Поместье в Верещагине иногда напоминает проходной двор. Пока спускаюсь по лестнице, внизу слышу чей-то смех. Эмилия Львовна проносится мимо меня с пачкой полотенец, а за окном я вижу парующуюся машину — темно-синий спортивный лексус. На нем ездит Ник. Значит, он тоже вернулся.

Глеб ловит меня за талию, когда я спускаюсь по лестнице и увлекает куда-то по коридору.

— Мы куда?

— Сбегаем ото всех, как я и обещал, — смеется он, и я следую за ним без возражений.

Он выводит меня к задней двери, и мы выходим во внутренний двор дома. Тут тихо и никого нет. Перед нами широкий газон, трава на котором покрыта остатками выпавшего вчера снега, а вдалеке виднеется деревянное здание спа-комплекса.

У меня дрожит рука, когда ее берет Глеб.

— Ты замерзла? — спрашивает он, по-своему истолковав мое состояние.

Я отрицательно мотаю головой. Мне не холодно, просто я снова сомневаюсь. В очередной раз не понимаю, как могла пойти на поводу у Глеба, когда должна была бежать от этого мужчины, куда глаза глядят. Закрыться в своей комнате и сидеть там, в одиночестве, а не идти послушно с ним за руку, чтобы голой плавать в бассейне. Но выбор сделан, и это еще один шаг навстречу разбитому сердцу. Я не сомневаюсь, оно обязательно разлетится на осколки, едва все закончится.

Зато будет что вспомнить в старости. Вряд ли когда-нибудь в моей жизни случится кто-то, хотя бы вполовину такой горячий, как Глеб Лисовецкий.

Внутри банного комплекса уютно и просторно.

— Тут целый гостевой дом, — хмыкаю я, снимая на входе куртку и вешая ее на деревянную вешалку.

— Да, — соглашается Глеб. — На втором этаж даже есть комната. Пойдем, я тебе тут все покажу, — предлагает он и снова берет за руку. — Здесь зона отдыха, совмещенная с холлом. Зимой особенно классно сидеть у камина, но сам я значительно больше люблю то, что находится вон за теми стеклянными дверями.

Там располагается бассейн. Не очень большой, со спокойной голубой водой. Возле него два шезлонга и накрытый на двоих столик между ними. Бутылка шампанского в ведре со льдом и какие-то закуски. Маленькие бутербродики, песочные корзиночки со сливочным сыром и креветками сверху.

— Там дальше сауна и вот здесь… — Глеб показывает рукой вправо. — Раздевалки. Можешь переодеться и взять халат. И расслабься, наконец. Я обещал, сегодня мы будем просто отдыхать. И первым делом я покажу тебе джакузи.

— Тут еще есть джакузи? — удивляюсь я.

— Более того, джакузи — здесь самое лучшее место.

— Почему?

— Ты поймешь очень скоро. А теперь пошли переодеваться.

— Глеб… — зову я от двери. — А ты?

— Что? — он с усмешкой приподнимает бровь, и у меня тут же пересыхает во рту от смущения.

— А ты будешь плавать раздетый, как и я?

— Это зависит от твоего желания, — хрипло говорит он, и я чувствую, как краска заливает мои щеки. — Но я предупреждаю, то, что я обещал вести себя прилично, не значит, что я не буду тебя хотеть, Лика…

— И все же, я за равные условия.

После этого смелого заявления я захлопываю дверь в раздевалку, потому что щеки горят, а дыхание сбилось.

Какое-то время требуется, для того чтобы прийти в себя. Прижимаю руки к пылающим щекам и в очередной раз задаю вопрос: «Какого же хрена я творю?» и снова понимаю, что ответа нет. Глеб Лисовецкий — это мое личное сумасшествие. Природное явление, над которым я не властна. Он просто приходит, и я подчиняюсь его напору, силе и обаянию. Это меня пугает, как и перспективы. Нельзя привязываться к такому мужчине всерьез. Это очень опасно.

