— Ничего подобного, я просто не желаю входить с вами в запутанные теологические пояснения, ибо вы всё равно ровным счётом ничего не поймёте из сказанного.
— То есть, ты намекаешь на наше невежество?
— Я намекаю на ваше отсутствие образования.
— Сейчас мы его восполним, — прохрипел Кинрир и сжал всё своё тело, словно пантера перед прыжком на добычу, но совершить задуманное, ему было не суждено, так как Рохард, наблюдавший за разговором, почувствовал запах опасности, и решил своевременно вмешаться.
— Тише, тише, если вам жить охота! — воскликнул он, встав между морфитов и разъярённым Кинриром. — Разве вы не знаете, что на войне нас и так будут поджидать несметные опасности и угроза смерти, зачем же собственноручно прибавлять к ним новые, на кой ляд ссорится, когда на поле боя главное — это боевое товарищество и дружба? Зачем…
Вдохновлённое речь Рохарда была без всякого извинения грубо прервана находящейся под ним телегой, вновь попавшей в лихой забугорок и качнувшейся с страшной силой. По всем законам кинематики, Рохард должнен был потерять равновесия в отправится в свободный полёт за край телеги, но вмешательство внешней могущественной силы, а именно рук Олфилла и Бренделла, спасли его от этой малоприятной участи.
Оправившись, Рохард всё же решил закончить свою речь.
— К чему я это вёл, друзья? К тому, что, раз мы всё из одного города, и волей Судьбы мы все оказались вместе в этой телеге, то, стало быть, нам нужно объединиться, несмотря на разности в вере и взглядах, ведь так делают и бесчувственные твари, чтобы повысить шансы на выживание, а что тогда говорить о нас, разумных. Согласны?
В ответ донеслись одобрительные ответы, с задержкой, с плохо скрываемым недовольством, но донеслись. Рохард всегда умел ставить ситуацию ребром и убеждать людей в принятии правильного решения.
— Кстати, — прошептал после речи Рохард, наклонившись к Олфирру, — ты же обучен грамоте?
Глаза морфита вспыхнули огнём возмущения.
— Ну, раз умеешь, то можешь помочь мне написать одно письмо?
— Помочь-то могу, но откуда мы здесь найдём бумагу?
— Думаю, с этим проблем не встанет, — с лукавой улыбкой ответил Рохард, — насколько знаю, в твоём багаже кое-что да найдётся…
Эйфире Бре, улица Вязов, Привет, дорогая, пишу тебе из тренировочного лагеря, куда я прибыл 3-и недели назад. Раз ты сейчас слышишь эти строки, то ты догадались дать письмо мастеру Заурусу, за что ему от меня нижайшая благодарность. Здесь лучше, чем могло бы быть: хоть здесь нас и кормят странным месивом, но всё же почти регулярно. Главным моим занятием в эти дни является учёба фехтованию, если это так можно назвать, где я делаю значительные успехи, по крайней мере, на фоне остальных. Мне повезло в первый день службы сблизится с четырьмя товарищами: Бренделлом, нервным маленьким человеком, обладающим, тем не менее, своим запасом достоинств, Кинраром, достойным молодым человеком, ревнующим сердцем за нашу Родину, пусть и с перегибами, Олфирром, степенным морфитом, преисполненном знаний, он сейчас и пишет это письмо, и Гаврусом, хитроватом звересем-котом. Сначала у нас были кое-какие разногласия, но чем дольше мы проводим времени в лагере, тем более между нами развивается взаимная привязанность и приязнь. Как сказал наш офицер, через две недели нас должны будут отправить в действующую армию, готовящуюся к атаке на противника. Не переживай за меня, всё будет хорошо, вот увидишь, я вернусь после окончания войны из армии и мы, как решили, уедем отсюда в другую страну. Береги наши сбережения и детей. Жди меня. Твой любящий муж, Рохард.
