляет отец.

Я беру с тарелки последний бутерброд с красной икрой, надкусываю и кладу его на тарелку, чувствуя легкий приступ тошноты. Может, икра несвежая? Хотя и Роберто, и наши родители бутерброды умяли с аппетитом…

– Ты побледнела, – Роберто заботливо склоняется ко мне. – Волнуешься?

– Ммм, – неопределенно мычу я, вполуха прислушиваясь, как его папа в ответ приглашает моего отца приехать на следующий чемпионат по футболу в Риме.

– Может, сбежим? – тихо предлагает жених, сжимая мою руку под столом. – Кажется, они даже не заметят.

– Искуситель, – шепчу в ответ я.

После возвращения из Италии нам никак не удается насытиться друг другом, и от одного взгляда Роберто я снова загораюсь. Даже тошнота мгновенно проходит. Наверное, я правда переволновалась из-за знакомства родителей!

Я бы без колебаний переехала к Роберто, как он и предлагал, чтобы проводить ночи вместе, и отправляться на работу утром нам тоже было бы удобней. Но мой папа уперся, что из квартиры родителей я перееду к мужу только законной супругой. Поэтому нам приходится соблюдать приличия.

– Так что насчет свадьбы? – внезапно заявляет мой отец.

– Нам надо многое обсудить! – поддерживает его мама, прерывая разговор о пельменях.

– Свадьба! Si, si! – оживляются родители Роберто. – Свадьбу устроим в Риме!

– Будем праздновать в Москве! – решительно возражает мой папа. – И я позову всех своих друзей!

– А я подруг, – согласно кивает мама.

Я растерянно перевожу взгляд с моих родителей на родителей Роберто. Рано я расслабилась и решила, что споров не будет. Обстановка накаляется на глазах, и никто не хочет уступать.

Роберто крепче стискивает мою руку под столом, наполняя меня уверенностью и спокойствием. Где бы ни прошла наша свадьба, главное, что мы будем вместе!

– Простите, я на минутку, – бормочу я, чувствуя резкий приступ тошноты, и выбегаю из-за стола. Наверное, все-таки икра была несвежей.

Когда через несколько минут я выхожу из ванной, из гостиной все так же слышатся оживленные голоса наших пап – только теперь вместо футбола они обсуждают нашу свадьбу. Из кухни доносится звон посуды и смех Роберто – он помогает будущей теще. А моя итальянская свекровь стоит в коридоре и смотрит на меня повлажневшим от счастья взглядом.

– И давно ты знаешь, что беременна? – тихо спрашивает она, подходя ко мне.

– Я не… – растерянно бормочу я, лихорадочно вспоминая свой женский календарь и пытаясь вычислить задержку.

– Я родила пятерых и точно знаю, как это бывает, – добродушно замечает Джульетта и порывисто сжимает меня в объятиях. – Моя ж ты милая! Надеюсь, это будет мальчик!