в два ярда. Колеса были два ярда в высоту и были установлены на шарнирах таким образом, чтобы их можно было развернуть либо вдоль, подготовив тележку к длинной дороге, либо

в стороны - подготовив ее к сражению.

Не существовало никакой возможности получить достаточное количество лошадей, чтобы тащить тысячу тележек, в которых мы нуждались, поэтому эту работу должны были

делать тридцать шесть человек, вооруженных пиками и алебардами. Пикинеры могли бы

защищать шесть пушек и их канониров в тележке, а пушки могли бы стрелять поверх их голов.

На одной стороне каждой тележки было достаточно брони, чтобы остановить стрелу, а крыша каждой тележки могла быть перекинута на шесть ярдов, чтобы использовать ее

в качестве щита, высотой в полтора ярда для мужчин, которые ее тянут. Она также была

бронирована.

149

Если бы мужчины были хорошо обучены, и мы могли бы заставить монголов нас

атаковать или мы смогли бы их окружить, то мы порубили бы их в капусту (Примечание: Буквально - "превратили в собачий фарш - "dog meat"). Но мы ничего не могли поделать

с их мобильностью. Обычный монгол имел несколько лошадей и, перемещаясь, они могли

легко нас победить.

До некоторой степени помочь восполнить скорость могла бы связь. Неважно, насколько

быстры ваши войска, поскольку прежде, чем они начнут двигаться, вы должны доставить им

приказ. Если бы у нас было радио, то наша эффективная скорость удвоилась. У меня пока что

не было радио, и я не был уверен, что я могу его сделать, поскольку наш технологический

уровень был слишком низок, но я создал команду, чтобы изучать азбуку Морзе для коротких

телеграфных линий. Если мы сможем создать радио, то к тому моменту у нас будут готовы

операторы.

Но, чтобы сделать телеграф, необходимо не так много. Электричество проходит через

проволоку, а простой моток проволоки представляет собой электромагнит, который нажимает

или звонит в колокол. У нас было волочильное оборудование для производства проволоки, а, практически любые два металла в емкости с уксусом, образовывали батарею.

Но несколько лет назад я пытался провести линию между Тремя Стенами и Окойтцем, и не сумел этого сделать. Цена меди была настолько высока, что для людей было слишком

сложно просто смотреть на то, сколько ее висит на деревьях. Воры воровали проволоку

быстрее, чем мы снова успевали ее натягивать! Мы не могли все это охранять и каждый раз, когда мы ловили вора, на его месте появлялись еще три.

Наконец, я должен был остановить проект и пан Владимир в этом меня поддержал.

Но мы протянули проволоку внутри Трех Стен, сделав это в основном для обучения

операторов, но также для внутренних коммуникаций.

Наилучшей линией обороны была река Висла. У нас были паровые двигатели, работающие на заводах и мы были в состоянии построить лопастные речные пароходы. Флот

вооруженных и бронированных пароходов мог бы остановить монголов, особенно, если бы

пароходы имели радио. Столкновение с вторжением произойдет в районе седьмого марта, а в это время река может быть, а может не быть замерзшей. Если река будет замерзшей, то лодки будут бесполезны, поэтому мы не можем рассчитывать только на них.

Но все это, по крайней мере, для меня, представляло собой легкую часть и просто

означало девять лет долгих часов тяжелой работы для меня и тысячи других мужчин и женщин.

Сложная часть заключалась в обучении армии.

В тринадцатом веке в Польше не было никаких обученных профессиональных воинов

за исключением рыцарей, чья концепция чести и честной игры сделала их практически

бесполезными

за исключением

"вежливых

конфликтов",

где они

и использовались

для сражения. По их мнению, более важно было сражаться благородно, чем победить, что хорошо для игрового поля, но не тогда, когда монголы планируют убить каждого мужчину, женщину, ребенка и домашнее животное в Восточной Европе!

Я должен был обучить современную армию с абсолютного нуля. Тут не было никаких

старых сержантов, прошедших прошлую войну.

150

Годами жизнь была довольно мирной, несмотря на то, что страна быстро распадалась

на герцогства, которые были разделены между наследниками предыдущего герцога. Войны, которые велись, больше напоминали спортивные мероприятия, нежели серьезные сражения.

И там, в любом случае, не было сержантов. В тех редких случаях, когда воевали крестьяне, им не давали никакого обучения, а, зачастую, и никакого оружия за исключением

тех сельскохозяйственных инструментов, которыми они владели.

После того, как я понял, что у меня будет промышленная возможность вооружить армию

численностью от пятидесяти до ста тысяч человек, я попросил моего сюзерена, графа Ламберта, отправить мне толпу неудачников и нарушителей из поместий других его рыцарей, поскольку мой предыдущий опыт службы говорил о том, что лучшие сержанты получаются

из неудачников в сердце.

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что большинство из них не может

нормально жить в гражданских условиях. Чтобы нормально жить, кажется, что большинству

из них, необходима окружающая структура, которую предоставляет армия. Во всяком случае, никто не возражал против того, чтобы отдать мне своих проблемных подданных.

Мы проведем их через абсолютный ад. Программа была разработана таким образом, чтобы держать их на самом краю физического истощения и рядом с тонкой границей безумия.

И многие из них не смогут через нее пройти.

В этом первом классе я преднамеренно убил два десятка мужчин и не думаю, что моя

совесть будет когда-нибудь по-настоящему чиста. Но я должен был иметь лидеров, которые

абсолютно жестки и надежны и у меня не было двадцати лет, чтобы их лелеять и обучать.

Если они не будут достаточно хороши, то мы могли бы потерять в бою тысячи мужчин и, кроме

этого, всю страну.

Но мне было больно это чувствовать. Чертовски больно. И часто после отпевания, я плакал перед сном. И это я, зрелый мужчина, тридцати шести лет от роду.

151

ИЗ ДНЕВНИКА ПЕТРА КУЛЬЧИНСКОГО

Мы постоянно были под наблюдением и никогда, за исключением воскресений, не имели свободной минутки. Тогда можно было уйти из казармы и побыть немного времени

совсем одному, что было замечательно.

За месяц до этого у меня была возможность лично поговорить с паном Владимиром, поскольку я обнаружил его сидящим в одиночестве на бревне в лесу.

- Как дела, Петр? – сказал он так, как будто мы снова вернулись в большой зал

пана Конрада.

- Очень хорошо, господин! – сказал я, невольно вытягиваясь.

- Расслабься. Никто нас здесь не видит.

Я попытался, но мне было трудно это сделать. В течение многих лет он относился ко мне

как к младшему брату, но в течение последнего месяца он был таким же жестоким, как и другие.

- Спасибо, пан Владимир, - сказал я, садясь на бревно рядом с ним.

- Знаешь, ты нас удивил. Никто из нас не ожидал, что ты продержишься больше недели, особенно пан Конрад.

- В самом деле? Но разве ты не видишь, что я должен это сделать? Если бы яне остался

здесь, то мне больше бы некуда было идти. У меня нет больше должности, и я больше

не оруженосец.

- Может да, а может и нет. Лично я думаю, что если бы ты пошел к пану Конраду

и попросил бы их назад, то ты их получил бы. Пан Конрад был раздражен тем, что ты пошел

против его пожеланий, но он не злой человек. Я думаю, все, что тебе нужно, это принести

извинения и признать свою неудачу здесь.

- Я извинюсь перед ним, как только мне представится такая возможность. Но я