Бой
В славные былые времена дней давно прошедших, Флодмунд представлял собой типичное для Кеменлада королевство, со своими учёными и мыслителями, со своими поэтами и писателями, со своими купцами и мореплавателями, со своими феодалами и дворянами, со своими достоинствами и недостатками. Флодмунд вёл войны с Дартадом, Кригом, Скральдсоном и Северным Братством, вторгался в Бугтав, торговал с Флорэвенделем, заключал союзы, нарушал их, заключал новые, предавал, разрушал, завоёвывал, в общем, как сказано, вёл жизнь порядочного королевства. Но всё изменилось в 390 году 3-ей эры, так же именуемой в местой традиции Эпохой Бедствий. Гельриш Страдалец, последний правитель целостного Флодмунда, имел несчастье иметь от трёх разных женщин трёх разных сыновей, не отдавая при этом кому-либо из них пальму первенства. Вполне естественно, что подобное обхождение породило массу интриг, заговоров и шашней между враждующими партиями, каждая из которых стремилась поставить своего претендента на престол. Внезапно Гельриш осознал степь тяжести той ситуации, которую он до сих пор игнорировал и, по правде сказать, которую он и взрастил, посему решено было расправиться с ней самым решительным образом. 27-го Бладрайза, он опубликовал всенародное оглашение, что он, король Гельриш Стекфан, лишает прав на престол трёх своих сыновей и объявляет наследником Рубинового Скипетра Нериша Ортана, молодого и способного аристократа, занимавшего в ту пору должность главного казначея. Неистовая буря, поднявшаяся от этого ошеломительного известия, всколыхнула не только придворные круги, но и простой люд. Обездоленные сыновья, оставив на время вражду, сговорились между собой убить отца за нанесённое им жестокое бесчестье. Сей гнусный замысел они хранили в строжайшей тайне, не поведав о нём ни едино живой душе, до судьбоносного момента, наступившего 9-го Эклипса. Воспользовавшись моментом, когда гарнизон со стражей был успит крепким сонным зельем, подмешанным в питьё обитателей замка при помощи парочки жадных до золота слуг, они грозной тенью проникли в покои самодержца. Причинив отцу всяческие бесчеловечные истязания и бесславные поругания, они, сполна насытив жажду мщения, убили его 10-ю ударами кинжала в грудь, после чего попытались свести счёты с Неришем Ортаном, но застать названного преемника в спальни не удалось, — он как раз этим вечером выехал по приказу короля в Оглифаст, проверить материальные дела тамошнего гарнизона. Хоть сокол и был убит в своём гнезде, но перепел всё же успел улизнуть.
Весь Флодмунд был потрясён мерзостью содеянного злодеяния трёх братьев, но, по обычаем страны, должен был всё равно отдать одному из них корону во избежания смуты и стоящей за ней кровавой фигуры бедствий. Первоначально выбор пал на Гельмута Коварного, старшего сына убитого Гельвиша, — Нериш Ортан, к тому времени, успел убежать из пределов Флодмунда, страшась за свою жизнь, — но против него вновь выступили братья, не распрощавшиеся со своими прежними амбициями. Заручившись поддержкой недовольных провинциальных дворян и купцов, они подняли свои армии против брата и сошлись с ним в лютой сече при Рейхарском лесу, потерпев от него поражение и усеяв все дубравы телами павших, словно срезанными снопами пшеницы. Но слова проклятия продолжали тяготеть над Флодмундом. Хоть братья и были с позором отброшены вглубь страны, однако Гельмут был мрачен, как туча, и зол, как пёс. Во-первых, добиться окончательного и бесповоротного разгрома смутьянов не удалось, несмотря на то, что большинство их приверженцев было убито, а во-вторых, собственные потери армии Гельмута оказались столь велики, что ему пришлось срочно прибегнуть к помощи ополчения. Разбитые соискатели престола так же не дремали. Запустив маховики машины пропаганды, они стали активно настраивать население против брата, не стесняясь взывать к вооружённому мятежу против коварного узурпатора и отцеубийцы. Но всё же им было отчётливо ясно, что подобная куча сброда не сможет по-настоящему заменить профессиональную армию, имеющую реальный боевой опыт и железную дисциплину. С целью заполнения подобной армии, каждый из братьев направил послание к иноземному правителю, один к Остфарскому королю, другой к — Кригской королевне, где каждый из них просил милостиво предоставить военную помощь для восстановления справедливости и порядка во Флодмунде, обещая взамен сторицей отплатить благодетелям.
