– С него всю кожу сняли.
– Как?
– Вот и важные дядьки сейчас гадают – как. Адам подслушал, говорят, словно одним махом с ног до головы. Или что там у него было. Он все время кутался в плащ с капюшоном, киперы только его глаза видели. Такая секретность, мы даже не знаем, откуда он. Кажется, последнее время болел сильно. Эта хламида на нем все больше и больше обвисала.
– Как? Всю кожу – одним махом?
– А вот как ты платье снимаешь, – фыркнула рыжая. – И с собой не забрал, оставил прямо в палате эту… Ладно…
Она поднялась
– Там ребята пошли в камеры наблюдения смотреть, пока сыщики особого торгового туда не добрались. А я доступ к мониторной в сумке оставила. Кто ж знал, что понадобится? Я сегодня в пятом блоке дежурить должна.
Кипер развернулась и собралась бежать дальше.
– Стой, – Нина схватила ее за рукав. – Возьми меня с собой, а? Я тут уже час сижу, видимо сегодня всем не до инструктажа новенькой.
– Это точно, – подмигнула девушка. – Ладно, пойдем. Заодно узнаешь, где мониторная.
Они успели вовремя – должностные лица еще не дошли до наблюдательного поста, и там скопилась целая куча народа в нежно-розовой форме. Они все столпились у одного экрана, впившись в него взглядами с жадным интересом.
Вкруговую развешенные мониторы, подключенные к каждой отдельной палате, сейчас не интересовали даже дежурного, призванного реагировать на малейшее изменение датчиков.
Нина, воспользовавшись суетой, незаметно просунулась под локтем старшего кипера. Она бросила взгляд на монитор и тут же отпрянула назад, зажав рот рукой. Теперь единственное, что волновало: успеет ли она добежать до санитарной комнаты, пока ее не вывернуло на глазах у всех.
Девушка успела заметить немного, но и этого было достаточно. Серьезные люди окружили что-то абсолютно синее и гладкое, которое неподвижно скорчилось на полу в луже голубой жидкости. Сквозь экран чувствовалась сконцентрированная в палате нечеловеческая боль. Но то, что вызвало приступ тошноты у Нины, было даже не это. Рядом с погибшим пульсировала, подрагивая, серая сморщенная кучка. То ли пергамент, то ли ткань. Нина знала: это не то, и не другое, и то, что она знала, выворачивало ее наизнанку.
Глава 1. Миссия: передать сущее в обитель возможностей
– Почему я?
Димка, то есть навигатор крейсера «Алкион» Дмитрий Ветров, облокотившись о стол, подался чуть вперед.
– Нет, я, конечно, понимаю, что приказы не обсуждаются, но почему все-таки я?
– Это не приказ, а, скорее, просьба, – Тиморский даже не обернулся.
Бросил фразу из-за плеча, продолжая возиться с каким-то небольшим ящичком цвета глубоко черного, словно засасывающего в себя весь спектр. Кэп то ли пробовал разобрать эту по-своему изящную шкатулку, то ли уже от безнадежности решился на ее взлом. Наконец он вздохнул чуть раздраженно и отложил ящичек в сторону.
– У каждого накопилось много «хвостов» на корабле, но у пилота их меньше всего, согласен? Пока мы будем зависать на орбите, ты вполне можешь взять шлюпку, быстренько спуститься на этот, как его… на Диоген…
– Кажется, сначала вы говорили – Хорион, – буркнул Ветров. – Определитесь уже.
– Вон на ту планету, – Вадим Олегович ткнул пальцем в карту звездного неба. – Тебе нужно спуститься по координатам на ту планету, как бы она ни называлась, и отдать посылку, кому предназначено. Ну, в смысле…
Капитан бросил взгляд на ладонь, где тут же засветилась вызываемая шпора.
– Вот … свершить миссию передачи сущего в обитель возможностей. А не болтаться тут под ногами, пока все системы перезагружаются.
– Я вовсе не…
Димка хотел возмутиться, что он никогда не болтался под ногами и вообще не болтался, но увидел насмешку в глубине капитанского взгляда и не стал развивать мысль. Еще и похвалил сам себя, что не поддался на провокацию. Кроме того, в словах Тиморского была доля истины: во время вынужденного простоя у навигатора и в самом деле не так уж много занятий на «Алкионе».