Мысли не уходят, но я стараюсь не обращать на них внимания и начинаю раздеваться. Стягиваю дрожащими руками свитер, потом джинсы, чтобы остаться простом нижнем белье. На этажерке лежат сложенные полотенца, а рядом висит безразмерный белый халат. Все новое и чистое. Интересно, сколько девушек здесь бывало до меня? Думаю, немало, учитывая количество молодых и холостых мужчин в семье Лисовецких. А скольких из них приводил Глеб? Об этом думать совсем неприятно. Впрочем, какое дело до того, кто с ним был до меня и будет после? Нужно пытаться насладить сегодняшним вечером, когда мы вместе. В конец концов в жизни нельзя все распланировать до мелочей. Это невероятно скучно.

Тянуть и дальше становится как-то совсем уж глупо и нелепо, поэтому я быстро переодеваюсь в халат, забираю вверх волосы, чтобы они не мешались, и скалываю шпильками. Конечно, распущенные смотрятся сексуальнее, но это ровно до тех пор, пока я не залезу в бассейн или джакузи.

Выхожу из раздевалки и медленно направляюсь к бассейну. Пытаюсь расслабиться и убедить себя, что все происходящее нормально. К счастью, Глеб меня не ждет. Он спиной ко мне. Плывет к противоположному бортику бассейна, разбивая воду мощными гребками. Я медленно двигаюсь в его направлении, чувствуя, как перехватывает дыхание от волнения.

Этот мужчина совершенен. Сильная спина, которая буквой V сужается к талии, развитые мышцы плеч и ровный бронзовый загар. Спина переходит в крепкие ягодицы. Глеб не замечает меня, и я могу изучать его безнаказанно. Я уже видела его обнаженным, но тогда вообще смутно могла соображать. Я больше осязала и чувствовала, а потом смущалась и считала, что больше мы с ним не встретимся. Сейчас все иначе. Я тяну каждый миг, запоминаю каждую мышцу на его рельефной спине, наслаждаюсь плавными, выверенными движениями и медленно подхожу ближе. Замираю на бортике бассейна и одним движением скидываю халат, пока не передумала, а потом рыбкой ныряю в воду, даже не беспокоясь о том, что намочу волосы.

Может быть, Глеб ждал иного. Томную деву, которая шаг за шагом спускается в воду, но я люблю плавать и нырять. Надеюсь, его это не разочарует. Впрочем, сам же сказал, мы сюда идем расслабляться и получать удовольствие. Получаю как могу.

Вода прохладная, и когда я выныриваю, тело покрывается мурашками, а соски напрягаются — вид совершенно неприличный. Наверное, все же стоило настоять на купальнике, но уже в любом случае поздно. Глеб разворачивается, проводит руками по лицу вверх, убирая со лба намокшую чёрную челку, которая лезет в глаза и смотрит на меня.

В его взгляде — бушующее чернильное и прожигающее насквозь пламя. Синие глаза потемнели настолько, что их цвет кажется нереальным. Парень делает порывистое движение в мою сторону и замирает, словно останавливая себя.

— Я погорячился, когда попросил тебя раздеться, — хрипло говорит он и сглатывает.

— Ни вопрос… — Слова могли бы обидеть, если я бы я не слышала, что голос Глеба пропитан страстью. — Я могу и одеться, купальник на всякий случай захватила.

— Ни за что! — Он улыбается открыто и меня отпускает. Становится сразу, как-то очень легко и просто и я сама плыву мужчине навстречу.

Глеб

Она охренительная. Просто охренительная и я не знаю, когда сильнее сглупил, когда пообещал, что сегодня не буду с ней спать, или когда попросил забыть купальник. А может, когда сам согласился оставить плавки в раздевалке. Почему мне тогда в голову не пришло, что это взаимоисключающие факторы. Нельзя быть рядом с обнаженной Ликой и при этом ее не трахнуть, особенно если на мне нет даже чертовых трусов.

Я чувствую себя перевозбужденным идиотом. Член стоит, в башке туман, а Лика рядом такая невероятно соблазнительная и женственная, даже без грамма макияжа и с собранными в пучок темными волосами. Больше всего хочется подойти к ней и заключить в объятия, провести губами по изящной шее, поцеловать впадинку у ключицы и…

Но думать дальше нельзя, потому что я уже давно усвоил — больше всего женщины не любят, когда им откровенно врут. Они, способны простить обман в каком-то глобальном смысле, но непременно запоминают мелочи, например, как я обещал, что не буду с ней сегодня спать, но переспал. Поэтому я намерен держаться несмотря на ее томный с поволокой взгляд, коричневые соски на полной груди и бесконечно длинные ноги.