«Должно быть, Онорате тоже пришлось нелегко», — заметила Пэт.

—

Si

, но Онорате было восемьсот лет. К тому времени она стала умнее, дисциплинированнее и уже шестьсот или семьсот лет не интересовалась сексом, привыкла обходиться без него».

С минуту они оба молчали, а потом Санто сказал: — Когда это случилось, девочкам было пять лет.

Пэт не спросила, что; она подозревала, что знала.

«Дарди больше не жил со своей матерью, но навещал ее и своих сестер. Однако его не было в внутри, когда Ваниттус и его армия атаковали. В получасе ходьбы от замка было маленькое озеро, и Дарди привел туда молодую служанку на свидание при луне и перекусить.

Пэт удивленно взглянула на него.

— Тогда не было банков крови, — мягко напомнил ей Санто.

— О, точно, — пробормотала она и снова опустила голову.

«Дарди увидел, что происходит, когда вернулся. Ворота были закрыты, и Ваниттус держал осаду, пробивал проход. Дарди искал меня. У него не было лошади, и ему пришлось идти пешком. Он бежал всю ночь и после рассвета, прибыв к середине утра». Санто сделал паузу, и его голос был мрачным, когда он все рассказал: «К сожалению, Ромазо и Катальдо были в гостях у меня».

Ей не нужно было спрашивать, почему он считает это неудачным. Если бы их там не было, несомненно, они были бы живы.

«Мы собрали людей и поехали».

— Ваши люди тоже были бессмертны?

«Нет. Смертные. Все слуги и солдаты были смертны».

— И никто никогда не видел. . кормления. Или им не показалось странным, что ты спал весь день и не спал всю ночь? — удивленно спросила Пэт.

«Мы всегда старались, чтобы нас не застукали за кормлением», — заверил ее Санто. «Часто мы выезжали, чтобы найти доноров в близлежащих деревнях, а не питаться теми, кто был дома. Что касается часов, дворяне и богатые всегда считались эксцентричными бездельниками, которые праздновали всю ночь и спали весь день. Хотя это было более верно в период Регентства, но даже в то время некоторые дворяне продолжали жить так.

Пэт покачала головой, но затем спросила: «Дарди не остался? Он бегал всю ночь и часть утра. Должно быть, он устал».

«Нет. Дополнительная кровь позаботилась об истощении. Это был один из немногих случаев, когда ему разрешили поесть в замке. И он был так же полон решимости, как и все мы, спасти девочек и Онорату.

— О, — сказала Пэт. Она поняла, что он имел в виду, когда сказал, что дополнительная кровь спасает от истощения. Тело восстанавливало себя, пока смертные спали, но нано постоянно чинило бессмертных. Дайте бессмертным достаточно крови, и они, вероятно, вообще не будут спать.

— Ваниттус и его люди пробили стены к тому времени, когда мы прибыли в Бруни. Наши люди атаковали сзади, а мы с мальчиками прорывались в центр, пробивая себе путь за стену. Чего я не знал, так это того, что один из его людей поймал служанку, которая была с Дарди, и узнал, что он вернется со мной. Ваниттус послал за остальными своими людьми и людьми ближайшего союзника. Он приказал им ждать в лесу по другую сторону крепости и атаковать наш фланг, как только мы прибудем.

— Я должен был этого ожидать, — устало сказал Санто через мгновение. — Если бы я задумался, а не собирал своих людей и в панике бежал, я мог бы рассмотреть возможность того, что он сделает что-то подобное, и заранее спланировать…

— Санто, — нахмурившись, возразила Пэт. «Нельзя предвидеть все. Допустим ты бы это предвидел и послал за своими союзниками, чтобы атаковать фланг их второй армии, когда они напали на вас? А Ваниттус мог предвидеть это и взял бы вторую резервную копию, чтобы атаковать вашу резервную копию. Всего не предусмотришь, и в этом нет твоей вины».

Он выглядел так, будто хотел возразить, но просто провел рукой по голове и сказал ровным голосом: «Я не знал, что к тому времени, когда мы прорубили себе путь, большинство моих людей были мертвы. Немногие оставшиеся вскоре последовали за ними. В центре двора горел костер. Несколько мужчин держали Онорату, еще несколько держали Кларицию и Феницию. Ваниттус требовал, чтобы Онората согласилась стать его спутницей жизни.

