— В основном, но ты пропустил кое-что на шее, — сказала она и протянула руку за полотенцем.

Он тут же сдался, и Пэт шагнула вперед, а затем нахмурилась. Была та же проблема, что и раньше. Мужчина был смехотворно высоким, и хотя ей обычно нравились высокие мужчины, это могло быть довольно неудобно для таких задач, как эта. Она могла бы дотянуться до его шеи, но для этого пришлось бы стоять с ним лицом к лицу. Выгнув одну бровь, она сказала: «Либо тебе придется наклониться, либо мне снова придется взять стул».

Санто усмехнулся ее раздраженным словам, а затем просто поднял ее и посадил на прилавок рядом с раковиной. Затем он сделал шаг вперед, пока его живот не коснулся ее коленей.

Пэт смотрела на него широко раскрытыми глазами в течение минуты, а затем сделала легкий вздох и потянулась, чтобы вытереть пятна засохшей крови на его шее. Это был простой поступок, в нем не было ничего сексуального, и все же его близость, то, как его тепло и аромат обволакивали ее, и то, как его глаза блуждали по ней, пока она работала, создавали интимное ощущение. Пытаясь облегчить собственное беспокойство, она спросила: «Я предполагаю, что у двоюродного брата мистера Парди нет синдрома Ренфилда?»

— Нет, — согласился Санто, кадык шевельнулся у него в горле.

Пэт кивнула, не удивившись ответу. — Он бессмертный?

«

Si

Когда он больше ничего не сказал, она перестала вытирать и откинулась назад, чтобы встретиться с ним взглядом. — Кто-то, кого ты знаешь?

Он поколебался, а затем признался: «Мы подозреваем, что он самый разыскиваемый изгой».

— Самый разыскиваемый изгой? — нахмурившись, спросила Пэт.

— Да, мы уже сталкивались, — объяснил он.

— Хорошо, — медленно сказала она. — Но что такое изгой?

«Бессмертный, нарушивший наши законы».

— Значит, он плохой бессмертный, — осторожно сказала она.

«

Si

Пэт прикусила губу, ее сердце и разум внезапно забились быстрее. Она и раньше сталкивалась с плохими бессмертными. . когда была ребенком. . и они разрушили ее жизнь и жизнь ее сестры. Теперь еще один появился прямо по соседству с домом ее сестры.

Санто схватил ее за подбородок и поднял лицо, чтобы видеть выражение ее лица. Она попыталась придать своему лицу беззаботный вид, но, видимо, недостаточно быстро, потому что он нахмурился и пророкотал: — Не бойся. Я смогу защитить тебя».

Обычно такой комментарий вызвал бы раздражение у Пэт, и она бы сказала ему, что не нуждается в его защите. Это был ее стандартный ответ мужчинам, которые хотели поиграть в защитника, а такими были почти все мужчины, которых она встречала. По какой-то причине люди приравнивали ее маленький рост к тому, что она была эквивалентом ребенка, которого нужно баловать, нянчить и оберегать, но не воспринимать всерьез. Это может чертовски раздражать. Но Пэт знала, на что способны бессмертные и насколько опасным может быть кузен Парди, и боялась. Это именно тот раз, когда она знала, что не может защитить себя должным образом. Хуже того, она не могла защитить Паркера от плохого бессмертного, если бы он решил причинить ему вред.

«Пэт?»

Пока она думала, ее взгляд скользнул вниз к его груди. Пэт подняла глаза, чтобы встретиться с ним глазами, и моргнула, когда заметила серебро, растущее в черноте его радужной оболочки. Вместо звезд на темном небе росло и собиралось серебро, заслоняющее черноту, как расширяется ртуть в термометре при повышении температуры. «Это было совершенно прекрасно/завораживающе», — подумала она, а затем поняла, что его глаза приближаются.

Его голова медленно опускалась, поняла Пэт. Как будто он собирался поцеловать ее. Она понимала это, и у нее было достаточно времени, чтобы дать ему отпор, но она этого не сделала. Ей было любопытно, поэтому она подняла к нему голову и позволила своим глазам закрыться, а затем его губы оказались на ее губах.

