– Матвей, не расстраивайся, некоторые, не понимают, какую ценную информацию ты им сообщил, – ласково сказала мама, как только увидела мальчика, что понурив голову, зашел на кухню и сел на самое дальнее место.
– Что, тоже мучил своими длинными и никому не нужными рассказами о книгах? – Поинтересовался Алан.
– Ал, – шикнула на мужа мама.
– На правду не обижаются, – сказал и с явной неприязнью глянул на Матвея.
– Ну да, – не выдержал Матвей, – тоже вот не понимаю на что ты обиделся, – презрительно процедил мальчик, – ты ведь прекрасно понимаешь, что ты глупее меня, я умнее и в моей голове хранится в сто раз больше информации чем в твоей профессорской, – сказал и показал пальцем, не скрывая своё отвращение, что чувствовал он к Алану.
Воцарилась тишина, долгая, нудная и беспокоящая всех кто находился на кухне.
– Ты хочешь, значит правду, – прошептал Ал, нарушив тишину, – ну так вот, слушай ты заносчивый и высокомерный ребенок, который не заслуживает иметь такую семью как эта.
Алан глянул с гневом на мальчика и ушел с кухни.
– Так, садитесь есть, – сказала мама и, взмахнув палочкой, стаканы и тарелки оказались на столе.
Мама оглянула нас всех и ушла с кухни следом за Аланом.
– Матвей, зачем ты так с дядей, Аланом? – Спросил я, когда мама ушла из кухни, внутри меня переполняла грусть.
– Да он за свою жизнь и пол библиотеки не прочел, – фыркнул недовольно и принялся за поглощением еды.
Я смотрел на Матвея уже с презрением, я впервые встречаю такого ребёнка, который унижает всех, кто не прочёл столько же книг и не помнит каждую страницу. Не выдержав такой атмосферы, я ушёл спать в свою комнату.
Каждый день был напряженным, меня распирало любопытство, когда всё же мы поедем уже в школу, и это наконец-то свершилось.
Нас рано разбудил Алан, мы встали и начали впопыхах собирать вещи. Я был самым счастливым человеком на свете. Я был даже радостней Марка, который по любому уже предвкушал, как будет читать одна тысяча сто сорок девятый раз книгу по «превращения из живого в мёртвое». Из-за переполняемой меня радости, я чуть не забыл свою кошку, что сидела и наблюдала за всей суетой в доме.
Я её назвал Тоша, когда собрали все вещи, мы сели в машину и поехали на магловском автовокзал.
Мы приехали за двадцать минут до отъезда поезда и пошли к платформе одиннадцать. Мне мама начала рассказывать, как нужно пройти на платформу, и я пошёл, так сказать, рискнул первый, ведь, как обычно, я говорил себе« кто не рискует, тот не живёт», если честно, то ощущения довольно странные, будто проходишь через что-то плотное, словно занавес густого дыма. Следом за мной пошли братья и родители.
Пройдя платформу, моему взору предстал огромный поезд, он весь блестел от чистоты, а на его металлическом боку красовались огромные символы белого цвета.
– Вау, – всё, что смог выдавить из себя. От такого изумления я открыл даже рот.
– Мы так же отреагировали когда, увидели поезд в первый раз, – признались хором близнецы.
– Джон, – окликнул Матвей, – пошли, иначе опоздаем на поезд, – сказал и недовольно глянул на своих братьев близнецов.
– Мы уже идем, – сказал я. Матвей подошел ко мне и осуждающе посмотрел.
– Надеюсь, тебе повезет, так же как и мне, – пробубнил задумчиво, – понимаешь, все ночные они глупые, их ни чему не обучают…, – не успел договорить Матвей.
– Зато смотрю я дневные ребята самые умные, – процедил за его спиной Алан.
Матвей ничего не сказал, только бросил на Алана взгляд полный брезгливости и пошел искать себе место.
– Не обижайся на него, пап, он просто не понимает что говорит, – сказал я в надежде, что Алан не станет грустить.
– Не из-за чего обижаться, он мне даже не сын, не стал его так считать им, когда понял, кто с нами живёт, – признался Алан без какой-либо грусти.
– Папа у нас самый лучший, нам с Алексом повезло, что мама нас от него родила, жаль, что ты не от нашего папы, ты бы не знал с ним той боли, что тебе принёс твой отец, – сказал Берн и я сразу же понял, что они не в курсе, что Алан не их родной отец.