«Им нужно было несколько мужчин, чтобы удержать двух маленьких пятилетних девочек?» — удивленно спросила Пэт.

«Бессмертные дети сильны. Один человек не справился бы, — тихо сказал он.

— О, — сказала она с удивлением и подумала, насколько она теперь сильна.

«Я только остановился, чтобы оценить ситуацию во дворе, когда услышал крик одного из моих сыновей. Все трое прикрывали мою спину, но когда я повернулся….».

Пэт затаила дыхание и успокаивающе провела рукой по его груди. Она не подняла головы. Ей это было не нужно. Она услышала боль в его голосе еще до того, как тот надломился.

Санто откашлялся через минуту. «Мои мальчики были обезглавлены, и за их телами стояла стена из двадцати человек в глубину. Пока я стоял в шоке, несколько мужчин подобрали их останки, пронесли мимо меня и бросили в костер.

— Онората издала ужасный крик, — грустно сказал он. «Тогда мужчины приблизились ко мне. Я упорно сражался и убил, наверное, две дюжины, но их было слишком много, и в конце концов я был побежден. Я думал, что меня тоже обезглавят, и я присоединюсь к своим сыновьям, но вместо этого они потащили меня вперед и заставили встать на колени рядом с Оноратой. Она рухнула в грязь перед костром.

— Тогда Ваниттус предъявил ей ультиматум. Она соглашается быть его спутницей жизни, иначе ее дочери и любовник последуют за ее сыновьями на костер. Я думал, что она сделает это, чтобы спасти наших дочерей, — растерянно сказал Санто. «Они были нашими дочерьми. . И она всегда могла убить его позже, чтобы обрести свободу. Он покачал головой. «Но она встала, плюнула на Ваниттуса и прыгнула в костер».

Пэт сглотнула комок в горле и прошептала: «Может быть, она думала, что он пощадит вас, если она умрет».

— Она была неправа, — резко сказал он. «Ваниттус взревел от ярости, когда мы смотрели, как она горит. Она не издала ни звука. Наши дочери, однако, делали это, когда Ваниттус повернулся и приказал бросить их в костер живыми. Я изо всех сил пытался добраться до них, чтобы остановить то, что происходит, но меня удерживало слишком много мужчин. Я должен был смотреть, как их бросали в огонь, и они визжали и норовили выбраться. Одной из них удалось выползти из пламени, но солдаты длинными шестами затолкали ее обратно».

Пэт глубоко вздохнула и закрыла глаза, не в силах даже представить, что он испытал, увидев это.

«Я до сих пор слышу их крики во сне и борюсь, чтобы добраться до них», — прошептал он.

Пэт чувствовала, как слезы текут по ее лицу, но не двигалась, чтобы вытереть их. Она не хотела делать ничего, что могло бы отвлечь Санто. Она хотела, чтобы он закончил эту ужасную историю как можно быстрее и никогда больше не рассказывал и не переживал ее снова.

«Я ожидал, что следующим меня бросят в костер, но к тому времени я уже перестал сражаться. Мне было все равно. Я потерял волю к жизни». Из него вырвался долгий вздох, заставивший его грудь шевельнуться под ней, а затем он сказал: — Вместо этого меня сковали цепью, бросили на лошадь и потащили обратно в крепость Вилани. Меня приковали к стене в его темнице, и я оставался там следующие сто шестьдесят два года».

«Что?» Пэт задохнулась, резко садясь. «Но почему-?»

Она хотела спросить, почему никто не спас его. Почему он был оставлен там гнить так долго, но Санто, очевидно, подумал, что она спрашивает, почему Ваниттус удосужился заковать его в цепи, и сказал: «Чтобы он мог выместить свое разочарование и ярость из-за потери своей спутницы жизни на мне, и он делал это каждый день сначала. Он часами пытал меня, используя то или иное устройство, а затем оставлял меня страдать еще больше, пока нано начинали собирать кровь из органов, чтобы поддерживать мою жизнь. На следующий день он насильно кормил меня несколькими своими слугами, чтобы я выздоровел, а потом начинал снова».