Ничто не могло подготовить ее к этому поцелую. Или, по крайней мере, реакции ее тела на это. В тот момент, когда их губы соприкоснулись, покалывание, которое она испытала раньше, когда он прижимал ее руку к своей груди, взорвалось между ними, как фейерверк на Четвертое июля. Это началось там, где его губы встретились с ее губами, но охватило все уголки ее тела быстрее, чем мог бы двигаться электрический ток.

В то время как ее разум был на короткое время ошеломлен перегруженными синапсами, ее тело реагировало как губка, впитывая удовольствие и расширяясь вместе с ней. По ее коже побежали мурашки, ее соски затвердели и вытянулись, как бутоны роз, ищущие солнца, и ее руки сами собой двинулись, чтобы обнять его, когда он встал между ее коленями, чтобы приблизиться.

Дрожь удовольствия пробежала по Пэт, когда она почувствовала, как его руки обхватили ее за талию, а затем его язык раздвинул ее губы, и она открылась ему. Когда ее собственный язык приветствовал и сражался с его языком, ее спина выгнулась, прижав свои полные желания груди к его огромной груди, и ее руки вцепились в его спину, притягивая его ближе.

Затем рука Санто начала скользить вверх по ее бокам, поднимая ее укороченный топ вверх, пока его большие пальцы не уперлись в основание ее грудей. Когда они остановились там, она выдохнула, не осознавая, что сдерживала стон, пойманный его ртом, а затем ахнула, когда он, наконец, позволил своим большим пальцам скользнуть вверх и слегка провести по ее ноющим соскам. Ее тело дернулось в его объятиях, как скаковая лошадь, прыгнувшая вперед при звуке стартового пистолета, а ее ноги обвились вокруг него, пытаясь приблизить его. Однако он уже был плотно прижат к прилавку, и вместо того, чтобы сдвинуть его, ее усилия подтянули ее ягодицы вперед по поверхности прилавка, пока они не были плотно прижаты друг к другу.

Санто прервал их поцелуй и со стоном откинул голову назад, а затем так же быстро снова опустил голову. Но вместо того, чтобы поцеловать ее, он уткнулся носом в ее ухо, а затем целуя и покусывая ее горло, убеждал ее откинуться назад, пока он спускался к груди. Его рот нашел ее сосок через тонкую ткань ее топа, и он коснулся его языком, а затем коротко пососал его через материал.

Задыхаясь и бормоча от удовольствия, Пэт переложила руки на его голову и погладила череп, подгоняя его. Она не была уверена, делал ли он это ртом или руками, но вдруг ткань ее рубашки исчезла, и его язык прошелся по ее чувствительной коже, барьер исчез. Ласка почти убила Пэт. Вскрикнув, она вонзила ногти ему в голову, ее бедра двигались, а ноги сжимались так, что она скользила по твердости, прижимающейся к ее ядру. Как раз в тот момент, когда Пэт подумала, что собирается опозориться, испытав оргазм от сухого секса, Санто внезапно исчез.

Замешательство заставило ее открыть глаза как раз вовремя, чтобы увидеть напряженное выражение лица Санто. В следующий момент он натянул ее рубашку на место, снял ее со стойки, чтобы она встала на пол, а затем подошел к раковине и включил воду.

Схватившись за стойку, чтобы устоять на дрожащих ногах, Пэт непонимающе посмотрела на него, а затем удивленно взглянула на дверной проем, когда вошел человек по имени Заниполо. Тогда ее осенило. Санто, должно быть, услышал, как его кузен вошел в дом. Вот почему он остановился. Это знание заставило ее почувствовать себя немного лучше, а затем она слегка нахмурилась. Санто был незнакомцем и бессмертным. Она никогда не должна была позволять ему целовать себя, и она определенно не должна была отвечать так, как ответила.

«Привет.» Шаги Заниполо замедлились, когда он заметил ее присутствие. «Я не думал, что кто-то еще не спит».

— Я просто спустилась выпить стакан воды, — пробормотала Пэт, заметив, как его заинтересованный взгляд скользит между ней и его кузеном. Санто даже не ответил на комментарий своего кузена и все еще стоял спиной к комнате. Пэт задавалась вопросом почему, пока не заметила, как глаза Зани опустились к ее груди и слегка расширились.