– Не слушай, Матвея, Джон, – попросил меня дядя Алан, смущенный от такой речи Берна, – дневные не такие уж и умные, с третьего класса двух ребят перевели с дневного факультета к ночным, теперь они будут обучаться в первом классе в своих одиннадцать лет и будут обучаться с тобой, – улыбнулся довольно Алан.
– Кто-то, кажется, уже знает, где будет учиться Джон, – ухмыльнулись близнецы.
– Сделать так чтоб он учился именно на ночном мне не трудно, а вот какой из двух факультетов ночных он будет, это для меня останется загадкой.
– Какая разница, где учиться? На дневном или на ночном? – Поинтересовался, не сдержав свое любопытство.
– Большая разница, – ответил Алан и глянул на маму, что шла к ним.
Я попрощался с родителями, так и не узнав, почему большая разница, они, правда, смотрели на меня странно, но я решил сделать вид, что не заметил их взгляда.
Нам родители дали денег и немало, чтобы мы купили себе поесть чего-нибудь вкусненького на дорогу, ведь мы не завтракали, так как не успели. Встали в шесть утра, и в девять ровно был поезд «Экстра-пуля» в Грингстон и приедет он только в девять вечера, поэтому мы бы обязательно проголодались и поели вкусностей, которые мы купили.
Зайдя в поезд, мы уселись в последний свободный вагон и начали ждать отправку поезда, только минут через пять он тронулся рывком с места и стук колёс разнесся, он был такой приятный и завораживающий, что сердце казалось, что стучится в такт.
– Ну что, ты готов увидеть школу? – Поинтересовался Берн.
– Мне немного страшно, Берн, – признался я.
– Ого, ты уже нас начал различать, – удивился Алекс.
Я кивнул и глянул с любопытством в окно.
– Не бойся, мама с папой будут с нами, – подбодрил меня Алекс.
– То есть с нами? – Поинтересовался сразу же я.
– Ты что не знал? Они профессора школы, где мы учимся, – довольно сказал Берн, – мама директор школы, а папа преподаёт у ночных защиту от темных искусств, заклинания и зельеварение, у него много работы.
– Он что один и единственный профессор? – Удивился искренне я.
– Ещё есть один, но он ведет темно защиту, – сказал Алекс.
– А как ты нас различаешь? – Поинтересовался Алекс.
– У вас ребят разные интонации голоса, – признался и продолжил смотреть в окно, любоваться красотой.
В вагоне настала неловкая тишина, что длилась уже более тридцати минут, только урчание наших животов хоть как-то украшали наше молчание.
– Тележка со сластями, тележка со сластями, – послышался женский голос, такой радостный и звонкий, который заставлял радоваться всех, кто его слышит.
– Ура, – вздохнули близнецы.
В моих мыслях я уже представлял как закуплю множество шоколадок и соков, как я буду объедаться сладостями так, что они мне после будут еще долгое время сниться.
– А вам что ребят? – С такими словами остановилась женщина с тележкой. Женщина пятидесяти лет, полного телосложения и седыми волосами показала все что есть у неё на тележке.
– Нам всё и понемногу, – сказали близнецы и отдали деньги.
Женщина стала нам помогать положить всё на сидение. Сладостей было так много, что половина купе было просто усеяна ими.
Раньше я такого не видел даже у девочек, несмотря на то, что у них всегда были сладости всего мира. Для меня все эти вкусности были необычные и даже очень странные, но вот как ты бы отреагировал, если, когда открываешь упаковку с надписью живой шоколадный зверь, где тебе может даже маленький бобёр, попасть, который шевелится, нюхает все подряд.
Берну и Алексу попался крокодил, была белка (очень вкусная и красивая), бурундук (он не так хорош, как белка, но в сто раз вкуснее и его очень редко можно найти), бегемот, сова, и попугай, они попались всего один раз и были очень невкусные.
Выслушав рассказ Берна и Алекса, я открыл своего зверя, и мне попалась собака, и я поделился её с братьями, и нам очень понравилось, заколдованный шоколад прям так и таял во рту, а арахисовая паста, что служила начинкой, было просто великолепной, сладкая с кусочками ореха и прилипающая, словно ирис к зубам. Все время, пока ехал поезд, мы подъедали вкусняшки.