– Ну, войди в мое положение, – почти ласково продолжил Тиморский. – Шеф попросил передать посылку, когда узнал, что мы будем в этих краях. Могу я шефу отказать? Это вас я разбаловал до того, что пытаетесь спорить по любому поводу. А с моим шефом такое не пройдет. Сам понимаешь, официально не могу, на шефа «пользование служебным положением» повесят. Но кто придерется к пилоту, который «гуляет в поле» застоявшуюся шлюпку?
Кэп и тут был прав. Что не работает, то ржавеет. А «Застреха» и в самом деле не один месяц скучала в отсеке.
– Игорь тоже мог бы… – проворчал Димка напоследок, уже совсем для вида.
Дмитрий Ветров, единственный сын межпланетников-биологов, пропавших без вести в одной из удаленных систем, своей семьей считал экипаж «Алкиона». Конечно, вслух он никогда бы этого не сказал даже под страхом смерти. Наоборот, как подросток в сложный период пубертата, всячески ерепенился и дерзил тем, кого на самом деле обожал до потери пульса. Впрочем, сермяжная правда иногда в его поведении была: товарищи и коллеги гоняли Ветрова, как младшего члена экипажа, в хвост и в гриву по многочисленным поручениям. Приходилось показывать характер, чтобы не остаться до глубоких седин в качестве «салаги».
Это был Димкин первый звездолет и первая команда.
Воспитанный бабушкой, сразу после школы Димка воспользовался своей сиротской льготой и поступил в навигационное училище. Честно говоря, в немалой степени его выбор диктовался желанием немного «разгрузить» бабушку, так как, став курсантом, он переходил на полное государственное обеспечение. Родители числились пропавшими без вести, а не героями, погибшими за дело освоения космоса, так что хоть ему полагались некоторые льготы, но они не покрывали все расходы по воспитанию мальчишки.
Жилось им с бабушкой не очень просто, но весело и интересно. Людмила Ивановна была женщиной легкой, к проблемам относилась без подобающего уважения, а к внуку – как к равному. Казалось, она даже входила в некий азартный кураж перед сложными ситуациями и бросалась разрушать жизненные препятствия с восторженным пылом, привлекая к их решению внука.
Димка многому у нее научился, но главное – не унывать ни при каких обстоятельствах.
Ближе к Димкиному выпускному бабушка, подключив какие-то связи, рьяно принялась устраивать его на звездолеты, уходящие в дальние рейсы. Те, которые длились месяцами, и Димка даже несколько обиделся: чего она так рьяно старалась избавиться от него?
Удивительно, но представители «Ю-мы» сами вышли на них. Людмила Ивановна, припомнив командованию пропавших зятя и дочь, уже практически добилась Димкиного распределения на небольшое исследовательское судно, когда на пороге дома появились вежливые, но полные внутреннего достоинства люди и сделали предложение, от которого трудно было отказаться. Про небывалые сверхурочные за каждый день на «Алкионе» ходили легенды. Звездолет принадлежал многопрофильной земной компании, которую финансировали сразу несколько крупных конгломератов. «Ю-ма» занималась и полезными ископаемыми, и продуктами питания, и перевозками, и экзотическими животными. «Алкион» был только одним из целого парка ее звездолетов. Радость от такой необыкновенной удачи затмила неприятный привкус: а чего ради представители столь гигантской компании сами предложили желторотому выпускнику навигационного училища работу, которой годами добиваются опытные специалисты?
А почему Людмила Ивановна так старательно спроваживала внука, Димка понял далеко-далеко от Земли, когда пришло известие о ее смерти. Он уже вовсю осваивался на «Алкионе» со свойственным ему любопытством веселого щенка. Успел влюбиться издалека и безнадежно попеременно в медика Оль Дьяченко и биолога Дилару Ильясову; проникнуться тщательно скрываемым обожанием к капитану Вадиму Тиморскому, в котором почувствовал отца; пытался стать «другом на всю жизнь» с бортинженером Игорем Богдановым.
В один из таких счастливых и полных мелкими событиями дней его вызвал к себе кэп и сообщил, что единственный Димкин близкий человек скончался после долгой и продолжительной болезни.
